"Железный ветер"

[Аналитик]

«Сей смуту и на волю выпускай жестоких псов войны».

У.Шекспир «Юлий Цезарь»

 

Пролог

 

Лето 1967 года

 

Океан в это время года был хорош, просто чудо как хорош. Как инженер-специалист по глубоководному бурению и прокачке пневмосистем Сергей Балаев мог бы дать точную оценку прозрачности воды по шкале Гиттерса или даже Шмартинсона, но предпочитал просто наслаждаться погодой и личным счастьем.

Прекрасный солнечный день посреди Атлантики в штиль – это нечто совершенно особенное, нечто на грани между сказкой и явью. Когда солнце висит в пространстве, даря ровное тепло и покой, когда лишь волны, выбегающие из-под форштевня, колеблют прозрачно-зеркальную гладь океана, в такие мгновения хочется отбросить условности, лечь навзничь на гладкую деревянную палубу и смотреть в бесконечную даль голубого неба, не думая вообще ни о чем.

Удовольствие от погоды и моря был тем острее, чем ближе был пункт промежуточной остановки для «Гордости Франкфурта» и конечный – для Сергея - третья база подводного комплекса «Экстаз», многоцелевого «осьминожника» Джейсона Райана, ныне перекупленного «Таггарт океаник». «Таггарт» намеревалась переоборудовать развлекательный и исследовательский комплекс, построенный еще в сороковых, под буровую и комбинат первичной переработки руд платиновой группы. Для этого мегапроекта специально созданный консорциум с «Таггартом» во главе собирал грамотных специалистов по всей Европе, а тридцатитысячетонный (не мало ли для трансконтинентала?) теплоход «Гордость Франкфурта» в каждом плановом рейсе забирал десятки ценных специалистов по всем видам подводных работ, пересаживая их на «лифтовые» батискафы прямо над «Экстазом»

. Отменное жалование, важная веха в послужном списке, полезный опыт… И полгода вахты под почти километровой толщей с редкими плановыми подъемами на «подышать атмосферой».

Балаев вдохнул полной грудью свежайший, чистейший воздух – неописуемую смесь чистоты, бодрости и пряного аромата морской соли. Обычный набор технических запахов судна – металл, масло, газойль остались где-то в стороне, совершенно не чувствуясь.

- Мерзкий, мерзкий запах… Отвратительная посудина… - пробурчала под нос проходившая мимо старушка, наверное, очередная грымза из старой русской аристократии. В последние пару десятилетий у этой публики прочно вошло в привычку совершать по несколько путешествий в год из Евразии в Америки и обратно. Чопорная, высокомерная, затянутая от пяток до бровей во что-то белое, кружевное и бесформенное. И, конечно же, с непременной собачкой на руках – несчастным карликовым существом, замотанным в муфту. Старушенция влачила свое бренное тело по палубе вдоль борта, негромко, но свирепо порицая океан, корабль и беспутную молодежь, забывшую устои предков. Собачка высунула язык и страдала.

Блюстительница устоев была так комична, что Балаев против воли улыбнулся, затем понял, в чей адрес были направлены упреки в аморальности и улыбнулся еще шире.

С Анной, внештатным художником «Евразийского ГеоАльманаха» он познакомился четыре дня назад, еще в порту, пока они ожидали посадки в огромном зеркальном куполе «Океанического Вокзала» (город с давней морской историей?). Вокруг бурлила многонациональная толпа отправляющихся и прибывающих, встречающих и провожающих, людей все мыслимых возрастов, национальностей и цветов кожи, но «красно-черную девушку», как ООН сразу назвал ее про себя, в огненно-красном платье похожем на индийское сари и с угольно-черными волосами до плеч, Сергей увидел сразу. Увидел, обменялся парой слов под пустяковым предлогом и почувствовал, что разменянный на днях пятый десяток, взрослый сын, неудачный брак – все это суета сует. И вообще может быть в его возрасте и поздно начинать новую жизнь, но никогда не поздно проверить – так ли это. Там же, на месте, в торговом комплексе «Вокзала», он купил роскошный набор художника легендарной торговой марки «Всегда готов» с уже полтора века неизменным символом «Патера с кисточкой».

Краски и прочие принадлежности в скромной коробке с «Патером» действительно были великолепны, они безотказно служили владельцу в любое ненастье и даже под водой. Но и стоило это чудо химической промышленности нереальных денег, на которые еще легла наценка «Вокзала», старейшего порта гражданского подводного флота, свято берегущего образ заведения достойного, почтенного, элитарного, и потому допускающего торговцев под свою реставрированную крышу с очень большим разбором.

Но подарок стоил всех денег, до последней евромарки, потому что Анна по случайному стечению обстоятельств направлялась туда же, куда и он – в «Экстаз», делать серию зарисовок быта подводников и морского дна во всем его разнообразии. Как сугубый технарь Сергей искренне не понимал, кому нужна живопись в век фотографии, моментальной и движущейся, но, конечно же, не роптал, радуясь подарку судьбы.

Анна кивнула ему, качнув тяжелой гривой цвета воронова крыла, на плече у нее висел походный мольберт – художница выбирала позицию для пробной зарисовки. Несколько мгновений Сергей колебался – продолжить ли общение или не нарушать творческое уединение, но первое безоговорочно победило.

- Здравствуй, - сказал он, подойдя к ней, девушка тепло улыбнулась в ответ и сказала:

- Как замечательно, сейчас ты мне поможешь! Я буду рисовать с тебя настоящего морского волка!

- Ну, какой же я волк, - усмехнулся он в ответ, - я скорее «осьминог».

Она недоуменно подняла бровь, он поспешил объяснить:

- Так уже лет сорок называют нас, глубоководников. Еще когда сошел на воду первый гражданский «ныряльщик» Райана. Дескать, как осьминоги – ползаем по дну и собираем для своих гнезд разные предметы.

- Нет, осьминог – это не романтично, - капризно надула губы Анна, - я нарисую морского волка! Скорее, нужно сделать первые наброски пока дирижабль не прошел мимо, его обязательно нужно зарисовать вместе с тобой, так композиция будет закончена.

Балаев глянул вверх. Действительно, «Гинденбург», как и обещал вчера капитан, проходил над ними, на малой высоте едва ли на неполной тысяче, лениво шинкуя воздух огромными винтами. Пятипалубный гигант был величав и монументален, как и положено представительскому дирижаблю купить билет на который может позволить себе едва ли тысяча человек на всем земном шаре.

Окружающие оживились, раздались приветственные возгласы, многие оживленно замахали руками. Даже чопорная дама с собачкой указывала в небо рукой затянутой в кружевную перчатку. Оказалось, что «Гинденбург» поднял приветственный флаг – процедура ранее совершенно обязательная при встрече судов представительского класса, но уже почти три десятилетия как необязательная. Тем не менее, капитаны старой закалки, к каковым, несомненно, относился командир дирижабля-гиганта, обычай свято блюли. Разумеется, «Гинденбург» ничего не поднимал, да и не мог поднять по техническим причинам. Наоборот, по правому борту было спущено огромное, метр в ширину и пятнадцать в длину полотнище снежно белого цвета без всяких символов и надписей – давний знак добрых намерений и пожелания удачного пути.

«Гордость» издала длинный протяжный гул главного судового ревуна, приведшей в экстаз многочисленную детвору, и высоко над рубкой неожиданно полыхнуло огненно-яркое, прекрасно заметное даже в этот пронзительно-солнечный день пламя салюта «по форме три» - сиренево синий, красный, изумрудно-зеленый.

Балаев одобрительно усмехнулся в усы. Да, капитан «Гордости» превзошел самого себя, на древний обычай он ответил еще более древним – приветствие фейерверком было давным-давно исключено даже из «Фламандского» статута мореходства, а вот смотри-ка. Старый морской волк и помнил, и припас соответствующие заряды, и оперативно приказал организовать стрельбу из файр-бомбомета.

Хороший капитан, хороший корабль, хорошая жизнь.

Инженер посмотрел на улыбающуюся, безмятежно счастливую Анну и тоже почувствовал себя очень-очень счастливым человеком.

- Смотри, Сергей! – воскликнула девушка, указывая ему куда-то за борт, в небо. – Какие интересные планеры!

Сергей добросовестно уставился по направлению ее указующего пальца, но, сколько ни щурился, ничего не заметил, только какие-то точки на призрачной грани соприкосновения неба и воды. Может быть, птицы, а может быть просто обман зрения.

Пора проверить зрение, подумал он, разумеется, сорок семь – не возраст, но глаза уже не те, что раньше. Новые глаза – это конечно чересчур, но провести коррекцию глазных яблок не помешало бы.

- Тебе показалось, - сказал он добродушно.

- Да нет же, - притворно обиделась она, - посмотри внимательнее, там какие-то планеры. Они как будто водят хоровод над самой водой.

Сергей снова всмотрелся вдаль. Действительно, за время их короткого диалога точки приблизились. Теперь совершенно точно можно было сказать, что это не обман зрения и, пожалуй, не птицы. Разумеется, на таком расстоянии невозможно было рассмотреть никаких деталей, но неизвестные объекты обладали характерными ломаными линиями искусственных объектов. Их расплывчатые силуэты дрожали и трепетали низко-низко, над самой водой, бликуя и отсвечивая полированными плоскостями, как будто и в самом деле стрекозы водили свои охотничьи танцы.

Инженер перебрал в памяти все известные ему маршруты, что пролегали в этом районе, но ничего похожего на планеровозы не припомнил. Опять военные, с неудовольствием подумал он. Сбились с пути, или проводят учения, забыли предупредить, теперь начнутся окрики, переговоры по радио, требования сменить курс. А потом будут долгие и занудные споры по оплате сверхнормативного расхода топлива. Впрочем, владельцы «Гордости» и фрахтовщики из «Океаник» такие хитрые жуки, что ухитрятся вставить в счет (и добиться оплаты!) даже непланового износа судовых машин, были, знаете ли, прецеденты…

Ну да бог с ним, согласовывать и чертить новые линии на картах – не его забота, пусть капитан и глав-штурман на пару с навигатором стараются.

- Сергей, посмотри, - вновь сказала Анна, - они приближаются.

Планеры действительно приближались. Утративший интерес Сергей скользнул было по ним взглядом, уже поворачиваясь в сторону Анны, чтобы напомнить ей о «морском волке», но что-то в виде механизмов показалось ему очень неправильным, очень странным. Он вновь всмотрелся, щурясь и прикрывая глаза от солнца сложенной козырьком ладонью.

В считанные секунды, не более четверти минуты загадочные планеры приблизились настолько, что их можно было без труда сосчитать и рассмотреть более-менее детально. И тогда Балаеву стало очень… тревожно. По спине прошел морозец, скребя кожу колкими остренькими лапками. Эта же неосознанная тревога охватила всех присутствующих на палубе - неутихающий доселе жизнерадостный шум пассажиров сам собой буквально в несколько секунд сошел на нет, лишь удивленные возгласы да ровный рокот судовых машин нарушали тишину на палубе.

Их было семь, может быть восемь, машин схожих по размерам с двухместными русскими «Витязями» или американскими «Хоуками», идущих косым строем в одну линию, разрезая прозрачный воздух непривычно длинными плоскостями, поблескивая прозрачными каплями фонарей-блистеров.

Прежде всего, планеры приближались очень быстро, невероятно быстро. Балаев был не очень хорошим знатоком воздушных аппаратов, но неспешный ход и очертания автогиров и их менее распространенных братьев - гироциклов был ему хорошо знаком. Эти же машины буквально пожирали сотню за сотней метров со скоростью и целеустремленностью небесных акул. Кроме того, инженер не видел ничего сколь-нибудь схожего с привычными движителями – винтами или барабанными приводами. Планеры держались в воздухе, словно велением божьим, лишь странный пронзительный свист, похожий на звук разрываемой плотной бумаги, сопровождал их стремительный полет, разносясь далеко вокруг. Инженер никогда не слышал ничего подобного и, по-видимому, он был не одинок.

Но если отсутствие пропеллеров еще можно было списать на обман зрения или техническую новинку, то сам по себе внешний вид аппаратов даже не столько удивлял и поражал, сколько по-настоящему пугал. Они были странно, неестественно перекошены - кабина сдвинута влево по отношению к центроплану, а сразу за ним с ощутимой асимметрией вправо вырастал уродливый цилиндрообразный «горб» с непонятными выступами, заканчивающийся сложной конструкцией похожей на рулевое оперение, но нестандартных пропорций. Как бы в продолжение «горба» вровень с кабиной, по ее правому борту торчал «пучок» из трех или четырех длинных палочек странного гофрированного вида. Лишь окраска у машин была похожа на обычную, знакомую – серо-синяя, более темная сверху, снизу – светлее, но оттенки краски были более яркими, контрастными.

Группа загадочных планеров (а планеров ли?) вытянулась в линию и выстроила над судном идеальный круг протяженностью в несколько сотен метров. Пронзительный свист-гул наполнил все пространство, и инженер, наконец, понял, почему ему так тревожно.

Окрас машин при всей необычности был схож с окраской военных планеров, а странные «палочки» сбоку кабины - с батареей пулеметов, только со стволами гораздо толще и длиннее.

- А вот еще, - растерянно произнесла Анна, но Сергей видел и сам. Вторая группа неизвестных машин быстро приближалась с того же направления. Что и предыдущие, но эти были заметно больше, симметричные, числом не меньше десятка, они держали курс прямо на «Гинденбург». Словно очнувшись от спячки или растерянности, на «Гинденбурге» замигали огоньки световых сигналов. Видимо, не надеясь на радио, капитан, воздушного гиганта приказал использовать даже сигнальные дымы, и синие шлейфы густой пеленой потянулись по бортам. Видимого ответа не было. Группа над «Гордостью» вновь развернулась в линию, группа, летевшая к дирижаблю, разомкнула строй, охватывая его как огромным серпом.

Толпа на палубе заволновалась, предчувствуя какие-то изменения и неожиданные события. Возгласы «да что это!», «кто они такие?» и «эти вояки со своими полетами совсем распоясались!» слились в один ровный гул.

Странные очертания, полное молчание, «пулеметы», быстрые, идеально точные маневры, отсутствие каких-либо эмблем на машинах. Все одномоментно сложилось в голове у Сергея.

- Беги, - пересохшими губами прошептал инженер. Девушка удивленно, непонимающе уставилась на него.

- Беги, - повторил он, крепко хватая ее за руку. Краем глаза он видел, как заканчивают перестроение планеры. На судне завыли сирены «первой готовности», завибрировала палуба – машины увеличивали ход, палубу ощутимо повело – на мостике резко переложили руль.

Резким движением он развернул ее к себе, испуганную, непонимающую, неосознанным жестом крепко прижавшую к груди мольберт. Ближайший спасжилет был чуть дальше, у трапа на верхнюю смотровую палубу, ближайший спасплотик еще дальше, на спусковой аварийной лебедке метрах пятнадцати по борту. Но он опоздал.

Под плоскостями машин направлявшихся к «Гинденбургу» чередой прошли яркие вспышки, быстрые, похожие на вспышки сверхновых в образовательных программах по новостнику. И сразу же от них к дирижаблю, быстро, гораздо быстрее даже стремительно скользивших планеров, подобно странным белесым копьям устремились дымные следы, как во время запуска фейерверков на празднике исчисления грехов в Неаполе или на гуляниях в Поднебесной.

Время для инженера остановилось. Он отбросил, оставил за границами восприятия всю несуразность, невозможность происходящего, оставив лишь две мысли. Первая – это нападение. И пусть нападение такое же нелепое и невозможное как атака Кракена из древних морских сказок или пришествие зловещих инопланетян из синефильмы «Далекие контакты», оно совершенно реально. Вторая – он должен спасти Анну.

Полет ракет (а теперь уже не оставалось сомнений, что это были именно ракеты) занял лишь несколько мгновений. Мастерство атакующих было велико, а условия запуска идеальными, поэтому дымные «острия» ударили по борту дирижабля одновременно на всем его протяжении, ни одна не прошла мимо. Серия взрывов прошла по серо-стальной поверхности, круша прочнейшее комбинированное покрытие и огнеупорные переборки. Несколькими мгновениями спустя громоподобный гул докатился до «Гордости», тяжко ударив по барабанным перепонкам.

Если бы «Гинденбург» был построен как его великий предок, мирно доживающий свой век в музее воздухоплавания в Берлине, он взорвался бы сразу, но огнеопасные наполнители давно уступили место нейтральному блау-газу. Большая часть газовых цистерн была разрушена, но оставшиеся не позволили воздушному кораблю обрушиться вниз. Оставляя за собой густой дымный шлейф, языки пламени и падающие в море обломки, дирижабль начал резко снижаться, сопровождаемый дьявольским хороводом планеров. Немного погодя над ним стали раскрываться крошечные яркие шарики – экипаж и пассажиры покидали дирижабль с помощью индивидуальных спасательных баллонов. От планеров к шарикам беззвучно потянулись тонкие пунктиры, они тончайшими иголками кололи баллоны, и тела под ними.

Сергей этого уже не видел, посреди толпы, впавшей в панику, схватив железной хваткой Анну, он торопливо натягивал на нее жилет, прихватив прямо к телу руку с мольбертом, затягивая лямки и остро, тяжко понимая, что не успевает, но застегнуть по-полной придется, потому что она не умеет плавать.

Три аппарата из первой группы прошли прямо над судном, от них отделились темные предметы, похожие на огромные сигары, и устремились вниз, прямо к «Гордости». Корабль уже шел полным ходом, сирены заливались во всю мощь своих механических глоток, на мостике резко рванули штурвал и «Гордость» завалилась на бок, стараясь уйти от беды, падающей с небес. Но и «сигары» неожиданно, изменили направление падения, стремясь к цели подобно живым, мыслящим существам.

Конечно же, Сергей не мог знать и никогда не узнал, что на «Гордость Франкфурта» были сброшены три бронебойные планирующие бомбы оптического управления старой доброй серии Fi-300 модернизированные по опыту сражений с линкорами «президентской» серии. На высоте пятидесяти метров сработали пороховые ускорители, разогнавшие пятисоткилограммовые (?) снаряды до (???) метров в секунду. Оптимизированная для уничтожения кораблей наподобие «Президент Майкрофт Хаст» с их дециметровыми бронепалубами первая бомба пробила корпус «Гордости» почти на всю высоту, от палубы до киля. С секундным разрывом за ней последовали еще две. «Гордость» едва заметно содрогнулась под тройным ударом, и сразу же вслед за этим строенный взрыв вскрыл подводную часть судна на треть его длины. Обшивка и большая часть оборудования, оказавшиеся в зоне поражения исчезли, превратившись в крошево металла и пластика.

Оглушительный грохот и удар – вот то, что почувствовал Сергей. Палуба встала на дыбы и резко ударила по ногам, его швырнуло на ограждения. Каким-то чудом он успел ухватиться за поручень одной рукой, другой же обхватил Анну, на которой так и не успел застегнуть спасжилет. Только поэтому они оба не вылетели за борт. Прямо в голову ему прилетело что-то небольшое и увесистое, оглушив на несколько секунд

На палубе творился ад. Передняя треть палубы страшно вспучилась, пошла разрывами и лохмотьями искореженного металла, ощетинилась древесными щепками. Были видны огромные буруны, вырывающиеся по бокам, из-за бортов, корабль ежесекундно принимал тонны воды и стремительно уходил под воду со все увеличивающимся креном на нос. Люди метались по кораблю, падали за борт. На глазах у Сергея давнишняя старушка споткнулась и покатилась по настилу, пытаясь зацепиться за что-нибудь, собачка истерически выла, не в илах освободиться от поводка, увлекаемая вслед за хозяйкой в бездну.

Сергей мотнул головой, сбрасывая пелену с глаз, трясущимися пальцами он защелкнул последнее крепление на жилете девушки. И сразу же огненная полоса прошла рядом с ним, выбивая искры, пробивая металл и плоть. И еще одна, и еще – планеры кружили над тонущим судном, расстреливая людей на палубе и в воде.

Что-то ударило его в спину, несильно, как будто слегка толкнули раскрытой ладонью. Ноги сразу онемели и подломились. Тяжесть и слабость разлились по всему телу, что-то теплое побежало по пояснице.

- За борт… и плыви… - только и сумел он сказать, чувствуя, как подкашиваются ноги, тяжело оседая на скользкую палубу, мокрую от воды и крови. Разум отказывался понимать и признавать случившееся, но тело инстинктом тысячелетней эволюции понимало, что это все…

Она смотрела прямо на него огромными, расширенными глазами, в которых бился смертельный ужас, и Сергей понял, что она не видит и не слышит его, ее вообще нет с ним. Все случившееся было слишком неправдоподобным и невозможным, так просто не могло быть, не здесь, не сейчас, не с ней. И ее разум просто отказался воспринимать реальность. Она смотрела в пустоту невидящим взглядом, бледные губы дрожали, не в силах вымолвить ни слова.

- Прыгай! – крикнул он ей, хлестнул по щеке. Но вместо крика из горла вырвалось лишь слабое сипение, а вместо удара – слабый толчок. Она пошатнулась и села, обхватив свободной рукой поручень, даже не изменившись в лице.

- Боже мой… - только и сумел сказать он. Теперь пришла боль, безмерная, всепоглощающая, но это было даже хорошо, боль заставила почувствовать отказывающиеся слушаться ноги.

«Гордость» ушла под воду уже наполовину, обезумевшие от ужаса люди метались по палубе, бросались в воду, кто успев схватить жилет или плотик, кто просто надеясь на удачу. А над этим хаосом смертными тенями метались летающие убийцы, неустанно поливая корабль и людей свинцом. Инженер понял, что еще минута, даже меньше, и «Гордость» затонет. Если его любимая останется на палубе, то почти наверняка погибнет. Если же окажется за бортом, то будет призрачный, исчезающее малый шанс, что она останется жить.

И все оставшиеся ему мгновения жизни, вытекающие из тела вместе с кровью из раны, Сергей вложил в три простых движения.

Встать… Ноги не слушаются, ноги не держат, но это ничего… ничего…

Взять ее… обеими руками. Крепко. Изо всех сил…

И выбросив ее за борт, он упал мертвым.

Через полминуты вода, покрытая мазутной и кровавой пленкой, сомкнулась над «Гордостью Франкфурта». На поверхности, среди водоворотов остались обломки надстроек, спасшиеся пассажиры и покачивающиеся на взбаламученных волнах трупы. Сделав прощальный круг, крылатые убийцы потянулись обратно, в ту же сторону, откуда пришли, за исключением одного. Немногие оставшиеся в живых провожали их взглядами с ужасом и ненавистью, надеясь, что это конец страшным испытаниям, но они ошибались.

Два бочкообразных предмета, сброшенных на небольших парашютах, сброшенные последним планером приводнились незаметно и тихо. А через несколько мгновений вспухли полусферами всепожирающего пламени, расходящегося по воде в клубах пара, уничтожая, обращая в пепел все – и живое, и неживое.

 

И с «Гинденбурга», и с «Гордости» успели подать сигналы бедствия, немедленно по их получению к месту катастрофы устремились все боевые корабли, находящиеся неподалеку от места происшествия. И кто знает, что могло бы случиться, так как с запада на всех парах шло соединение ВМФ Конфедерации во главе с линкором «Мичиган», а с востока аналогичная группировка лидируемая его собратом по классу «Иосиф Джугашвили», а отношения между Российской Империей и Всеамериканской Конфедерацией были очень далеки от благостных.

Дело вполне могло закончиться «суровым возмездием» и стрельбой.

Но первым успел тот самый первенец Джейсона Райана, которого поминал покойный Балаев. Старый «ныряльщик», готовый вскоре разменять полувековой юбилей, многократно латанный и модернизированный, но все еще честно служащий, поднялся на поверхность менее чем через час после катастрофы и спас одного выжившего – молодую женщину. Она умерла, не приходя в сознание, от тяжелейших ожогов. Но при ней спасатели обнаружили походный набор «Всегда готов» и рисунок водостойкими красками, судя по состоянию, сделанный уже в воде – больше всего похожий на странную, непривычную эмблему, изображенную слабой, неверной рукой, сильно испорченную водой, но все же достаточно разборчивую.

К утру следующего дня точные копии рисунка были переданы по изографу во все разведывательные ведомства великих держав мира, все аналитики, специалисты, просто знатоки были подняты на ноги. Они перебрали все архивы, все донесения, новые и давние, истинные и ложные. Но ни одно государство, ни одна армия, соединение или часть никогда не имело и не использовало даже эпизодически эмблемы хоть сколь-нибудь схожей с той, что нарисовала в последние минуты жизни любимая девушка Сергея.

На красном фоне белый круг с вписанным в него черным паукообразным символом в виде объединенных основаниями четырех кириллических букв «Г».

 

***

 

- Все прошло успешно. Дифазер работает.

Координатор не обернулся, задумчиво устремив взор вдаль, поверх зданий комплекса Земельных Управлений протянувшегося красивыми шестиугольниками, похожими на пчелиные соты, среди зеленого моря Национального Парка. Лишь легкая усмешка слегка тронула его губы, но трое, сидевшие за очень узким, вытянутым столом в его кабинете этого видеть не могли.

- Дифазер работает, - повторил начальник проекта «Прорыв», словно сам не верил в сказанное. – Расход энергии… - он запнулся, не решаясь говорить далее, но все же собрался с силами и закончил, - огромный, превышает ожидаемый порог почти в два раза, но канал устойчив и предсказуем. Сбои и погрешности имеются, но они просчитываемы и укладываются в допустимую погрешность.

- Разведчики прошли и вернулись, - коротко дополнил начальник Военно-морского Штаба. – Весь запланированный объем заданий выполнен, проведены первичная картография и комплексный радиоперехват. Наши первоначальные предположения оправдались. Так же была проведена разведка боем, цели уничтожены, следы и свидетели так же ликвидированы.

Третий участник совещания, адмирал, непосредственно командующий разведывательным походом, затаил дыхание. Несмотря на исторический момент и, несомненно, удачный исход операции он думал совершенно не них, а о том, как бы никто не узнал, что один спесивый идиот из группы разрушения «похулиганил», нанеся на свой штурмовик импровизированную эмблему Державы. Преступник был сурово, даже жестоко наказан, но худшее уже было сделано. Разумеется, рассказать об увиденном «нечистым» было некому, пилоты засвидетельствовали и зафиксировали съемкой полную зачистку всех следов, но просочись слух – и дело может закончиться скверно.

Но до сих пор все вроде бы шло хорошо.

- И? – негромко спросил Координатор.

- Нечистая раса, низшие народы, - штабист брезгливо поджал губы. – В точном соответствии с заветами Первого Вождя, внутренняя, природная отсталость и патология находят отражение и в отсталом техническом развитии. У них даже нет полноценной авиации. Мы можем начинать выработку детальных планов. Однако, я хотел бы заметить, что, учитывая специфику перемещения и важность водной среды основной комплекс действий и обеспечение должны быть оставлены за Военно-морскими силами…

Координатор качнул головой, и штабист осекся, снова скривившись. Неужели снова все достанется Объединенному Командованию Вооруженных Сил? Или, что еще хуже, Собратьям По Оружию, этим мясникам в черном? Черт возьми, как это несправедливо! Ведь именно Флот стал тем самым всепобеждающим инструментом, что увенчал победой многолетний и невероятно тяжелый очистительный поход Нации по земному шару. Именно Флот сокрушил заокеанских врагов, самых упорных, самых опасных из всех, что осмеливались бросить вызов Нации. И если пришло время новых свершений, именно Флот должен идти в авангарде нового Похода, разве не так? Определенную надежду внушал тот факт, что здесь, перед Координатором сидит именно он, а не начальник ОКВС. Но с тем же успехом глава Державы мог просто вести очередной раунд межведомственной борьбы, демонстративно приближая, а затем отталкивая фракции и группировки.

Координатор все так же смотрел в даль, теперь уже на Арку Победителя, крупнейший в мире архитектурный ансамбль, последнее творение великого Губерта Цахеса. Еще в детстве, лишь мечтая о будущих свершениях, приличествующих юному воспитаннику «Замков чести и верности», он любил смотреть на Арку, особенно на скульптурную группу, венчающую монументальное сооружение. Разумеется, он отдавал должное исполинской силе и мощи Истинного Человека, но в отличие от сверстников более всего ему нравилась фигура антагониста. Цахес совершил невозможное, то, что было не под силу смертному, в пятидесятиметровой фигуре повергнутого на колени недочеловека он собрал воедино в законченной, гармоничной композиции все пороки низших рас. Косматые волосы, почти животная грива, падающие спутанными прядями у висков на кованый ошейник, скуластое лицо вырожденной формы с узкими косящими глазами, отчетливо выражающими дегенеративную пародию на разум. Слабо выраженные мускулы, впалая грудь и деформированный торс. Недочеловек был отвратителен, но в его убожестве и уродстве была своя красота, красота вырождения и безобразия, которая придавала истинную законченность, подлинное совершенство Человеку.

Да, каждому истинному нужен свой кривой образ, порочное зеркало, в котором будут наиболее полно отражены достоинства и свершения. Такие были у всех его предшественников, превозмогших все преграды. Такое будет и у него, пятого в ряду Координаторов Нации.

- Я доволен, - сказал он, наконец. – Я в высшей степени доволен! Начнем.

[vergen]

2Аналитик

а можно аннотацию7

[Konst]

2Аналитик

Хм, наци завоевывают Землю и атакуют ??? (параллельную вселенную)? Причем настолько параллельную, что даже свастика там неизвестный символ, который описывают как соединенные у основания кириллические "Г" (благо кириллица и "Г" все-таки есть). Честно, читать начну исключительно из-за вашего авторства, бо начало настораживает

PS Читая название, невольно удваиваю "з"

PPS И да, самое главное, с Днем Рождения Вас, и успехов в новой главе вашей жизни

Изменено 5 ноября, 2010 пользователем Konst

[Аналитик]

2Konst

Честно, читать начну исключительно из-за вашего авторства, бо начало настораживает

Это нормально :-))

"Просто не пишем :-))"(с)

И да, самое главное, с Днем Рождения Вас, и успехов в новой главе вашей жизни

Пасиба! :-))

[Аналитик]

бо начало настораживает

Чем? :-))

[Konst]

2Аналитик

Чем? :-))

Предполагаемой фабулой. Просто обычно я обхожу стороной всякого рода альтернативы, особенно с параллельными вселенными (в литературе по крайней мере). С другой стороны, я вообще обхожу всю современную литературу... Ну да фабула сама по себе еще ничего не говорит о достоинствах художественного произведения (или художественных достоинствах произведения?). В общем, надеюсь, что новая ваша работа понравится даже больше чем Новый Мир.

PS Вот только причем здесь ООН?

"Вокруг бурлила многонациональная толпа отправляющихся и прибывающих, встречающих и провожающих, людей все мыслимых возрастов, национальностей и цветов кожи, но «красно-черную девушку», как ООН сразу назвал ее про себя, в огненно-красном платье похожем на индийское сари и с угольно-черными волосами до плеч, Сергей увидел сразу. "

[Аналитик]

2Konst

ООН

Это "он". Исправлю.

 

Просто обычно я обхожу стороной всякого рода альтернативы, особенно с параллельными вселенными (в литературе по крайней мере).

Значит, пока все нормально :-))

"Новый Мир" так же попадает под эту категорию и думаю, при прочих равных его вы тоже читать не стали бы :-))

 

В общем, надеюсь, что новая ваша работа понравится даже больше чем Новый Мир.

Вряд ли. Это будет просто другое произведение. "Новый Мир" - "технический", "штабной" роман. В ИА больше действия и само произведение по сравнению с НМ очень мрачное и страшное.

 

2vergen

а можно аннотацию7

Низя, ее нет :-)) Могу кратко посвятить в сюжет, если суть пока непонятна :-))

[Konst]

2Аналитик

"Новый Мир" так же попадает под эту категорию и думаю, при прочих равных его вы тоже читать не стали бы :-))

Пожалуй что так. Но все-же там просто историческая развилка, а здесь такое ощущение, что наци решили изобразить из себя воганов и уничтожить (точнее захватить) Землю во всех возможных мирах

Вряд ли. Это будет просто другое произведение. "Новый Мир" - "технический", "штабной" роман. В ИА больше действия и само произведение по сравнению с НМ очень мрачное и страшное.

Я в том смысле, что предполагаю, что автор будет расти от произведения к произведению Ну а "технический", "штабной" роман вообще не Бог весть какая завлекалочка для меня

[vergen]

2Аналитик

Могу кратко посвятить в сюжет, если суть пока непонятна :-))

ну дык это и будет аннотация.))

[Аналитик]

2Konst

Я в том смысле, что предполагаю, что автор будет расти от произведения к произведению

Ага, тоже хотелось бы :-))

А кто такие воганы?

 

2vergen

ну дык это и будет аннотация.

В-общем то здесь объединение двух сюжетов над которыми я долго думал по-отдельности.

1. Альтернатива в которой люди пошли не в атмосферу и космос, а в океан.

Как то уже по-умолчанию с подачи Стругацких и Переслегина светлое будущее связано именно с той или иной вариацией "Мира Полудня". Я же постарался представить. что могло бы быть, если бы море решительно победило воздух.

2. Тоталвар против противника значительно уступающего в численности, но запредельно превосходящего технически, обладающего полным господством на море. отчасти идея Державы и Нации выросла из отражения Островной Империи "Обитаемого Острова".

 

Пересказывать же сюжет подробно здесь сложно, магия уйдет :-)) Все узнаете.

[Konst]

2Аналитик

А кто такие воганы?

О, это омерзительнейшие существа во Вселенной с паршивейшим характером. Хуже их рож, только их поэзия. Ну и собственно они уничтожили Землю во всех мирах, точнее в самой великой космической мешанине

[Archer Navarra]

2Konst

Хуже их рож, только их поэзия.

У них превосходная поэзия, просто ее невозможно слушать

Изменено 5 ноября, 2010 пользователем Archer Navarra

[vovich3]

– процедура ранее совершенно обязательная при встрече судов представительского класса, но уже почти три десятилетия как необязательная.

Предложение не звучит. обязательно-необязательно. повтор.

 

такие хитрые жуки, что ухитрятся вставить в счет

то-же

 

не в илах освободиться от поводка,

Не в Силах...

 

 

 

Два бочкообразных предмета, сброшенных на небольших парашютах, сброшенные последним планером

 

повтор - сброшеных-сброшенные.

 

 

Затравка несомненно интересная. Понравилось. Атмосфера чувствуется.

С "блохами" полагаю разберешься.

Единственное... еще раз отмечу небольшую "тяжеловестность" стиля и слога. Приходится приноравливаться. А это заставляет предпринимать определенные усилия.

Разумеется, все это мое личное имхо. Избалованое ежедневными посещениями ВВВ.

Изменено 5 ноября, 2010 пользователем vovich3

[Mezhick]

2Аналитик

1. По свастике... может все-таки будет известный знак? Или в "этой" вселенной забыли архаичный символ солнца?

2. Фюрер в четвертом поколении... 67 год. Значит какая-то мировая война прошла в 60-х годах 19-го века и "Германия" там проиграла?

[Аналитик]

2Mezhick

1. По свастике... может все-таки будет известный знак? Или в "этой" вселенной забыли архаичный символ солнца?

А какой известный?

 

2. Фюрер в четвертом поколении... 67 год. Значит какая-то мировая война прошла в 60-х годах 19-го века и "Германия" там проиграла?

Они же не обязательно рулили по четверть века. Прообраз АГ вообще помер еще до официального "фюрерства", оставшись в памяти народной как великий вдохновитель и идеолог.

[Mezhick]

2Аналитик

А какой известный?

Я имею ввиду, что разведки мира должны были знать свастику. По крайней мере, они могли не догадываться о ее новом значении, но сам знак должен быть знаком.

Прообраз АГ вообще помер еще до официального "фюрерства", оставшись в памяти народной как великий вдохновитель и идеолог.

Для идеологии подобного плана должна быть благодатная почва. Для Германии 33-го года это был проигрыш в ПМВ, и последующие голодные годы, репарации и т.д. Может просто я не знаю все подноготной вселенной "Ада"?

Изменено 6 ноября, 2010 пользователем Mezhick

[Konst]

По свастике поддержу Межика. Очень странно, что этот знак не знаком местным обитателям. Понятно, что самостоятельное опознание в кириллических Г в белом круге на красном пол е нацистской символики, должно какой-то эффект на читателя произвести. Но это кажется натянутым, т.к. свастика довольно распространенный знак.

[Аналитик]

2Mezhick

Для идеологии подобного плана должна быть благодатная почва. Для Германии 33-го года это был проигрыш в ПМВ, и последующие голодные годы, репарации и т.д. Может просто я не знаю все подноготной вселенной "Ада"?

А зачем она (подноготная)? :-))

"Догадывать интереснее"(с) (А.Хичкок)

 

Да, наверное, момент со свастикой нужно будет немного изменить, сохранив общий настрой.

[Takeda]

2Аналитик

 

А Ямато и немецкие линейные монстры последних "прожектов" будут?

 

За это - готов простить даже фигуру, напоминающую "пять треугольников, соединных между собой в области гипотенуз"

[Цудрейтер]

2Takeda

Прямоугольных треугольников, мой гуманитарный друг! Прямоугольных!

 

Мне кстати понравилось, несмотря на несколько неясное описание немецко-фашистских истребителей. Ну то есть там так тщательно выписана ассиметричная кабина, огневая точка и все остальное, что намек на нечто очень известное вполне прозрачен и читатель ждет, что его сразит молния узнавания, ан нет, в моем случае молния свистит мимо, а я вполне себе средний лох-читатель, на кошельки таких как я, автор и должен рассчитывать.

[DimProsh]

по правому борту было спущено огромное, метр в ширину и пятнадцать в длину полотнище снежно белого цвета

Возможно, во мне говорит профессиональная деформация, но в подобном описании ширина и длинна - одно и то же... Т.е. правильные пары были бы "ширина-х-глубина" или "длина-х-высота"...

 

Если его любимая останется на палубе, то почти наверняка погибнет.

Четыре дня назад познакомились, и уже "любимая"?

 

Еще (на мой вкус) перебор с прилагательными в самом начале...

А действие, как всегда, читается замечательно... Спасибо за труды!

[Damian]

2DimProsh

по правому борту было спущено огромное, метр в ширину и пятнадцать в длину полотнище снежно белого цвета

 

Возможно, во мне говорит профессиональная деформация, но в подобном описании ширина и длинна - одно и то же... Т.е. правильные пары были бы "ширина-х-глубина" или "длина-х-высота"...

А я бы так вообще написал: "по правому борту снежно-белой полосой было спущено огромное полотнище"

[Takeda]

А я бы так вообще написал: "по правому борту снежно-белой полосой было спущено огромное полотнище"

 

Плюс один Метры - не так важны, пущай читатели додумывают

[Аналитик]

2Takeda

А Ямато и немецкие линейные монстры последних "прожектов" будут?

"Ямато" вряд ли. Монстров - ДОХРЕНИЩА!!!

 

2Damian

А я бы так вообще написал: "по правому борту снежно-белой полосой было спущено огромное полотнище"

Кстати, мысль. Так и напишу.

[Аналитик]

2Цудрейтер

Ну то есть там так тщательно выписана ассиметричная кабина, огневая точка и все остальное, что намек на нечто очень известное вполне прозрачен и читатель ждет, что его сразит молния узнавания, ан нет, в моем случае молния свистит мимо, а я вполне себе средний лох-читатель, на кошельки таких как я, автор и должен рассчитывать.

Никакого осбого узнавания не предполагалось.

Немцы довольно активно экспериментировали с асимметричными формами в 30-х, вот я и перенес тему несколько позже воспользовавшись тем, что это не видео, а литература, и каждый домысливает по-своему.

Изменено 8 ноября, 2010 пользователем Аналитик