Вторая мировая война, т.2

[Takeda]

2Valdar

Сконцетрируй англичане военно-морские силы - немцам просто нечем ответить.

 

 

Военно-морские силы англов конвои сопровождали. В метрополии временами было по 2 линкора.

[Archi]

2Takeda

Военно-морские силы англов конвои сопровождали.

А нефиг было конвои сопровождать, когда тебе предлагают такое классное решение - раз-два и в дамках Так что наглы специально создавали себе сложности, а потом их самоотверженно решали.

[Valdar]

2McSeem

СССР мог помогать только если Франция помогать будет.

 

Помощь Франции если склероз не изменяет было главным условием помощи СССР - кто еще мог продавить поляков пропустить РККА.

Но в 12-томнике помнится писали, мол вот бы чехи обратились, мы бы тогда...

Хотя непонятно что бы делал СССР если бы чехи обратились, а Франция не помогала...

в 40-м десант был практически на нейтральную территорию. В 41-м немцы там уже закрепились, мин, наверняка, понаставили, береговую оборону обустроили, авиацию подтянули.

 

Местами - несомненно, но если учесть что Францию немцы стали укреплять куда позже и добились весьма скромных успехов, то в тотальную оборону Норвегии в 1941 - 1942 г.г. не верится.

Хотя надводный флот держали в Норвегии.

 

Но авиация была бы на Востоке.

 

Но опять же - немцы и итальянцы конвои проводили через Мальту довольно долго. Пусть с потерями, но все же какое-то время снабжали Роммеля - и это в условиях господства англичан на море и в воздухе.

 

Потери думаю у англов были бы серьезные, но высадка была бы возможна.

 

Так шведы ж сами возили немцам руду, из своих портов - ходили смешаные (немецко-шведские) конвои. Наши ПЛ на них охотились, шведы достаточно успешно отбивались. Т.е. они только номинально нейтралами были, ПЛО против РККФ они вели на полном серьёзе.

 

Если бы союзники взяли Норвегию - Швецию можно бомбить из Норвегии. Стали бы шведы под такой угрозой возить руду немцам ? Не думаю.

 

Но с таким лисом как Черчилль и с такими генералами как Монтгомери - это анреал конечно. Монтгомери и остальных бритов только за смертью посылать.

Изменено 20 декабря, 2012 пользователем Valdar

[Valdar]

2Archi

Так что наглы специально создавали себе сложности, а потом их самоотверженно решали.

 

Нет, это - большевистская привычка

[Takeda]

2Archi

А нефиг было конвои сопровождать, когда тебе предлагают такое классное решение - раз-два и в дамках

 

Не то слово. Причем в северных дамках, и пофиг, что на острове кушать нечего

[ZardoZ]

Когда спрашиваешь пожилых англичан, типа как оно жилось во время Второй мировой, говорят, что нормально. Голода не было, все завели себе небольшие огородики и в них овощи выращивали, так что типа было здоровое питание. Сладкого не ели совсем ))) Полезно для здоровья оказалось.

[Valdar]

2ZardoZ

А еще есть лечебное голодание - когда конвои идут в Норвегию

Изменено 20 декабря, 2012 пользователем Valdar

[McSeem]

Местами - несомненно, но если учесть что Францию немцы стали укреплять куда позже и добились весьма скромных успехов, то в тотальную оборону Норвегии в 1941 - 1942 г.г. не верится.

Если я правильно понимаю, в Норвегии мест, где можно высадиться, раз-два и обчёлся. Т.ч. тотальной обороны не надо.

И Нормандия значительно ближе, однако и тут готовились сколько.

Плюс ко всему - эффект неочевидный. Сначала надо высадиться, потом выковыривать немцев из скал (при том, что авиацией с Острова место высадки не прикроешь, только палубную надо) и т.д. и т.п.

И только потом будет шанс дотянуться до шведских портов

[vergen]

в тему.

от сюда: http://vif2ne.ru/nvk/forum/0/co/2413595.htm

 

Французская военная доктрина в 20-30-х гг и внутриполитическое влияние

 

Весьма распространено мнение, что оборонительная доктрина Франции было следствием опыта Первой мировой войны. Об этом можно узнать, например, из «Истории второй мировой войны», т. 2, с. 395-397. Или вот из более свежего сока мозга: «После Первой мировой войны французский генералитет утвердился во мнении, что никакая армия не способна прорвать заранее подготовленную, сильно укрепленную линию обороны. Исходя из постулата о превосходстве обороны над наступлением, французы умышленно отказались от наступательной стратегии».

http://www.liveinternet.ru/users/d_prospero/post89993566/

 

Хотя опыт Первой мировой войны и является наиболее популярным объяснением происхождения французской доктрины, французская армия далеко не сразу приняла её оборонительную сторону. Одна из первых и основных армейских инструкций межвоенного периода появилась уже через три после окончания Первой мировой войны и в ней не отдавалось предпочтения ни наступлению, ни обороне. В целом 1920-е были периодом дебатов и разнообразия. Многие важные и влиятельные французские офицеры были сторонниками наступательной ориентации. Первоначальные проекты укреплений на французской границе были созданы в рамках наступательной концепции. Многие офицеры видели в механизации способ преодолеть позиционный тупик, доминировавший в последней войне. Хотя память о Великой войне и отпечаталась во французском коллективном сознании, французская армия не вышла из войны с убеждением, что единственно возможной доктриной является оборонительная, напоминающая о траншейной войне на севере Франции.

 

 

На протяжении всех 20-х годов в кругах французской военной элиты шла дискуссия о возможностях долговременных укреплений и, в частности, об их использовании в наступлении или в обороне. До конца десятилетия в целом превалировала точка зрения, что укрепленные районы помогут в наступлении. Ее поддерживали генералы Бертело (Berthelot), Дебенэ (Debeney), Фийомо (Fillomeau), Манжен (Mangin) и Гийомо (Guillaumat), а также маршалы Фош и Жоффр. Уверенные, что слишком сильный акцент на укреплениях может навредить французской армии, они убеждали, что укрепленные районы как центры сопротивления должны способствовать наступательным действиям. Генерал Вейган, в то время директор центра развития военных исследований, а позднее начальник штаба французской армии, объяснял, что укрепления позволяют экономить силы для обороны и выделить больше войск для наступления на Германию. На собрании Верховного военного совета в 1926 году генерал Гийомо выступил против маршала Петена, придерживающегося оборонительной концепции: «Великая французская стена это мечта с финансовой стороны, а с военной точки зрения может быть опасной. Она может привести к подчинению ей всех военных планов… Будет лучше построить сильную армию, способную на проведение наступления. А оставшиеся деньги, если они останутся, можно использовать на укрепления в качестве основы для развертывания». И Гийомо, и Дебенэ аргументировали, что укрепления должны способствовать наступлению, чтобы избежать повторения статичной обороны Первой мировой войны. Проект будущей «Линии Мажино» определял, что система укрепленных районов должна служить как база, которая позволит французской армии начать наступление на Германию. Но к концу десятилетия стало ясно, что парламент в очередной раз уменьшит срок службы по призыву, и поддержка наступательного использования укреплений пошла на убыль. В 1929 году восторжествовала концепция «непрерывной границы» Петена.

 

Дебаты среди офицерского корпуса по поводу механизированной войны является другим очевидным дополнением к тому, что французская армия после Первой мировой войны была открыта к наступательным операциям. Так же как не было единства во мнениях как лучше использовать укрепления, так не было согласия и по оптимальному использованию бронетехники. Одни офицеры выступали за развитие независимых танковых частей, которые могли бы использовать скорость и маневренность новой технологии, другие выступали за использование танков в традиционной роли поддержки пехоты.

 

В начале 20-х годов военные журналы и академии были наполнены дискуссиями о потенциале массированного применения танков. По подсчётам одного исследователя две трети статей в профессиональных военных журналах касались механизированной войны. Однако все эти дискуссии о потенциальном использовании танков не должны загораживать факт, что в целом французская армия отвела им более традиционную роль. Танки оказались подчинены более старому роду войск – пехоте, и это затормозило появление независимых танковых частей. Исследование 1919 года, посвященное организации армии мирного времени, не давало танкам никакой отдельной от пехоты роли. В танковом руководстве, опубликованном в 1920 году, писалось, что «танки не способны занимать или удерживать территорию сами по себе. Они являются только мощной помощью для пехоты».

 

Верден – или мощь обороны, стал широко известным опытом мировой войны, но и другие уроки и интерпретации были доступны французской армии, особенно если смотреть не только на свой собственный опыт. Более того, наступательный потенциал танковых частей был очевиден, даже если французский офицерский корпус опирался бы только на свой опыт. К примеру, когда де Голль ратовал за принятие наступательной доктрины в 30-х годах, он указывал на образцы наступлений предыдущей войны с использованием этой новой технологии. Другая армия с аналогичным опытом Вердена, который оставил глубокий след, была немецкая, и она разработала наступательную доктрину, хотя в офицерском корпусе и доминировали ветераны Первой мировой.

 

Почти все планы возможной войны с Германией, принятые французской армией в 20-е годы, были наступательными. В целом, в случае конфликта с Германией предполагалось перенести сражения на территорию противника и расколоть страну надвое. Планы T (transitoire, май 1920 – май 1921) и P (provisiore, июнь 1921 – март 1923) предусматривали наступательные действия на германской территории: или ограниченный захват или крупномасштабное наступление к Руру. План A (январь 1924 – июнь 1926) включал в себя мобилизационные действия и, в общем, повторял предыдущие планы: войска численностью от 24 до 30 дивизий должны быстро нанести удар с целью занятия и раскола промышленных областей Германии, а также для срыва мобилизации противника и ускорения быстрого краха его вооруженных сил. План A-bis (июнь 1926 – апрель 1929) отошел от требования немедленного наступления, но только принятие плана B в мае 1929 года ознаменовало собой начало десятилетия оборонительных планов.

 

Что же произошло? Что заставило французских военных поменять курс своих военных планов на 180 градусов? Ответ довольно неочевиден – принятие парламентом закона об уменьшении срока призыва до одного года. Уменьшение срока службы было частью длительной битвы во французской внутренней политике между левыми и правыми. Со времен Великой Французской революции, а особенно со второй половины девятнадцатого века два крупнейших политических крыла вели сражение за представления об организации армии. Правые хотели профессиональную (добровольческую) армию с длительным сроком службы; левые выступали за национальную армию, основанную на милиционных принципах или состоящую из призывников малого срока службы. Правые желали профессиональную армию как защиту против внутренней нестабильности и возрастающей силы левых; левые, наоборот, опасались репрессивной мощи профессиональной армии. Для них только милиция, резервисты или (кратко-)срочники могли гарантировать сохранение республиканских свобод.

 

С точки зрения левых армия не должна быть отдельной кастой, изолированной от общества и пропитанной военными ценностями. Если армии позволить удерживать призывников несколько лет, то она окажется способной воспитать в них пассивное подчинение и использовать эту силу для репрессий внутри страны. Левые полагали, что уничтожение профессиональной армии уменьшит угрозу французской демократии. Стремясь избежать появления государства в государстве, левые хотели создать, по их словам, осмос между армией и обществом. Леон Блюм, лидер партии социалистов, объяснял, что «военная служба не профессиональная работа, а гражданская обязанность. Каждый гражданин является солдатом, а каждый солдат – гражданином». Левые предлагали множество решений, чтобы предотвратить обособленность офицерского корпуса от общества и его превращения в отдельную касту. К примеру, после франко-прусской войны было предложено организовать региональные призывы и постоянные гарнизоны как защиту против появления преторианской гвардии со слабыми связями с остальной нацией. Перед Первой мировой войной известный социалист Jean Jaures рекомендовал, чтобы офицеры получали образование в университетах, а не в обособленных военных училищах. Аналогично, в межвоенный период Эдуард Даладье выступал за то, чтобы все кадеты, будущие офицеры, проводили первый год в университете, после чего второй год во французской военной академии Сен-Сир. Также левые были первыми, кто предложил введение физической и военной подготовки для французской молодежи. Эта политика была направлена на то, чтобы сократить время нахождения в казармах до минимума, и чтобы молодые люди получали более гражданское, нежели военное образование.

 

С середины 19 века левые стремились к уменьшению срока военной службы и впервые добились этого в 1910 году. Они тщательно изучали многие предложения со стороны военных перед политическим утверждением на предмет влияния на силу и ориентацию армии во внутренней политике. К примеру, в 1924 году левые отвергли различные мобилизационные планы из опасения, что частичная мобилизация позволит использовать армию как штрейкбрехера. Схожая логика стояла за отвержением левыми предложения объединить верховное командование и министерство национальной обороны. Они опасались потенциальной мощи высокоцентрализованного и эффективного генерального штаба внутри страны.

 

Для левых профессиональная армия представляла угрозу внутренним свободам и была пригодна для войны между князьями или для небольших заморских экспедиций, но не для защиты Франции в век тотальных войн. Левые были настолько убеждены в связи между призывной армией и защитой демократических свобод, что примеряли эту связь всюду, невзирая на контекст. В ходе версальских переговоров о будущем немецкой армии левая пресса осуждала британское предложение о профессиональной армии. По мнению одной из газет, Les Debats, «создание профессиональной армии в Германии несёт риск дать в руки прусской военной касты значимое политическое средство». Для выживания демократии в побежденной Германии требовалось избежать создания постоянной армии, вместо этого ей была нужна армия, которая сохранит республиканские ценности. С другой стороны в регионах, где левых не заботили демократические принципы, они не волновались о сроке службы или наличии профессиональной армии. Французские колониальные войска состояли из солдат с длительным сроком службы, но ни одно левое правительство в течение межвоенного периода не пыталось применить к ним те же республиканские принципы призыва.

 

Как и левые, правые тоже полагали, что срок службы солдат определяет сможет ли армия надежно сохранить статус кво. В случае кризиса внутри страны только солдаты, закаленные многими годами строгой дисциплины, смогут гарантировать социальную стабильность и сохранение закона и порядка. Для правых одной из главных задач армии было сохранение мира в метрополии.

 

В то время как левые пытались сократить разрыв между армией и обществом минимизацией срока службы, правые хотели сохранить его длительность, по крайней мере, двумя годами. Правые соглашались с тем, что уменьшенного срока службы будет достаточно для подготовки солдата в техническом аспекте, но для воспитания пассивной исполнительности требовалось больше времени. Один парламентарий так объяснял этот процесс: «Солдат, отслуживший один год, без сомнения, научиться использовать свое оружие, но не научиться подчиняться; его характер не будет покорен, его воля не будет сломлена; ему еще не будет присуще то, чем сильна армия - беспрекословная исполнительность». Хотя правые, а особенно военные офицеры говорили о необходимости внедрения пассивного подчинения, более часто они подчеркивали о важности развития сплоченности. «Временный, слабо обученный солдат, безусловно, потеряет голову без той поддержки, что дает солидарность. Это качество является результатом военного образования, очень отличающегося от подготовки и требующего много больше времени… Подготовку сравнительно легко получить. Образование это совершенно другое. Последнее это то, что дает человеку его подлинную ценность». Солидарность, появляющаяся в ходе длительной службы, гарантирует, что «дух коллективного бытия» сможет вытеснить индивидуальность солдата.

 

С точки зрения правых длительный срок службы позволит офицерскому корпусу привить корпоративный дух войскам и, таким образом, уменьшить в целом их лояльность к обществу; в своей новой коллективной идентичности они будут следовать приказам беспрекословно. Хотя правые и утверждали, что призывники с длительным сроком службы наиболее эффективны для международных конфликтов, они охотно признавали, что армия с длительным сроком службы также необходима для обеспечения внутренней стабильности. К примеру, в ходе волны забастовок 1936 года, лидер консервативного крыла Радикальной партии Камиль Шотам (Camille Chautemps) пригласил Шарля де Голля на тайную встречу. В беседе с Полем Рейно, другим представителем Радикальной партии, де Голль отметил, что Шотам «казался очень благосклонным… даже особо отмечал… важность того, что мой особый корпус [из профессиональных солдат] сможет взять на себя сейчас и в будущем проблемы с общественным порядком и во Франции, и в Северной Африке».

 

В дискуссии в правой и левой прессе в ходе версальских переговоров опять же обнаруживалось желание правых иметь армию, которая могла быть использована для укрепления внутренней стабильности. Обсуждая предложения для немецкой армии, L’echo de Paris задавалась вопросом, позволят ли Германии сохранить вооруженные силы, способные гарантировать общественный порядок. В газете Le temps подчеркивали двойную роль армии: «Мы находимся перед дилеммой: мы позволяем Рейху сохранить свою армию, и мы можем быть практически уверены, что эта армия станет инструментом агрессии, или мы уменьшаем вооруженные силы Германии почти до нуля, и тогда мы берем на себя риск, что у наших дверей утвердиться анархия: нестабильность, несостоятельность, заразность». Дискутируя о будущем армии главного врага Франции, правые, как и левые, проверяли влияние каждого предложения на внутреннее положение.

 

После упразднения всеобщей воинской повинности в 1814 году длительное время срок службы в армии составлял от 6 до 8 лет (7 лет с 1832 года). В 1870 году франко-прусская война подтвердила количественное превосходство прусской военной системы, основанной на всеобщей воинской службе. В то же время опыт Парижской коммуны усилил убеждение правых, что в период внутренних беспорядков можно полагаться только на профессиональную армию. В 1872 году был установлен новый срок службы - пять лет. Хотя теоретически призыв и существовал, но доминирующая роль по законодательству принадлежала профессиональной армии. Опыт коммуны победил опыт самой войны: внутренний порядок был превыше национальной обороны. Только в 1888 году левые сумели уменьшить срок службы до трех лет. Совсем как коммуна усилила страхи правых, угроза буланжизма в 1887-89 гг. и дело Дрейфуса в конце столетия стали постоянным напоминанием левым о необходимости уменьшить силу профессиональной армии внутри страны. Их электорат рос, и в 1902 году это позволило им овладеть Сенатом. Два года спустя срок службы был уменьшен. Неудивительно, что когда правые вернулись к власти в 1913 году, то срок службы был увеличен с двух до трех лет.

 

После поражения кадровой армии в начальных сражениях Первой мировой войны и окончательной победы вооруженной нации, правые уже не могли подвергать сомнению принцип всеобщей воинской службы, но продолжали выступать за сохранение значительного профессионального компонента в армии. Поле битвы между правыми и левыми переместилось теперь на обсуждение размера этого компонента и длительности срока службы. В 1921 году срок службы сократился до двух лет, а еще через два года – до восемнадцати месяцев и, наконец, в 1928 году до одного года. Последнее законодательство, помимо однолетнего срока службы, предусматривало сохранение профессионального ядра, в задачу которого входили подготовка граждан-солдат в мирное время и, в случае мобилизации, принять массу резервистов. Программа левых восторжествовала – армия трансформировалась из активной силы в потенциальную.

 

Правые смогли настоять на увеличении численности профессиональных солдат (не включая офицеров) до 106 000. Одной из тактик, используемых правыми для защиты профессионального компонента, был принцип «нерушимости границ». В 1895 году французский план предусматривал оборону в глубину: французские дивизии были глубоко эшелонированы, чтобы выяснить намерения противника и замедлять его начальное наступление. После достижения противником нужного места, французская армия должна была сконцентрироваться и провести мощное контрнаступление на его фланги. Однако после войны этот принцип был политически невозможен для французской армии. В результате Приграничного сражения были потеряны важные месторождения железной руды и нанесен удар по индустриальной базе. Стремясь после войны защититься от парламентской критики за этот провал, армия привязала себя к принципу избегания любых территориальных потерь. Этот принцип не только убедил парламент, что армия более никогда не утратит часть французской территории, но и оправдал сохранение сильного профессионального корпуса, в любое время готового защитить территориальную целостность. Не удивительно, что принцип нерушимости границ не позволял полагаться только на призывную армию.

 

Итак, после сокращения срока службы до одного года, французская армия отреагировала на это внедрением оборонительной доктрины. Первый оборонительный план был принят уже на следующий год после вступления в силу нового закона. Организационная культура французской армии не могла представить, что призывник с малым сроком службы мог бы действовать в рамках наступательной доктрины. С точки зрения армии «молодые войска» можно было использовать только методически; они не могли применять современные технологии, новые методы войны, или демонстрировать élan, необходимый для наступательных действий.

 

Французские офицеры были уверены, что короткий срок службы не позволит развить чувство сплоченности в частях. Как объяснял генерал Дебенэ, обсуждая ежегодный набор призывников, «Эти люди, после всего 6-11 месяцев службы, далеки от устойчивости профессиональных солдат… В целом эта масса резервистов будет хороша только для второго эшелона». Французский офицер не думал, что одногодичник способен выработать коллективный дух, необходимый для сложных операций. Так же были сомнения в способности управлять новыми технологиями. Генерал Мордак (Mordacq) за несколько лет до Второй мировой войны, в которой доминировали массовые армии и новые технологии, задавался вопросом о способности призывника одного года службы использовать современную матчасть: «Абсолютно невозможно за один год службы дать нашим контингентам обучение, отвечающее требованиям современной войны». Для де Голля не было достаточно даже двух лет. Для использования превосходства новых технологий современной войны требовалась профессиональная армия. По словам де Голля «Современная война требует воина с высокими техническими способностями… Пришло время для элитных солдат». Генерал Вейган, генеральный инспектор армии, разделял пренебрежение де Голля к техническим способностям краткосрочников: «Профессиональная армия способна использовать нужную материальную часть… Милиция же, наоборот, будет неспособна управляться с современной матчастью». Это отсутствие веры в способность призывной армии использовать превосходство новых технологий не была нова для французской армии. В 1898 году один французский офицер говорил о технической непригодности краткосрочников: «Патриотический энтузиазм, воинственная лихорадка, и прочие моральные факторы недостаточны для обеспечения успеха в наш механизированный век… Милиция всегда будет неполноценной, и их рыцарские усилия легко разобьются в противостоянии с хорошо подготовленными войсками… С созданием милиции Франция будет беззащитна, Франция будет потеряна».

 

Французская армия полагала, что солдаты с кратким сроком службы способны только на статичную войну; только профессионалы могли действовать маневренно. В одном из наставлений по подготовке середины 30-х годов отмечается, что достижение успеха требует маневренности, скорости и мобильности, но, тем не менее, в нем же говорится о ненужности встречных боев, потому что резервисты составляют большинство в армии. Французская армия так же считала офицеров-резервистов непригодными для мобильной войны. На совещании Верховного военного совета 14 декабря 1927 году генерал Ньессель (Niessel) утверждал, что за всю войну он встретил всего трех офицеров, которые чувствовали себя как дома во главе батальона. Он продолжал: «Мы не должны забывать, что это была война стабилизации. Мы не можем позволить в начале кампании, особенно если это будет маневренная война, офицерам-резервистам возглавлять пехотные или кавалерийские батальоны».

 

Точка зрения, что солдаты с коротким сроком службы пригодны только для обороны, была всеобъемлющей во французской армии. Генерал Тарж (Targe) отмечал в 1930 году, что «только профессиональная армия может действовать за пределами наших границ… милиционная армия приспособлена для обороны на подготовленных позициях, но не для маневра». После аншлюса Австрии Верховный военный совет предоставил доклад, который демонстрировал пессимизм о способности призывной армии захватить часть немецкой территории. Из-за своей и организации, и подготовки, французская армия была, согласно докладу, плохо приспособлена для схватки с Германией: «Говоря только о пехоте, можно, наверно, пересчитать по пальцам части, подготовленные для сражения на поле боя, усыпанном воронками, окопами и препятствиями».

 

Подобную же связь между наступательной доктриной и профессиональной армией французская армия продемонстрировала во время версальских переговоров. В 1919 году маршал Фердинанд Фош предлагал ввести в поверженной немецкой армии призыв с годичным сроком службы; французский офицерский корпус аргументировал, что ей нельзя позволить стать профессиональными силами. После того как на переговорах была принята британская точка зрения, один французский офицер написал: «Было бы лучше позволить Германии иметь сравнительно многочисленную армию без серьезно подготовленных офицеров, чем меньшую армию с испытанными и проверенными офицерами, которая будет у Германии и которую, боюсь, она узнает как использовать». Французские предложения на конференции по разоружению в начале 30-х снова показывали на желание дать Германии инструмент войны, который будет менее угрожающим (т.е. неспособный на наступление). В то время как другие страны пытались запретить разные виды оружия как «агрессивные» или «наступательные», французская делегация сфокусировалась на типе армии: «Истинная природа оружия, его калибр и тоннаж важны, но более важен вопрос об армии, которая могла бы его использовать». Замена рейхсвера, профессиональной армии, призывной с коротким сроком службы устранит, как думали французы, проблему внезапного удара, к которому этот тип армии не приспособлен. В результате этого Франция, как держава выступающая за статус-кво, также могла полагаться только на милиционные силы.

 

Уменьшение срока службы заставило французское командование менять свои наставления и руководства, чтобы подогнать их под возможности «недостаточно подготовленных» войск. Как писалось в одном из наставлений 1928 года: «Необходимо упростить все, что можно упростить, чтобы ограничить функции программ подготовки». Армия придавала особое значение управляемому сражению, потому что это был единственный вид войны, к которому пригодны призывники с коротким сроком службы. Руководство 1935 года не оставляло никаких сомнений на этот счет: «Подготовленное оборонительное сражение является такой формой войны, в которой меньше всего непредусмотренного, и которая наилучшим образом отвечает возможностям войск, недавно мобилизованных и отправленных на фронт». Обе эти линии – стремление к упрощению и к повышению контролируемости поля боя – работали против скорости, инициативы и мобильности, необходимых для наступательных операций.

 

Свое недоверие к призывникам и резервистам французское высшее военное руководство проецировало и на организацию в других армиях. Когда после поражения Австрии в 1866 году Наполеон III поддержал введение всеобщей краткосрочной воинской повинности, то военный министр маршал Жак Рандон (Jacques Randon) успешно отклонил это предложение; преобразование Национальной Гвардии в силы, аналогичные немецкому Ландверу, заметил маршал, «даст нам только рекрутов, а нам нужны солдаты». Четыре года спустя профессиональная французская армия была разгромлена численно превосходящим противником, который в значительной мере опирался на резервистов небольшого срока службы. Впрочем, это никак не изменило точку зрения французского руководства. Перед Первой мировой войной предполагалось, что немецкая армия в случае войны будет состоять из двух частей – из первого эшелона, в котором доля резервистов сведена до минимума и которому поручено выполнение решительных действий, и резервных соединений, которые составляют большинство и только развивают успех, достигнутый качественными войсками. Эта недооценка привела к предположению, что в первом эшелоне будет действовать всего 17-20 армейских корпусов, или не более 680 тысяч человек (принимая во внимание, что численность корпуса была 40-44 тыс. человек). В итоге, хотя немецкие армии и были остановлены на Марне, эта ошибка означала, что фронт будет проходить по богатой в сельскохозяйственном и промышленном отношении французской территории. Отказ французской армии признавать ценность резервистов выглядит особенно удивительным, т. к. именно в ней в период революционных и наполеоновских войн впервые поняли силу призывной армии.

 

Но несмотря на весь этот более чем вековой опыт, руководство армии продолжало верить, что только профессиональная армия может обеспечить Францию наступательными возможностями. На встрече Верховного военного совета в 1933 году Вейган заявил, что «ценность призывной армии в мобилизации, сосредоточении, сплоченности и ведении войны жестко ограничена». Петен соглашался с ним: «Я собрал определенное количество докладов в отношении резервных соединений… Эти дивизии после первых двух месяцев были неспособны даже для действий в обороне».

 

Как уже было выше сказано, единственным видом войны, который мог быть принят в условиях короткого срока службы призывников, было управляемое сражение (bataille conduite). Вместо гибкости и инициативности, управляемое сражение предполагало твердый контроль и строгое следование назначенному расписанию. Как описывал один немецкий офицер «французская тактика в целом характеризуется систематизацией, которая стремиться предвидеть и просчитать любой поворот событий в мельчайших деталях». Французская оборонительная доктрина стремилась к максимально централизованному руководству и уменьшению спонтанности до минимума. С этой точки зрения поспешно подготовленное, импульсивное сражение было обречено на неудачу. В рамках доктрины огневая мощь превалировала над маневром. Хотя важность маневра не отрицалась, прежде всего под этим подразумевалось движение части для усиления огневой мощи на фронте столкновения или просто перенос огня на этот фронт. Даже созданные подвижные соединения не предназначались для маневренных операций. Кавалерийские дивизии, преобразованные в легкие механизированные дивизии, и моторизованные пехотные дивизии были нужны только для быстрого броска в Бельгию для занятия там обороны до прибытия наступающих немецких частей. Танковые дивизии резерва предполагалось использовать для затыкания прорывов в обороне или для поддержки корпусов или армий. В руководстве, выпущенном в начале 1939 года, танковые дивизии также предполагалось использовать для быстрого и глубокого прорыва слабой или неподготовленной обороны, а также для развития прорыва, но фактически с ним было ознакомлено только высшее командование, но не командиры и не начальники штабов созданных позднее дивизий. Интересным примером управляемого сражения представляется описание армейской операции, сделанной в 1938 году. Армия состоит из пяти корпусов (пятнадцать дивизий) и занимает фронт протяженностью 60 км. Основной удар наносится на 15-километровом участке шестью дивизиями в первом эшелоне. Остальные 45 км фронта обороняют пять дивизий. Четыре дивизии остаются во втором эшелоне, но их артиллерия выдвинута вперед, чтобы обеспечить необходимую плотность для наступления. Цели наступления выбраны так, чтобы нигде не превышали половины фронта наступления. Это сделано для того, чтобы не выходить из-под «зонтика» эффективного артиллерийского огня. По этой же причине для танковых дивизий не предусматривалось действий в отрыве от основных сил.

 

В заключении хочется сказать, что отмечаемая пассивность французов на оперативном и стратегическом уровнях в ходе операции «Гельб» в немалой степени была продиктована доктриной, разрабатываемой и внедряемой в течение 30-х годов.

 

Использованная литература:

 

Kier, Elizabeth Imagining war: French and British military doctrine between the wars (1997)

Gunsburg, Jeffery A. Divided and Conquered: The French High Command and the Defeat of the West, 1940 (1979)

Doughty, Robert A. The French Armed Forces, 1918–1940 // A. Millett and W. Murray (eds.), Military Effectiveness, vol. 2. The Interwar Years (2010)

 

С уважением, Пауль.

 

Изменено 24 декабря, 2012 пользователем vergen

[Arkan]

Откровенно сумбурная херня, попытка натянуть некие размышления на исторические факты. То резервисты - это хорошо, то - плохо, какой из этого практический вывод, хер поймеш.

 

Вот этот кусок вообще угар

Даже созданные подвижные соединения не предназначались для маневренных операций. Кавалерийские дивизии, преобразованные в легкие механизированные дивизии, и моторизованные пехотные дивизии были нужны только для быстрого броска в Бельгию для занятия там обороны до прибытия наступающих немецких частей. Танковые дивизии резерва предполагалось использовать для затыкания прорывов в обороне или для поддержки корпусов или армий. В руководстве, выпущенном в начале 1939 года, танковые дивизии также предполагалось использовать для быстрого и глубокого прорыва слабой или неподготовленной обороны,

 

 

Сначала долго говорят, что франция готовится к тупо оборонительной войне, и тут же сами перечеркивают все написанное. Очередная попытка навести тень на плетень. А британия меж тем все переносит сроки открытия предвоенных архивов.

[vergen]

2Arkan

Вы не внимательно читали .

А в приведенном отрывке - всё логично.

Оборонительная стратегия стала главнее и танки предназначены или для затыкания дыр, или для прорыва слабой обороны, для наступления - т.е. для маневренных операций, глубоких прорывов и окружений - не предназначены.

А британия меж тем все переносит сроки открытия предвоенных архивов.

А что именно Вы там хотите прочитать?

[SonarMaster]

Франки конечно со своей линией... То, что годилось для 30-ых, совершенно потеряло актуальность в 40-ых. Особенно учитывая то, что прикрывать пришлось еще больший участок на бельгийской границе. Хотя никак не пойду, какой смысл было строить стену укреплений прикрывающую половину госграницы, оставляя вторую слабоприкрытой. Вне зависимости от прочности стены, само собой могут ударить не в стену, а в обход её. Думали немцы испугаются бельгийской армии? Это ж как надо не хотеть драться...

Изменено 25 декабря, 2012 пользователем SonarMaster

[vergen]

2SonarMaster

ну логика есть.

сократить линию активных действий, т.е. усилить себя на открытом участке. Не дать противнику захватить ценные территории.

пмсм проблема французов была не в линии Мажино, и даже не в армии

она у них в их внешней политике и в состоянии общества.

[Arkan]

2vergen

Вы не внимательно читали smile3.gif.

А в приведенном отрывке - всё логично.

 

я очень внимательно прочитал. Это вы невнимательно читали.

 

Вот эта фраза

В руководстве, выпущенном в начале 1939 года, танковые дивизии также предполагалось использовать для быстрого и глубокого прорыва слабой или неподготовленной обороны, а также для развития прорыва, но фактически с ним было ознакомлено только высшее командование, но не командиры и не начальники штабов созданных позднее дивизий.

 

означает, что в 39 году появился новый устав, предписывающий использовать танки как положено. Но автор, в свойственной ему путанной манере несет высосанную из известного места херь. Тупо игнорирует факт, и продолжает выдавать свои бредни за истину.

 

С какого бы хера командиров дивизий и начальников штабов не познакомили с новым уставом? Его че, для красоты написали? И откуда вообще этот автор знает, кого в 39 году и с чем ознакомили.

Изменено 25 декабря, 2012 пользователем Arkan

[Arkan]

Франки конечно со своей линией... То, что годилось для 30-ых, совершенно потеряло актуальность в 40-ых. Особенно учитывая то, что прикрывать пришлось еще больший участок на бельгийской границе. Хотя никак не пойду, какой смысл было строить стену укреплений прикрывающую половину госграницы, оставляя вторую слабоприкрытой. Вне зависимости от прочности стены, само собой могут ударить не в стену, а в обход её. Думали немцы испугаются бельгийской армии? Это ж как надо не хотеть драться...

 

Кто-то нехерово наварился на строительстве? Не?

[McSeem]

Кто-то нехерово наварился на строительстве? Не?

Не без того. Во все времена пристроиться к госкормушке - это немалые прибыли.

Но ПМСМ причина в другом - франки воевать не хотели, а Германия рано или поздно из кризиса выберется. Вот и построили "пугало", по всем правилам ПМВ.

[SonarMaster]

vergen

ну логика есть.

сократить линию активных действий, т.е. усилить себя на открытом участке. Не дать противнику захватить ценные территории.

пмсм проблема французов была не в линии Мажино, и даже не в армии

она у них в их внешней политике и в состоянии общества.

 

Согласился бы, если бы итог всего этого был бы положительным. А так помимо общей порочности замысла. очень "дорогая" логика получилась. Столько сил и средств были вложить в бетон и землю только затем, чтобы прикрыв одну сторону получить удар в другую...

Я бы сказал иначе, проблемы франков во внешней политики и состояние общество привели к созданию линии Мажино, которая сама стала проблемой и в итоге всё это привело к краху армии и де-факто государства в целом. Кабы не союзники и мы, быть бы франкам под немецкой пятой.

[Цудрейтер]

2SonarMaster

и в итоге всё это привело к краху армии и де-факто государства в целом.

 

А почему "к краху государства"? Воевать не воевали, людишек своих на пулеметы не вели, пять лет побыли протекторатом и в итоге получили свой кусок Победы. Чужими руками из огня каштаны таскали. Может им просто хватило Первой Мировой Бойни?

[vergen]

2Arkan

И откуда вообще этот автор знает, кого в 39 году и с чем ознакомили

С какого бы хера командиров дивизий и начальников штабов не познакомили с новым уставом?

это всё-же от невнимательности чтения

статья как я понял компиляция из приведенных ниже источников:

Kier, Elizabeth Imagining war: French and British military doctrine between the wars (1997)

Gunsburg, Jeffery A. Divided and Conquered: The French High Command and the Defeat of the West, 1940 (1979)

Doughty, Robert A. The French Armed Forces, 1918–1940 // A. Millett and W. Murray (eds.), Military Effectiveness, vol. 2. The Interwar Years (2010)

впрочем, я уточню на вифе.

Кто-то нехерово наварился на строительстве? Не?

Наверняка.

 

ps. Но основное Вы не захотели понять. Кроме причины "злобные англичане гипнолучами влияли на всех" - т.к. развернуто Вы не пояснили свою т.з., то этот вариант выглядит вполне.... могут быть и другие причины для тех или иных военных решений - в данной статье - примеры по этому поводу.

 

2SonarMaster

Согласился бы, если бы итог всего этого был бы положительным. А так помимо общей порочности замысла. очень "дорогая" логика получилась

ну это же постзнание.

Я бы сказал иначе, проблемы франков во внешней политики и состояние общество привели к созданию линии Мажино, которая сама стала проблемой и в итоге всё это привело к краху армии и де-факто государства в целом.

подозреваю что вычленить что первее сложно.

я привел статью прежде всего что-бы показать, что на военное строительство и планирование могут оказывать влияние разные факторы - вовсе не очевидные при взгляде со стороны.

Изменено 25 декабря, 2012 пользователем vergen

[Arkan]

2vergen

это всё-же от невнимательности чтения

 

я именно на ссылки и посмотрел. Судя по ссылкам, никто из авторов в 1939 году служить командиром дивизии не мог. Начальником штаба тоже. А соответственно знать, с чем в 1939 году ознакомили военных, авторы наверняка не могли. Логика приведенной компиляции весьма туманна.

 

Автор не смог даже дать определенный ответ - хорошо или плохо армия из резервистов. Типа вроде хорошо, но както вроде и плохо тоже. Игнорировать сам факт появления устава автор не мог - этот документ существует. Поэтому он просто проигнорировал содержания этого факта - типа такое было, но это не имеет никакого значения.

 

Французы после войны свой национальный позор готовы объяснять чем угодно, но от этого не меняется главное - Францию продала национальная элита, чтобы Германия могла усилится перед решающим крестовым походом на гнездо большевизма. Точно так же кстати, как продали СССР в 91м.

 

Гораздо интереснее выяснить, а кто же именно продавал, кому и за сколько.

[SonarMaster]

А почему "к краху государства"? Воевать не воевали, людишек своих на пулеметы не вели, пять лет побыли протекторатом и в итоге получили свой кусок Победы. Чужими руками из огня каштаны таскали. Может им просто хватило Первой Мировой Бойни?

 

Ну это так им повезло. А не повезло бы, немцы рано или поздно бы уничтожили оставшийся кусок Франции. А там бы и до населения добрались.

[vergen]

2Arkan

я именно на ссылки и посмотрел. Судя по ссылкам, никто из авторов в 1939 году служить командиром дивизии не мог. Начальником штаба тоже. А соответственно знать, с чем в 1939 году ознакомили военных, авторы наверняка не могли

надо знать что за документы они использовали

Автор не смог даже дать определенный ответ - хорошо или плохо армия из резервистов. Типа вроде хорошо, но както вроде и плохо тоже.

он показал что во франции по этому поводу были споры

Францию продала национальная элита, чтобы Германия могла усилится перед решающим крестовым походом на гнездо большевизма

кроме домыслов есть что-нибудь?

и про продала и про крестовый поход

Гораздо интереснее выяснить, а кто же именно продавал, кому и за сколько.

Гораздо интереснее если Вы попытаетесь доказать свой тезис.

 

пока кроме сомнительного - "англичане открыли фланг" - ничего небыло.

[Цудрейтер]

2vergen

пока кроме сомнительного - "англичане открыли фланг" - ничего небыло.

 

Угу, даже если троллить цитатами из Друга Утят и то интереснее получится.

 

Кстати, а чому ж тогда и Остров не потопили за ради крестового похода? Тушенку со "студерами зачем слали?

[Цудрейтер]

2SonarMaster

 

Ну это так им повезло. А не повезло бы, немцы рано или поздно бы уничтожили оставшийся кусок Франции. А там бы и до населения добрались.

 

Повезло-не повезло довод довольно зыбкий. А ну как полезли-б они рубиться всерьез и им бы не повезло?

[xcb]

2SonarMaster

А не повезло бы, немцы рано или поздно бы уничтожили оставшийся кусок Франции.

Так они и уничтожили А населения им зачем гробить?