Толкиен

[Kapitan]

2vergen

большая их часть вовсе под управление Саурона не было?

Была. Но тут дело такое: есть Саурон - есть единый управляющий центр. Нет Саурона - кто в лес, кто по дрова.

[Marc Romiliy]

2vergen

Вот знаменитый разговор, который как мне кажется объясняет позицию светлых:

«Но это ужасно! - воскликнул Фродо. - И гораздо ужаснее, чем я мог заподозрить из ваших намеков и предупреждений. О, Гэндальф, лучший из друзей, что же мне делать? Какая жалость, что Бильбо не убил эту подлую тварь, когда у него была такая возможность!

- Жалость! Да, жалость остановила его руку. Жалость и милосердие: не убивать без нужды. И он вознагражден за это, Фродо. Несомненно, именно из-за этого он так мало поддался влиянию зла и отказался в конце концов от Кольца.

- Простите, - сказал Фродо. - Но я испуган, и я не чувствую никакой жалости к Горлуму.

- Ты не видел его, - прервал Гэндальф.

- Не видел и не хочу, - сказал Фродо. - Я вас не понимаю. Неужели вы и эльфы оставили в живых его после таких ужасны поступков? Сейчас он в любом случае так же плох, как орк, и он наш враг. Он заслуживает смерти.

- Заслуживает смерти! Конечно. Многие живущие заслуживают смерти. А сколько умерших заслуживали жизни. Можешь ты вернуть им ее? В таком случае не будь слишком скорым в осуждении на смерть. Ибо даже самый мудрый не может видеть всех последствий».

 

А про орков Kapitan уже опередил меня. Все орки от северных гор до земель за Мордором подчинялись Саурону, но после развоплощения последнего они рассеялись кто куда. У армии светлых не было сил даже Мордор прочистить до конца, что у ж там говорить о всём Средиземье.

Изменено 9 апреля, 2007 пользователем Marc Romiliy

[Недобитый Скальд]

2vergen

хм, без особого приближения к Исилдуру - это основная непонятка Толкиена (если рассматривать его прагматически , а не возвышенно эпически) - почему не вырезаны все эти орки, барлоги, умертвия и прочее. Победители имели полную возможность это сделать. И судя по ВК - не сильно напрягаясь!

 

Черт, один Барлог уцелел - из 6-7 - к Третьей эпохе. Этого мало? А как показывает опыт истории, убить Барлога можно, но как правило - ценой собственной жизни. (Эпические сказания типа "Падения Гондолина" не в счет - очень напоминает фильмы типа "Коммандо", где Шварц мочит фрагов десятками, не особо утруждаясь перезарядкой...) Гэндальф ведь тоже погиб, но был возвращен...

Насчет умертвий, это не ко мне.

А орков - их фиг вырежешь. Пробовали еще в Первую эпоху, в Войну Гнева. Так они ж гады возрождаются мгновенно, если хоть столько-то осталось на развод.

К тому же, частные случаи решения орочьего вопроса имели место - в Рохане орки были вырезаны подчистую к 2864 году ТЭ, пока в конце 2990-х снова не появились.

 

Да и зло вообще-то имеет склонность кучоваться и концентрироваться, а добро - между собой ссориться и отлынивать до последнего.

 

Вам как знатоку, так кто такой Том Бомбандил???!!!

 

Я Толкином увлекаюсь только в плане битв, войн и кампаний. Все гражданские - мне побоку. И языки тоже. И философия. И моральные терзания и все прочее. Так что увы.

[Недобитый Скальд]

Но многие "темные" единичны - барлог так не одно поколение гномов пугает - и его не вывели!!!

 

Пробовали. Балрог (млин, чужие ошибки заразны - чего мы его барлогом обозвали?) мирно спал в Мории, а тут...

The Dwarves delved deep at that time, seeking beneath Barazinbar for mithril, the metal beyond price that was becoming yearly ever harder to win. Thus they roused from sleep a thing of terror that, flying from Thangorodrim, had lain hidden at the foundations of the earth since the coming of the Host of the West: a Balrog of Morgoth. Durin was slain by it [1980 год], and the year after Nain I, his son [1981 год]; and then the glory of Moria passed, and its people were destroyed or fled far away.

 

И еще: поединок с Балрогом (включая преследование) занял у Гэндальфа время с 15 по 25 января. Неслабо, да?

Так ли легко было его убить?

[vergen]

2Недобитый Скальд

И еще: поединок с Балрогом (включая преследование) занял у Гэндальфа время с 15 по 25 января. Неслабо, да?

 

Так это один Гендальф. Добавим ещё кого из крутых. Пару мега-эльфов. ну и полсотни гномов - чтобы крутым на орков не отвлекаться.

я про то и говорю отсутствует методичный взвешенный подход. ощущение что от одного разгрома врага до другово - светлые спят

[Недобитый Скальд]

Пару мега-эльфов

 

А где их взять, крутых?

[Недобитый Скальд]

`Fruitless did I call the victory of the Last Alliance? Not wholly so, yet it did not achieve its end. Sauron was diminished, but not destroyed. His Ring was lost but not unmade. The Dark Tower was broken, but its foundations were not removed; for they were made with the power of the Ring, and while it remains they will endure. Many Elves and many mighty Men, and many of their friends, had perished in the war. Anárion was slain, and Isildur was slain; and Gil-galad and Elendil were no more. Never again shall there be any such league of Elves and Men; for Men multiply and the Firstborn decrease, and the two kindreds are estranged. And ever since that day the race of Numenor has decayed, and the span of their years has lessened".

 

Нафига нам такие победы...

[vergen]

2Недобитый Скальд

А где их взять, крутых?

 

Кто там в первом томе назгулов отпугивал? вот примерно таких

[Недобитый Скальд]

Да с назгулами вообще сплошная фигня: http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/manuscr/neohota.shtml

 

ИМХО, они просто Гэндальфа так, попугали друг друга, чтобы не доставал сильно...

[Valdar]

2vergen

Конспирологичная мысль.

А ведь можно выделить и третью силу:

Бамбандил, Онты, племя лесовиков которые роханцам помогли, полумедведь из туда и обратно, орлы и как их обьеденитель маг Радагаст.

а ведь они оказались в выйгрыше - мордор сокрушен, эльфы уходят, люди запада ослаблены потерями и полны благодарности за помошь.

и ведь могли на союз с Саруманом пойти - не зря он по лесу онтов столько шлялся. - но нет сыграли свою игру похоже

 

Вы неправы. Об их борьбе с Сауроном просто мало упоминаний. Только где-то в конце вскользь рассказывается о военныз действиях на севере, битвах гномов, брандингов, бьорнингов с Мордором, в решающей битве они одержали победу, но погиб царь Даин II Железностоп.

 

Кроме того было вторжение орков из Дол Гулдура в Лориен и грандиозная битва в Лориенском лесу, где эльфы одержали победу.

Эльфы же и разрушили Дол Гулдур.

 

Так что во время войны кольца все воевали. Просто не про всех подробно расписано.

 

Кстати насчет могучих эльфов не решившихся вывести Барлога - мало их было. Едва хватало чтоб оберегать свои границы. Кроме того эльфы заняты в основном собой и во время расцвета их государств. А уж тем более во время упадка - гномы сами вмноваты, в поисках мифрила разбудили могучего врага, и почему эльфы должны подписываться за гномов против барлога, который к тому же из своей берлоги и не вылезал.

Изменено 9 апреля, 2007 пользователем Valdar

[T. Atkins]

Все так называемые "приложения", описывающие время от "Силмариллиона" до ВК, полны всяких легенд и хроник сражений гномов с орками (например, про их самую великую битву в Казад-Думе, если не ошибаюсь), людей, эльфов и даже хоббитов со всякой нечистью. Просто Толкину лень было расписывать все эти подробности - он их набросал широкими мазками и скупыми черточками, и все.

[Chernish]

2Недобитый Скальд

внушаить! (с) Хрюн Моржов Или - как у Кота Бегемота - "Мы в восхищении!"

[Недобитый Скальд]

"Дык!.. Елы-палы..." (с)

Год Скорби: Кампания 472 г. и битва Нирнаэт Арноэдиад

 

Сбор сил (468-472 гг.)

Услышав о деяниях Берена и Лутиэнь, Маэдрос, сын Феанора, воодушевился, поняв, что мощь Моргота не несокрушима. Однако победа над Врагом могла быть достигнута лишь объединением всех сил (иначе «он уничтожит их всех, одного за другим» – «КСД»), и потому он начал создавать то, что назвали Союзом Маэдроса (1). Им «были посланы вестники на север, на юг, на восток и на запад».

Однако, в связи с пресловутой клятвой и некоторыми другими обстоятельствами у Маэдроса в деле организации его союза возникли серьезные затруднения. Логично было бы ожидать, что Маэдрос призовет на помощь всех правителей эльдар. Однако, целиком и полностью его поддержал только Хитлум (2), где правил верховный король нолдор Фингон.

В то же время из-за «подвигов» Келегорма и Куруфина Ородрет отказался помогать всем сыновьям Феанора, а из его величайшего среди государств нолдор королевства, Нарготронда, явился лишь небольшой отряд добровольцев под началом юного, но отважного Гвиндора, сына Гуилина, да и то против воли правителя. Тем не менее, эльфы Нарготронда приняли эмблему дома Финголфина и присоединились к Фингону, а не Маэдросу.

Точно так же и от Дориата Маэдрос не дождался помощи. В чем оказался виноват в немалой степени сам: по неизвестной причине, сыновья Феанора не нашли лучшего времени, чтобы «высокомерно» потребовать (незадолго до начала складывания Союза) от короля Тингола вернуть им Сильмариль, угрожая в противном случае войной. Реакцию разгневанного Тингола нетрудно было предугадать: Маэдросу и его братьям припомнили всё. А когда после этого все те же Келегорм и Куруфин еще и поклялись во всеуслышание убить Тингола и истребить его народ в случае победы над Морготом, и речи идти не могло о каком-либо союзе. Из Дориата пришли только двое пограничных военачальников Тингола (с его дозволения), Маблунг Тяжелорукий и Белег Куталион (Крепкий Лук), с малым отрядом синдар (3). Но и они присоединились к войску Фингона, а не сыновей Феанора.

Наконец, эльфы с западного побережья Белерианда, из Фаласа (где правил Кирдан Корабел), тоже сражались в этой войне на стороне Фингона.

Иными словами, благодаря действиям самого Маэдроса, в созданный им союз фактически не вошли два сильнейших (!) государства Белерианда, а третье, Гондолин, готовилось к войне тайно и выслало свои войска (4) без предварительного оповещения, в последний момент. (Следовательно, и в расчеты обеих сторон оно не включалось изначально.) И вновь – и Тургон (5), и нарготрондцы, и синдар Дориата и Фаласа все сражались на стороне Фингона, не Маэдроса.

Кстати, еще один странный аспект Союза – почему-то главным организатором войны против Моргота выступил Маэдрос, а не Фингон, верховный правитель. К тому же, из Хитлума, домена Фингона, дорога была гораздо короче до Ангбанда, чем из твердыни Маэдроса, Химринга. Поэтому, по логике, атаковать должен был именно Фингон. Но здесь, очевидно, сказался тот фактор, что власть его была по большей части номинальной – его, конечно, признавали сюзереном, но в важных делах (к каковым относились и войны) могли и не поддержать (примером тому Финголфин в 422 г.). Маэдрос же в этой ситуации выступил могущественным вассалом (к тому же вассалом только по имени), организатором коалиции, к которой король Фингон (и его сторонники) должен был присоединиться уже по необходимости, не теряя лица (6). Кроме того, он был другом Маэдроса, да и без него многие эльдар, как видим, предпочли бы остаться дома – Фингон послужил своего рода знаменем Союза Маэдроса.

Последняя фраза заслуживает более пристального внимания. Стоит заметить, что некоторые поздние источники отдают военное руководство нолдор именно Фингону. Так, в них говорится, что Осада Ангбанда – это его детище. «Песнь о Фингоне эльфы поют,/ Военачальнике, короле нолдор…/ Они поют, как он Майдроса [Маэдроса] спас,/ И прекратил вражду, что пробудилась/ Между гордыми детьми Финна [Финвэ]./ Тогда, объединившись, они окружили его,/ Самого великого Моргота, и их рать/ Осадила Ангбанд…» («ЛЛ»).

По-видимому, старший сын Финголфина изначально был полководцем Хитлума и, соответственно, всего верховного королевства. Неудивительно, что большая часть эльдар присоединилась к вождю, который четыре с половиной сотни лет практически руководил войной с Морготом. Кроме того, хотя, как сказано выше, от Хитлума до Ангбанда было ближе, чем от Химринга, владения Фингона были блокированы Врагом, удерживавшим Таур-ну-Фуин. Соответственно, Фингон просто не мог адекватно руководить новым союзом (7). Еще и поэтому одной из главных целей предварительной кампании 469 г. (см. ниже) явилось освобождение Дортониона.

С учетом такой приверженности эльдар к Фингону и вполне понятной неприязни к некоторым сыновьям Феанора, неудивительно, что Маэдросу пришлось рассчитывать (помимо остатков воинств братьев) только на силы гномов и людей. То есть, ударной силой восточной группировки коалиции стали истерлинги и наугрим – вассалы, союзники и наемники, даже номинально не подчинявшиеся верховному королю.

Гномы Синих гор (из Ногрода и Белегоста) и войска выставили, и серьезно помогли Маэдросу оружием (и за счет крупных запасов, и заново сделанными мечами, копьями, кольчугами) (8 ) – естественно, не безвозмездно. Людьми (9) двух кланов командовали их вожди, сыновья Бора (10) – Борлад, Борлах и Бортанд (они служили Маэдросу и Маглору) – и Ульфанга Черного – Ульфаст, Ульварт и Ульдор Проклятый (они принесли присягу на верность Карантиру). Численность ни гномов, ни людей не указана в текстах, но относительно последних подчеркивается их многочисленность, поскольку они постоянно получали подкрепления с Востока.

Армия Маэдроса формировалась в Восточном Белерианде («АБ-1»), под прикрытием Предела Маэдроса (и поблизости от Дориата, что вряд ли способствовало налаживанию дружественных контактов с Тинголом). Там собирались все эльфы дома Феанора, в военных лагерях обучались и вооружались люди с востока.

В «АБ-2» говорится, что «многие темные эльфы (11) присоединились к нему [Маэдросу]» (имеются в виду, очевидно, авари). Однако, в «СА» эта фраза не включена и может быть ошибкой хрониста. Но даже так, последняя значительная военная кампания нолдор против Моргота в период Войны Камней была организована и исполнена за счет не столько эльфов, сколько людей и гномов.

 

Кампания 469 г.

Весной 469 г. Маэдрос (хотя и до срока) испытал свои силы. Его войска, усиленные отрядами истерлингов и темных эльфов, вышли из Химринга, и одновременно Фингон покинул Хитлум. Орков изгнали из всего Белерианда, был временно освобожден даже Дортонион. Войска противника отступили, видимо, застигнутые врасплох, и Моргот отозвал своих слуг.

Более о военных действиях этого года ничего не известно. Сообщается лишь, что границы земель нолдор вновь прошли по тем же местам, что и до Дагор Браголлах (455 г.), за исключением того, что Анфауглит ныне представлял собой пустыню, «ничейную территорию», которой не владела ни одна из сторон.

Но этот неразумный удар, пускай и пробудивший многие надежды на победу, был нанесен слишком рано. Хотя Моргот тоже еще не был готов к решающей битве, он был предупрежден о намерениях врагов и разослал повсюду множество шпионов и своих тайных эмиссаров, склонявших колебавшихся на его сторону. Это было сделать тем легче, что люди, тайно верные Морготу, уже находились в окружении сыновей Феанора – подкупленные Врагом сыновья Ульфанга. Возможно, сообщение Гильфанона («Мелько [Моргот] отвел все свои войска, и Нолеме [Фингон] счел, что он побоялся») относится к 469 году и характеризует тактику Моргота, одновременно усыплявшего бдительность противника и ведущего подрывную работу в его лагере.

Кроме того, осенью того же года с севера налетел дурной ветер, принесший с собой поветрие, и умерли многие люди, жившие на тех землях, что примыкали к Анфауглит. Вовсе не исключено, что Моргот был тут и не при чем, но эта чума изрядно проредила ряды союзников эльфов. Иными словами, преждевременная война 469 г. принесла Союзу Маэдроса больше вреда, нежели пользы.

 

Кампания 472 г.

План кампании

Наконец к весне 472 г. Маэдрос собрался с силами. Был разработан план кампании, предусматривавший, как и тремя годами ранее, согласованные действия союзников. Нолдор намеревались атаковать Ангбанд с востока (сам Маэдрос, из Химринга) и с запада (Фингон, из Хитлума). Конкретно Маэдрос собирался со всеми своими силами (людьми, эльфами и гномами) открыто двинуться на пески Анфауглит, выманить армии Моргота из укреплений на равнину и завязать с ними бой в ожидании Фингона, который в этом случае должен был спуститься с перевалов Хитлума и нанести удар с запада. В результате, надеялись они, войска Моргота будут окружены, зажаты, словно между молотом и наковальней, и уничтожены. Сигналом к выступлению Фингона должен был послужить огонь на большом сигнальном маяке в Дортонионе.

Однако, при исполнении этого замысла очень многое зависело от согласованности действий участников коалиции. Любая ошибка в координации или промедление могли дорого стоить. Кроме того, даже в случае победы, в высшей степени сомнительно, чтобы эльфам, гномам и людям удалось бы взять штурмом Ангбанд. Иными словами, и в случае поражения, укрывшись в своей неприступной крепости, Моргот тем самым делал военную победу коалиции бесплодной и не окончательной.

Наконец, самое главное – замысел Маэдроса стал известен Морготу задолго до начала войны. Тем самым, кампания 472 г., еще не начавшись, была обречена на поражение. Политиком Маэдрос, вероятно, был незаурядным, но вот стратег из него явно не удался.

 

Боевое расписание

Следует отметить, что численность участников кампании полностью гипотетична и основывается лишь на немногих фактах, по большей же части – на одних только предположениях (12).

 

Армия Фингона

1. Эльфы Хитлума: 7.000 (Фингон) (13).

2. Люди Дор-ломина: 3.000 (Хурин Стойкий и Хуор).

3. Эльфы Нарготронда: 300 (Гвиндор).

4. Эльфы Дориата: 200 (Маблунг и Белег).

5. Люди Бретиля: 500 (Халдир и Хундар).

6. Эльфы Фаласа: 1.000 (военачальник неизвестен).

Общая численность: около 12.000.

 

Армия Тургона

10.000 воинов.

 

Армия Маэдроса

1. Эльфы сыновей Феанора: 2.000 (Маэдрос, Маглор, Куруфин, Келегорм, Карантир, Амрод и Амрас).

2. Наугрим Белегоста: 1.000 (Азагхал).

3. Наугрим Ногрода: 1.500 (правитель неизвестен) (14).

4. Истерлинги сыновей Бора: 3.000 (Борлад, Борлах и Бортанд).

5. Истерлинги сыновей Ульфанга: 6.500 (Ульфаст, Ульварт и Ульдор).

Общая численность: около 14.000.

Всего: около 36.000 воинов.

 

Армия Моргота

(командующий – Готмог, владыка Балрогов)

1. Орки западной армии (4-й день): 6.000.

2. Орки западной армии (4-й-6-й дни): 30.000.

3. Гарнизон Ангбанда (подкрепления в 6-й день): 25.000.

4. Орки восточной армии (6-й день): 15.000.

5. Союзные истерлинги (укрытые в холмах; 6-й день): 5.000.

6. Всадники на волках (6-й день): 2.500.

7. Балроги: 7 (Готмог).

8. Тролли (гвардия Балрогов): 500.

9. Драконы: 5 (Глаурунг).

Всего: около 84.000.

Предполагаемая численность обоих сторон в кампании 472 г. – 120.000.

 

Действия Фингона и Тургона

В условленный день (утром дня середины лета) (15) на востоке поднялось знамя сыновей Феанора, а на западе – знамя короля Фингона. Сам Фингон тогда находился в стенах своей крепости в Барад-Эйтель у Эйтель-Сириона (близ истока реки Сирион), а его войско скрывалось в лесах и долинах на тех же восточных склонах гор Эред-Ветрин, отделявших Хитлум от Западного Белерианда. О расположении и численности армии Фингона ничего не известно, кроме того, что была она «очень велика» (но по сравнению с чем?) и что на правом – южном – фланге ее стояли контингенты людей – из Дор-ломина и Бретиля.

Неясно, сколько времени продолжалось это стояние в горах, но тщетно взирали эльфы на восток (где простирался Анфауглит), ожидая подхода войск Маэдроса. Однако, в какой-то момент «поднялся крик, подхваченный ветром, он шел с юга от долины к долине». Этот радостный крик означал появление Тургона с воинством Гондолина (в составе которого упоминаются Маэглин (16), племянник короля, и военачальники Эктелион и Глорфиндель).

Известно, что Тургон присоединился к своему брату Фингону только на пятый день (17), что он «стоял южнее, охраняя Проход Сириона» (18) и что о его появлении известил заранее звук больших труб. Король Гондолина подошел незадолго до начала сражения. Он, очевидно, успел объединить свои силы с армией Фингона до того, как началось наступление Моргота, но с братом и Хурином повстречался только на шестой день войны.

Наконец, Мелькор, считая, что его слуги задержат продвижение Маэдроса, отправил большое войско к Хитлуму, которое воины Фингона заметили на Анфауглит далеко не сразу – те были одеты в темные цвета (19) и укрывали от лучей солнца (20) свое оружие. Источники умалчивают о хронологии событий, но, похоже, переход у орков (которые могли идти полные сутки) занял два дня (21).

Увидев все же противника, военачальники нолдор (включая самого Фингона) решили атаковать силы Моргота на выжженной равнине. Хурин (22), однако, опасаясь уловки Врага, сумел отговорить их от этого намерения, убедив дождаться сигнала маяка (который, кстати сказать, так и не загорелся).

В сущности, еще не все было потеряно – занимая практически неприступные позиции в горах, воины Фингона могли отражать натиск орков и стоять в обороне до бесконечности. А тем временем подоспел бы Маэдрос и события пошли далее по намеченному плану (хотя бы в теории). Но известия о приближении восточной армии коалиции всё еще не было, и войско томилось нетерпением, стремясь вступить в бой. (Поползли даже слухи об измене, добавляют авторы «КН» и «СА».) В подобных напряженных ситуациях, бывает, одно случайное происшествие могло стать тем камешком, который повлек бы за собой лавину. Так и произошло.

 

NOTE 1: Появление Тургона

Появление Тургона долгое время объяснялось по-разному. В «Анналах Белерианда» гондолиндрим под звуки рогов вышли из Таур-на-Фуин (Таур-ну-Фуин – Дортонион), где их задержали «обман и зло леса». Появившись на равнине, Тургон присоединился к Фингону, отрезанному от перевалов Эред-Ветрин и отступавшему под натиском орков к острову Тол-Сирион.

Рукописи «КСР» дают иную версию. Здесь Тургон («считая, что, быть может, пробил час избавления») еще до начала войны выходил из Гондолина незамеченным и становился лагерем на равнине перед входом в западный перевал Эред-Ветрин, «в виду стен Хитлума», к большой радости брата своего Фингона. В назначенный день Маэдрос слал весть и Фингону, и Тургону, а войско Гондолина состояло под общим командованием Фингона. В дальнейшем братья действовали заодно: оба ждали на границах Анфауглита сигнала Маэдроса, затем слали герольдов через равнину и вызывали Моргота на бой (так же в «КН»).

Однако, в поздних хрониках встречаем уже третий вариант явления Тургона. Здесь подчеркивается неожиданность прибытия владыки Сокрытого королевства, успевшего однако примкнуть к отрядам Фингона еще до начала сражения. Далее говорится, что большая часть его воинов присоединилась к нолдор Фингона, бросившимся в наступление. Но ниже автор, похоже, передает традицию, ведущую к анналам Белерианда: когда Фингон отступал к долине Сириона, у входа в нее, на границах Дортониона, «все еще скрывалась большая часть воинства Тургона», которые вступали в бой под звуки рогов.

Наконец, все следующие из приведенных выше текстов разночтения были сведены в единый непротиворечивый текст автором «СА», который и был принят за основу нами. Резюмируем: Тургон вышел из своего королевства до начала битвы, но незадолго до этого события, и расположился на юге, охраняя Проход Сириона.

 

Действия Маэдроса

О действиях армии Маэдроса в течение этих шести дней практически ничего не говорится. Сказано только, что «выступлению Маэдроса помешала хитрость Ульдора Проклятого, обманувшего его ложным предостережением о нападении из Ангбанда», потому сыновья Феанора и подоспели к Фингону «слишком поздно», на шестой день.

Но неужели за все эти дни разведка Маэдроса так и не смогла выяснить, что это ложь? Вероятно, не менее четырех дней ушло у армии на переход, а предостережение Ульдора следует отнести именно на четвертый или пятый день – замедлив передвижение из-за предполагаемой опасности, Маэдрос и не успел вовремя появиться на песках Анфауглита. Кроме того, предполагает автор «КН», «могло быть так, что Майдрос [Маэдрос] слишком долго задержался, собирая свои войска».

В «СА» (где, кстати, впервые подробно изложена измена Ульдора) добавлено, что предупредил он Маэдроса «об атаке из Ангбанда» вначале, а затем снова солгал, заявив, что «он должен подождать, ибо не все его люди желают идти». Выглядит это вполне правдоподобно: когда разведчики доказали, что Моргот ничего не предпринимает против них, Ульдор (пока еще никем не подозреваемый в злом умысле) тут же предпринял новую акцию и снова задержал войско в пути. Тем временем в армии Маэдроса (несомненно, с ведома и дозволения сыновей Ульфанга) тайные эмиссары Моргота вели среди людей открытую подрывную деятельность, склоняя их на сторону своего господина (23).

Также здесь имеет смысл привести текст – вариацию на тему «НХ», который можно считать поздней переработкой «СА», но в духе иной традиции. Согласно этому источнику, Фингон в действительности увидел не только черное облако, окружавшее Тангородрим, и черный дым, поднимавшийся с вершины, но и «вдалеке пыль и сверкание стали, подобно звездам в тумане, и он узнал, что Маэдрос выступил, и возрадовался». Далее описывается появление Тургона, знаменитый клич Фингона («Utuli’en aure! Aiya Eldalie ar Atanatari, utulie’n aure!» «День настал! Узрите, народ эльдар и отцы людей, день настал!») с уточнением, что «это случилось незадолго до начала великой битвы». Другой фрагмент текста также не находит аналогов в предшествующей исторической традиции. А именно: что Моргот отправил одно войско против Фингона, а «другое и более многочисленное, вышло навстречу Маэдросу, чтобы воспрепятствовать объединению сил королей».

Итак, как мы видим, есть версия «Сказания о детях Хурина», где ничего не говорится об интригах Ульдора, напротив, утверждается, что Маэдрос был уже в пределах видимости эльфов Хитлума, когда начался бой, и что на перехват его из Ангбанда вышел сильный отряд.

Безусловно, проверить, действительно ли Фингон видел армию Маэдроса, уже не удастся никогда, но версию эту можно согласовать с изложенными выше описаниями в том смысле, что Моргот, доверяя своим тайным слугам, все же счел нужным озаботиться отправкой второго войска, навстречу Маэдросу. Сомнительно, чтобы этот отряд и был принят за то нападение из Ангбанда, на которое ссылался Ульдор Проклятый. Но нет ничего невозможного, что Маэдрос отчасти и потому так задержался, что (и без того потеряв немало времени из-за уловок Ульдора) был вынужден прорываться к Фингону сквозь заслоны противника – через те войска, что вышли навстречу ему одновременно с отрядами, направленными в сторону Хитлума (24).

 

Начало сражения. Битва у врат Ангбанда

Итак, первоначально западная армия Моргота, подошедшая к Эред-Ветрин, заняла выжидательную позицию. Но ее командующему приказано было любой ценой и как можно скорее выманить Фингона с гор. Очевидно, Мелькор учитывал и то обстоятельство, что приближался Маэдрос; возможно, он уже знал или догадывался и о том, что Фингон получил подкрепления из Гондолина. Нельзя исключить и того, что он сознательно жертвовал частью своего воинства, чтобы только выманить Фингона в нужное место, под заранее спланированный удар его армии.

Итак, темное войско вышло к Сириону и выстроилось вдоль течения реки, от стен крепости Барад-Эйтель до места впадения Ривиля (ручей, вытекающий из Дортониона) в Топи Серех (что говорит о том, что войско это было отнюдь не малым). Аванпосты Фингона (при эльфийском зрении) могли уже видеть глаза своих врагов (25). Но король все еще сдерживал своих воинов, молча взиравших на насмешки орков.

Тогда (шел, вероятно, третий или четвертый день войны) военачальник Моргота выслал всадников (очевидно, орков, на волках) со знаком переговоров – хотя в действительности, лишь продолжая претворять в жизнь свою тактику. Они подъехали к стенам крепости, привезя с собой Гелмира, сына Гуилина, плененного в битве Дагор Браголлах и ослепленного. Вестники с оскорбительными криками на глазах эльфов отрубили Гелмиру (26) сначала руки и ноги, затем голову и бросили его.

Провокация удалась: по несчастливой случайности в том самом месте на аванпостах стоял Гвиндор из Нарготронда, брат Гелмира. Реакцию его нетрудно предугадать. Обезумев от горя и ярости, он вскочил на коня и увлек за собой многих других всадников (уточняется, что там были эльфы Нарготронда, подчиненные Гвиндора). Они пересекли реку, догнали и убили вестников Моргота и ворвались вглубь вражеского войска, явно не ожидавшего столь безумной и преждевременной атаки, потому и оказавшейся успешной. Действия Гвиндора были фатальной ошибкой, в конечном счете, идущей только на пользу врага и перечеркнувшей все планы командования коалиции. Но его неразумный поступок стал тем самым камушком, от которого началась огромная лавина. И она действительно спустилась с гор. Фингон не мог упустить такого шанса, да и своих воинов он удерживать уже не имел возможности. Поэтому король велел трубить в трубы, и все воинство Хитлума внезапно бросилось в атаку.

Несомненно, командующий западной армией (как и его повелитель) не предугадывал такой скорой реакции противника, недооценив численность (в точности она была неизвестна разведке Ангбанда) и доблесть эльфов и людей. К тому же, армия Хитлума атаковала сверху вниз, сбегая по склону, и, прежде чем смогли подоспеть подкрепления, войско Моргота было просто снесено неудержимым натиском нолдор одновременно с запада (Фингон) и юга (многие гондолинцы, поддержавшие его). Понеся огромные потери, орки были разбиты и обращены в бегство.

Преследуя отступавших врагов, Фингон миновал Анфауглит и подошел к стенам самого Ангбанда. Более того, ослепленный яростью Гвиндор со своим отрядом (храбрейшие воины королевства Ородрета) шел впереди всех. Эльфы Нарготронда прорвались через внешние врата крепости (несомненно, ворвавшись туда на плечах бегущих), истребили застигнутую врасплох стражу на ступенях и в залах и будто бы даже пытались пробиться в тронную палату самого Моргота.

Но это был пик успеха коалиции. Силы ворвавшихся в Ангбанд были ничтожно малы, а ловушек и препятствий внутри подземной крепости – великое множество... Именно в этот момент был необходим Маэдрос, но его все еще не было. Тургон тоже еще не успел подойти со своей гвардией. И Фингон остался один на один со всеми армиями Ангбанда. Из множества потайных дверей в горах Тангородрима вышли главные силы Моргота («несметные орды»), до того скрывавшиеся в ожидании. Отряд Нарготронда был окружен и вырезан полностью (27) (Фингон не мог и не успел помочь им), один только Гвиндор взят в плен. Сам же верховный король был отбит от стен Ангбанда, понеся большие потери.

 

NOTE 2: Переход Анфауглита

Источники сообщают, что собственно битва у врат Ангбанда началась на четвертый день. Предположим, эльфы и люди атаковали противника ближе к вечеру первого дня и преследовали остаток суток и на протяжении второго и третьего дней войны. На четвертый день они подошли к Ангбанду, где и разыгралось генеральное сражение. Последняя дата сомнений не вызывает, но начало наступления датировать крайне сложно, можно быть уверенными только в том, что оно началось еще при свете солнца: «Блеск обнаженных мечей нолдор напоминал пламя на тростниковом поле».

Судя по картам в атласе К. Фонстад, расстояние от Эред-Ветрин до врат Ангбанда составляло порядка 120 миль (около 190 км) по прямой. Поэтому, чтобы оказаться у Тангородрима на четвертый день, Фингону следовало преодолеть не менее 63 километров в сутки. (Из расчета: пространство – 190 км (28), время – около 3 суток, т.е. двое полных суток и, допустим, 8 часов от первого дня войны и 12 часов от четвертого дня.) При этом его воины должны были не отдыхать ни минуты, да еще и постоянно сражаться, с боями разгоняя остатки «западной» группировки противника, разбитой у Эред-Ветрин.

Войско Фингона было конно-пешим (но без обоза) и, исходя из средневековых и античных аналогов, могло преодолеть в день от 17-25 до 32-40 и даже 47-51 километров. Небольшие отряды конницы и легкой пехоты (аналог – например, тот же конный отряд Гвиндора) могли передвигаться гораздо быстрее, по 50-80 км за день, иной раз даже более 100 км. (Но такой темп они могли поддерживать недолго, максимум 4-5 дней.) Однако, марш на такой большой скорости не годился для войска, идущего на битву. Средний темп, чтобы не утомить войска, мог равняться всего 8-10 км. Но данный вариант мы учитывать вообще не будем, поскольку в таком случае переход Анфауглита занял бы почти три недели. Есть любопытное известие о стремительности переброски крупных сил по пескам. В 217 г. до н.э. армия царя Птолемея IV (75000 человек с обозом и слонами) за пять дней по июньскому солнцу в Синайской пустыне прошла 180 километров – всего 36 км в день!

Однако, известно, что пехота эдайн Нуменора (Вторая эпоха) передвигалась с быстротой от 38,6 до 57,9 (предельный темп) километров в день. Учитывая определенные физические преимущества эльфов, можно принять вторую, высшую оценку в расчетах как среднюю допустимую для примерной скорости пехоты эльфов в 472 году – 58 км. Люди Первой эпохи, скорее всего, в этом несколько уступали своим союзникам, хотя трудно сказать, насколько.

Приходим к выводу, что войска Фингона могли появиться на четвертый день войны у врат крепости Моргота. Однако, очевидно, что даже в таком случае пехотинцы эльфов немного не успели за конницей (в пределах нескольких часов), что и позволило конникам Нарготронда, опередившим в своем порыве продвижение главных сил, оказаться первыми в штурме цитадели.

Но отряды людей (которым, в отличие от эльфов, сон был жизненно необходим) на марше отстали еще больше, чем эльфийские мечники и копейщики, да и часть конницы в ходе погони за орками могла рассеяться по равнине, так что под Ангбандом первоначально оказалась лишь половина (в лучшем случае) сил западной колонны коалиции. Тогда становится понятным, почему Фингон так долго и медленно отступал под натиском превосходящих сил противника – он ежечасно получал подкрепления из подтягивавшихся к нему отрядов (первыми, видимо, подоспели халадин), в связи с чем возрастали его возможности к сопротивлению.

 

Нирнаэт Арноэдиад: 4-6 дни

Таким было начало пятой великой битвы (по которой именуют и всю кампанию) Войны Камней (Войн за Белерианд). Она вошла в историю как Нирнаэт Арноэдиад (Нирнайт Арнойдиад), «(Битва) Бессчетных Слез».

Армия Фингона медленно отступала с боем по пескам Анфауглита. Его отход прикрывали люди – в арьергарде погибли большинство халадин, со своим вождем Халдиром. Битва шла весь оставшийся день (четвертый день) и весь следующий. Но к ночи пятого дня, когда Фингон все еще был далеко от Эред-Ветрин, орки (как известно, предпочитавшие темноту, когда их боеспособность возрастала) окружили его воинство, отрезав его от гор. Люди и эльфы сражались, хотя кольцо вокруг них сжималось все сильнее.

Но Фингон не случайно отступал к Проходу Сириона (29). Несомненно, король надеялся встретить там брата. И, действительно, утром шестого дня на выручку эльфам и людям Хитлума подоспели главные силы гондолинцев Тургона (30). Он сумел удержать большинство своих подданных (хотя часть их присоединилась все же к Фингону), когда все нолдор бросились вслед за Гвиндором. И вот теперь гвардия Тургона прорвала окружение орков.

И в то же время (в третьем часу утра) раздались звуки труб и появились знамена сыновей Феанора и их союзников, наконец-то пришедших с востока. Казалось, начинает осуществляться план коалиции – Маэдрос ударил в тыл врага (по другой, менее точной версии, во фланг). Тургон атаковал с другой стороны. Войска Моргота угодили в ловушку, их истребляли со всех сторон. Орки дрогнули, их натиск ослаб, некоторые из них уже обратились в бегство. Есть авторы, которые уверяют, что эльдар могли победить в этот день, сохрани все их войска верность своим вождям (и не появись Глаурунг). Звучит это высказывание задним числом несколько сомнительно, но то, что они могли одержать победу над западной армией Моргота (или хотя бы отступить с почетом) – вполне вероятно.

Но случилось то, что случилось. Поскольку в тот самый момент, когда авангард Маэдроса вступил в бой с орками, Моргот бросил в сражение свои последние резервы, опустошив Ангбанд. Оттуда вышли орки (31), волки, всадники на волках, Балроги (от трех до семи – и не «тысяча», как в некоторых ранних преданиях), драконы и в первую очередь Глаурунг Золотой (в авангарде). Отец Драконов вклинился между армиями Маэдроса и Фингона, отрезав их друг от друга, и никто не мог противостоять ему.

 

Битва на востоке: Разгром Маэдроса

К ухудшению ситуации, в этот решающий момент многие из истерлингов Маэдроса обратились в бегство (32). Но были и те, кто внезапно переметнулся на сторону Моргота. «Там дети людей, вождь и воин,/ Бежали и не сражались, но эльфов/ Предали…» («ЛХ») (33).

Предателями оказались сыновья Ульфанга со своими людьми. Они ударили в тыл (34) сыновьям Феанора и, благодаря созданному ими замешательству, сумели прорваться к штандарту Маэдроса (т.е. в центр, где стояли военачальники). Однако, там они встретили упорное сопротивление (поскольку эльфийских вождей окружала отборная гвардия) – Ульдор Проклятый был убит Маглором (по другой версии, Карантиром). Ульфаст и Ульварт погибли от рук сыновей Бора (которые затем сами были убиты) – часть людей осталась верна своим сюзеренам и многие из них пали в схватке с предателями. Но подоспели новые силы изменников, которых Ульдор заранее расположил в восточных холмах, и войско Маэдроса было атаковано с трех сторон: истерлингами-перебежчиками, орками и драконами. Балроги, похоже, были только в западной армии Моргота. Восточной армией (левым крылом войска Ангбанда), действовавшей против сыновей Феанора, командовал, видимо, Глаурунг.

К счастью для армии Маэдроса, гномы Белегоста – они лучше противостояли огню, чем эльфы или люди, да и в обычае у них было носить большие защитные маски-забрала на шлемах – смогли оказать сопротивление драконам. В противном случае, эти звери расправились бы с остатками нолдор. Огнедышащий Глаурунг погубил многих эльфов. Но когда он напал на наугрим, те окружили дракона и обрушили на него удары своих огромных секир, от которых Глаурунга не могла полностью защитить даже броня. Глаурунг убил Азагхала, правителя Белегоста, но тот успел ранить его в самое уязвимое место – брюхо. Дракон бежал с поля боя, и за ним последовали другие звери Ангбанда. «Тогда гномы подняли тело Азагхала и унесли его; и медленно шли они позади, распевая погребальную песнь низкими голосами, как будто на похоронах в своей стране, и не обращали более внимания на своих врагов; и никто не осмелился задержать их». Поступок, безусловно, заслуживающий всяческого уважения, но, думается, лучше было бы гномам продолжать бой, тем более что с исчезновением Глаурунга натиск противника неизбежно ослаб.

В конце концов, сыновья Феанора были наголову разбиты, их армия рассеяна, истреблена или спасалась бегством в Восточный Белерианд или на юг. Но сами братья, хотя и были все изранены, уцелели (как выяснилось впоследствии, к несчастью для Белерианда). Они собрали уцелевших нолдор и наугрим (очевидно, из Ногрода), пробились из окружения и бежали с поля боя в направлении горы Долмед в Эред-Луин, поблизости от городов гномов (35).

 

Битва на западе: Гибель Фингона и отступление Тургона

Расправившись с Маэдросом, Моргот смог обратить все свое внимание на Фингона и Тургона. Теперь их обескровленные армии (Фингон сражался уже шестой день подряд) были атакованы волной врагов, будто бы втрое превосходящей все оставшиеся у них силы. Ими командовал верховный военачальник Ангбанда Готмог, владыка Балрогов, лично появившийся на поле боя.

Медленно, сопротивляясь из последних сил, эльфы и люди отступали. Но Готмог (вместе с другими Балрогами) отрезал Фингона от основной массы его воинов и отбросил Тургона и Хурина к Топям Серех. Затем Готмог сразился с Фингоном, чья гвардия полегла уже кругом него. В разгар схватки другой Балрог зашел сзади и ударил короля огненным бичом, отвлекая внимание. Тогда Готмог зарубил Фингона своей черной секирой. Тело короля вбили в землю булавами, а сине-белое знамя втоптали в лужу его крови. Так Фингон «пал в пламени мечей/ Со своими белыми (36) знаменами и своими лордами» («ЛЛ»).

С гибелью верховного короля нолдор и бегством сыновей Феанора стало ясно, что сражение проиграно. Но Хурин с Хуором и остатками людей из дома Хадора и Тургон все еще удерживали от орков Проход Сириона. Однако, Хурин убедил короля отступать, и тот внял его советам. Поэтому Тургон, созвав то, что осталось из войска Гондолина и тех эльфов Фингона, которых смог собрать, отошел к Проходу Сириона. При этом оба его фланга прикрывали Эктелион и Глорфиндель, а в тылу, в арьергарде, остались люди Дор-ломина. «Урин [Хурин] и приверженцы его не бежали с этой битвы, в отличие от большинства людских родов» («ТФ»). Согласно другому источнику, остались они «потому, что в глубине души не желали оставлять северные земли и, коль у них не было возможности пробиться к своим домам, они стояли там до конца. Так была искуплена измена Ульдора; и из всех подвигов, что совершили отцы людей ради эльфов, более всех прославлено последнее противостояние людей Дор-ломина» («КС»). С другой стороны, в Гондолин людей все равно бы никого не пустили (разве что Хурина с братом, но они не бросили бы своих воинов). Поэтому им ничего не оставалось делать, как погибнуть с честью и нанеся противнику максимальный урон.

Итак, оставив в своем тылу прикрытие, остатки западной армии отступили. Следует заметить, что эльфы и люди отходили в двух направлениях. Некоторые отряды направились к Дортониону – халадин и синдар Дориата («НХ»), часть нолдор («КСД») и, возможно, людей Хитлума. (Не исключено, что эти контингенты были отрезаны натиском орков от главных сил еще раньше, во время отхода от Ангбанда на четвертый или пятый день битвы; тогда же, может быть, и пал Хундар.) Тургон же пробился сквозь вражьи ряды на юг, спустился вниз по течению Сириона и исчез в долинах гор. «Ибо Тургон, возвысившись, в ужасном гневе,/ Просек себе тусклым клинком меча (37) путь/ Из сечи…/ Несметное воинство, что повел за собою король/ По затемненным долинам и мрачным горам,/ От взора врагов…» («ЛХ»).

Преследовать короля Гондолина или хотя бы проследить его маршрут враги не смогли (38), поскольку Хурин и Хуор, собрав остатки людей дома Хадора, удерживали по-прежнему Проход. Под натиском противника братья медленно отступали, шаг за шагом, пока не оказались за Топями Серех. Там они и стали, укрывшись за ручьем Ривилем («в узком ущелье Прохода», где им некуда было отступать, добавляет хронист). Поскольку никто уже, кроме них, не сражался, на эту горстку двинулось все войско Ангбанда. Однако, сам факт, что сравнительно небольшой отряд мог сдерживать противника примерно с середины дня до самого вечера говорит о том, что и само войско Моргота на этом участке боя было не столь велико (учтем и потери), как принято думать.

Воины Моргота запрудили поток (по легенде, телами своих мертвецов) и окружили остатки армии Хитлума. Пал Хуор, сраженный отравленный стрелой в глаз, погибли и все люди братьев. Один только Хурин, отбросив щит, рубился трофейной секирой обоими руками, положив (опять-таки, согласно красивой, но малодостоверной легенде, изложенной в песнях) семьдесят троллей (39), гвардейцев Готмога. Наконец, он был пленен орками и уведен Готмогом в Ангбанд. Так, на закате шестого (40) дня войны, окончилась битва Нирнаэт Арноэдиад.

 

Последствия поражения

По приказу Моргота орки «с большим трудом» собрали тела всех павших, их доспехи и оружие, и сложили в большой курган посреди Анфауглит. Курган этот получил название Хауд-эн-Нденгин, Холм Убитых, и Хауд-эн-Нирнаэт, Холм Слез.

Как сказано в «РГ», при Нирнаэт «погибла почти половина всех нолдор и людей, что сражались там» (41). В эльфийских песнях и сказаниях говорилось, что здесь был «погублен цвет эльдар». Действительно, Нирнаэт Арноэдиад – одно из крупнейших поражений эльфов в истории Средиземья. Процент боевых потерь в войсках коалиции оказался крайне высок. Практически полностью были истреблены контингенты из Нарготронда (эльфы), Дор-ломина (люди дома Хадора) (42) и Бретиля (халадин) (43). Большой урон понесли союзные истерлинги, синдар и нолдор Хитлума (44), эльфы сыновей Феанора. Нелегко пришлось в бою наугрим и гондолиндрим (45).

Из числа известных по источникам военачальников пали «в пламени мечей» Фингон, Хуор, Халдир и Хундар, Азагхал – представители всех трех союзных народов. В плену, не считая многих эльфов (46), оказались Гвиндор и Хурин (первый позднее бежал, второй был освобожден). Но все те командиры гондолинцев и синдар Дориата, имена которых прослеживаются в источниках, а также сыновья Феанора и Тургон (ныне верховный король нолдор) уцелели в сражении.

Хотя, в целом, это значило немного – вожди без подданных (исключая Тургона) не представляли более для Моргота никакой серьезной угрозы. Но и его войска понесли в битве серьезные потери – все Балроги уцелели, как и Глаурунг и, очевидно, прочие драконы, но орки и союзники истерлинги в полном смысле слова умылись кровью.

После Нирнаэт вне власти Моргота оставались Нарготронд (до 495 г.), Дориат (разрушен в 509 г.), Гондолин (до 510 г.) и Оссирианд, в Бретиле еще держались немногие халадин. Но королевства Фингона более не существовало – Хитлум был заселен союзными Морготу истерлингами. Гавани Фаласа, куда удалось бежать многим эльфам, пали уже в 473 году. И от Предела Маэдроса тоже ничего не осталось – Проход Аглон и Химринг были захвачены орками (видимо, из-за отсутствия защитников). Сами сыновья Феанора укрывались в лесах Оссирианда, у подножия Эред-Луин. Но орки и волки Ангбанда доходили уже и до пределов Оссирианда, и до Нан-татрен (47). После этой битвы и до самой Войны Гнева Моргот постоянно побеждал в войне. Наконец, со дня Нирнаэт эльдар, на радость Морготу, навсегда отвернулись от всех людей, кроме Трех Домов эдайн.

 

Сноски:

1. «Потому, что поначалу он, собственно, из одного Маэдроса и состоял».

 

2. Не только все нолдор Хитлума, но и, как сказано в «ТГ», серые эльфы, обитавшие в горах (отделявших Митрим от Дор-ломина) западнее озера Митрим (на востоке Хитлума), тоже отправили на войну свой отряд, из которого вернулся один лишь синда Аннаэль, позднее воспитавший Туора. В «РГ» говорится, что в сражении участвовали илькорины, и один из них, Маблон, погиб во время отхода армии Тургона. Илькорины, или илькоринди – «темные эльфы», никогда не видевшие Валинора, т.е. авари и нандор, или мориквенди. Указание «ТФ» («он [Хурин] и его народ выступили вместе с илькоринди против Мелько [Моргота]») позволяет соотнести этих илькоринов с синдар Хитлума. Тем не менее, есть ясное указание для обитателей лесов над рекой Гелион: «Здесь также есть многие илькорины, которые не жили в Дориате, но сражались при Нирнайт Унот [Нирнаэт Арноэдиад]».

 

3. Только в «СА» сказано, что Маблунг вышел из Дориата с небольшим отрядом серых эльфов. (Учитывая, что «СА» были составлены самими серыми эльфами Дориата и Гаваней – и дополнены воспоминаниями нолдор Гондолина и Нарготронда, – столь тщательное внимание к деяниям сородичей не кажется удивительным и не вызывает каких-либо вопросов.) Дориатрим были вооружены частью секирами (главное оружие синдар – заимствованное ими у гномов – и халадин), частью луками (у синдар было много лучников). Военачальник Дариата и его немногочисленные воины выступили вместе с отрядом людей из Бретиля и присоединились к Фингону и Хурину. Конечно же, с Маблунгом пришел и Белег, хотя некоторые тексты, например, «ЛХ» («На той войне я не был»), отрицают его участие в кампании Нирнаэт. Главная мотивация поступка Маблунга и Белега в источниках трактуется в лучших традициях рыцарства (и сходно с иным объяснением решения Гвиндора): они хотели «принять участие в этих великих деяниях».

 

4. «Армия в десять тысяч эльфов, в ярких кольчугах и с длинными мечами и копьями, словно лес». Как и в Хитлуме, в Гондолине обитали и нолдор (из числа коих, конечно, были и сам Тургон, и его военачальники), и синдар (предположительно, 2/3-1/2 всего населения). Судя по некоторым данным («ЛХ»), в Нирнаэт участвовали только семь родов Гондолина (из одиннадцати). Это позволяет прийти к выводу, что общий военный потенциал Гондолина составлял к 510 г. около 16000-17000 воинов 12 домов.

 

5. «Ничто не могло утолить вражду Тургона к Феанору и его сыновьям» после перехода льдов Хелкараксе («ШФ»). Есть также несколько туманное раннее упоминание о ссоре (и уходе на юг) Маэдроса и прочих сыновей Феанора с Тургоном при Нирнаэт – «потому что они хотели главенствовать» («РГ»).

 

6. Как указывает «ЛЛ», Фингон приступил к сбору войск в Хитлуме еще около 465 г.

 

7. Добавим еще одну причину. По одной из версий «КСД», «нолдор сыновей Феанора отказались подчиняться Финвегу [Фингону]», отчего войска коалиции были поделены на две армии и действовали с двух направлений. Хотя это объяснение, безусловно, отнюдь не единственное и даже не главное, его нельзя не учитывать при изучении стратегии Союза Маэдроса.

 

8. Согласно «КН» и «КСР», гномы обоих городов благодаря поставкам оружия Союзу Маэдроса в то время значительно обогатились за счет сокровищ людей и эльфов, но сами на войну не пошли, цинично заявив: «Ибо нам неведомы истинные причины этой распри, и мы не склоняемся ни к одной из сторон – пока ни одна не добилась владычества».

Но в «СА» (и «КС») говорится уже о войске гномов, сражавшемся на стороне Маэдроса и «завоевавшем себе славу». Вероятно, это можно трактовать так, что сначала наугрим только экипировали армии эльфов и людей, но затем заключили с ними полноценный военный союз. Кроме того, Азагхал, владыка Белегоста, был обязан Маэдросу жизнью (и казной) – тот спас его (в 375 году?), когда правителя гномов подстерегли орки на Гномьей дороге в Восточном Белерианде. (Есть также неподтвержденные известия о дружбе брата Маэдроса, Карантира, с гномами Белегоста; но, скорее, это был Куруфин, который стал «единственным из нолдор, кто добился дружбы с ними [наугрим]», Карантир же – как и его подданные – гномов презирал, но соседствовал и успешно торговал с ними.) В то время как в кампании 472 г. люди были в войске и Фингона, и Маэдроса, гномы действовали только на стороне последнего.

 

9. У Маэдроса были только истерлинги, или смуглые люди, но в Хитлуме Фингон собрал также эдайн дома Хадора из Дор-ломина, главой которых был Хурин Талион, Стойкий (441-ок.501, правил в 462-472 гг.), сын Галдора. Ранг Хурина, похоже, был довольно высок в армии Фингона. Король явно уважал Хурина и прислушивался к его слову. Известно, что вместе с Хурином был его брат Хуор (444-472), а личная дружина Хурина насчитывала 50 пеших и конных воинов под желтым знаменем. (В «ЛХ» штандарт этот назван «тройным», возможно, с тремя косицами.) Мобилизация была тотальной: в Хитлуме остались одни старики, дети и женщины («КН»).

Второй дом людей, халадин, обитавший в лесу Бретиль, тоже выставил многочисленный отряд для участия в войне. Его возглавил Халдир (413-472, правил с 468/471 г.), сын Халмира (и дядя Хурина по матери), погибший в битве вместе со своим братом Хундаром (418-472). (Некоторые источники называют именно Хундара вождем халадин – возможно, в сражении он командовал отрядом халадин после брата, пока не был убит сам.) Хотя формально халадин считались вассалами Тингола, при Нирнаэт они находились в войске Фингона (но см. ниже).

«Люди оказали Майдросу [Маэдросу] меньшую поддержку, чем следовало» и «немногие пришли на войну» из народа Халет («КН»). В «КСР» относительно халадин уточняется, что их пришла только половина, присоединившихся к Фингону. Причиной же было то, что люди «помнили вероломную стрелу Куруфина, поразившую Берена». «Но позже о той подлой стреле/ Рассказы и слухи разошлись по северу,/ И люди вспомнили это при выступлении в поход [на Нирнаэт],/ И воле Моргота эта ненависть помогла» («ЛЛ»).

Собственно говоря, при таких родственниках не нужны и враги; странно, что Маэдросу вообще удалось собрать свое войско в подобных условиях. Однако данный сюжет не прослеживается ни в «АБ-2», ни в «СА», ни в «КС».

 

10. Истерлинги появились в Белерианде в 463 г. Но ни Бор, ни Ульфанг, очевидно, не дожили до кампании 472 г. (Ульфанг умер предположительно в 470 г.), хотя анналы упоминают «Бора и [трех] его сыновей» при Нирнаэт. Но там они и погибли, как и, очевидно, весь их народ, оставшийся верным эльфам. Потомки народа Бора в Эриадоре (Вторая эпоха), видимо, были ветвью этого рода, никогда не бывавшей в Белерианде.

 

11. В «КСР» добавлено – «темные эльфы с юга» (также в «КН») и «зеленые эльфы из Оссирианда» (лаиквенди; будто бы из них «многие сражались в Битве Бессчетных Слез»). Однако, из текста можно предполагать, что темные эльфы участвовали в кампании не 472, а 469 года (прямое указание на то дается в «КН»; но здесь же сказано, что они были в армии 472 г. у Маэдроса), что и объясняет их отсутствие в войске Фингона или Маэдроса при Нирнаэт. Необходимо, однако, иметь в виду, что в древнейших вариантах повествования (где только и встречаются зеленые эльфы) иногда путают «темных» и «серых эльфов».

 

12. Эльфы: В Белерианд отправилось около 7000 нолдор. Порядка 2800 шли за Феанором, примерно столько же – за Финголфином, и 1400 – за Финродом. Синдар же и нандор, жившие в Белерианде, составляли около 7500 эльфов, а нандор, жившие за Эред-Луин – 1200. По другим подсчетам, в Белерианд отправились: с Феанором – 7000-9000, с Финголфином – 7500 (из них с Фингоном – 5000, а с Тургоном – 2500), с Финродом – 1500 нолдор. Все эти оценки, естественно, полностью гипотетичны, однако, здесь использован только первый вариант – версия «Ринглина».

Люди: В доме Беора, когда он появился в Белерианде, было не более 2000 мужчин-воинов. Дом Хадора превосходил его по численности втрое (около 6000 мужчин). Халадин, вероятно, были ненамного сильнее людей Беора; кроме того, прирост населения у народа Халет был гораздо ниже прочих двух домов, да и за пределы своих владений они всегда высылали малочисленные отряды («ГЛ»). За годы пребывания в Белерианде численность людей значительно возросла. Но учтем то, что народ Хадора понес в сражениях с Морготом потери в 455 и 462 гг. (и во время эпидемии 469 г.), халадин – в 375 и 458 гг., а дом Беора был практически уничтожен в 455 г., и остатки его укрылись в Бретиле или Хитлуме. Тем не менее, к началу Второй эпохи в Белерианде оставалось и переправилось в Нуменор, вероятно, от 5 до 10 тысяч эдайн Трех Домов (мужчин, женщин и детей), преимущественно из рода Хадора («ИА»).

 

13. Допустим, что синдар Хитлума (и Гондолина) составляли от 2/3 до половины боеспособного мужского населения, скорее всего – первую цифру. Итого, у Фингона было 2800 нолдор, а всего – 8400 нолдор и синдар. Учтем потери при переходе Хелкараксе и в кампаниях 455, 462 и 469 гг. (скажем, 1400), и получаем в Хитлуме к 472 году 7000 эльфов-воинов. Среди них было немало всадников («СА» под 60 г.).

 

14. Предположительно, Ногродом правил тот же гном, что и в 509 г. – Наугладур. Тот же источник («НЛ»), где правитель города гномов назван по имени, утверждает, что Ногрод был самым могущественным поселением гномов Синих гор. Однако, неясно, насколько можно доверять этому раннему сказанию.

 

15. Есть указания и на время начала сбора войск (но только применительно к Хитлуму). Как гласит запись в «СА» под 472 г., Хуор женился на Риан «в самом начале весны» (т.е. в марте), а созыв людей на войну начался два месяца спустя (т.е. в начале мая). Сын Хуора и Риан, Туор, родился в конце 472 года (в декабре). Из «НХ» («Сказание о детях Хурина») следует, что Хуор отправился на «большой королевский сбор» немного раньше брата, а сам Хурин выступил с дружиной и ополченцами Дор-ломина в Барад-Эйтель в месяце лотроне (май 472 г.). Судя по всему, сбор воинов можно датировать маем месяцем 472 г.

 

16. Источники отмечают, что в битве он сражался «энергично и бесстрашно».

 

17. Согласно объяснению в «АБ-2», он задержался потому, что пробирался через лес Дортониона. В любом случае Фингон услышал и, не исключено, увидел (при эльфийском зрении) воинов Тургона еще до начала битвы, но последний смог непосредственно примкнуть к брату только уже в разгар боя.

 

18. Ущелье, образованное Эред-Ветрин и западными склонами Дортониона, через которое протекла река Сирион. У северного входа в Проход по обоим берегам реки лежали обширные болотистые земли – Топи Серех.

 

19. Если ливрея войск Моргота и их знамена всегда «черные», то, напротив, к армиям эльфов применяется иная, совершенно контрастная, описательная характеристика: «одетые в белое» («ЛХ»; ср. с белыми знаменами).

 

20. Погода и в четвертый, и в шестой дни сражения стояла ясная, солнечная. «Серый дождь» в «РГ» больше отражает опустошительный резонанс поражения в эпосе, чем реалии кампании. Впрочем, в пятый день войны мог идти дождь, что и нашло соответствующее отражение в источниках.

 

21. Приведем показательный пример из Войны Кольца. Орки преодолели 55 лиг (175 миль = 265 км) с вечера 26 по вечер 28 февраля, не останавливаясь на ночь, и после этого могли сражаться с людьми. Двое полных суток и еще, скажем, половина суток, в итоге получаем скорость 106 км в сутки.

 

22. С некоторыми вариациями эту историю пересказывает один текст (переработка «Сказания о детях Хурина»). Здесь уже не Хурин, а сам Фингон (возможно, обуздав горячность) противостоит безрассудству своих военачальников, убеждая их ждать на позициях до появления сигнала Маэдроса. С одной стороны, этот рассказ более правдоподобен (мудрость и знание уловок Моргота скорее приличествовали Фингону, чем Хурину, которому было не более 31 года), с другой – не скрывается ли в истории о выжидательной тактике желание отодвинуть в сторону человека в пользу верховного короля нолдор?

 

23. В «КН» и «КСР» содержится указание на деятельность не только Ульдора, с его «кознями», но и на агитацию неких «рабов-нолдор, или существ эльфийской наружности». В числе прочих эмиссаров Моргота они предвещали дурное и сеяли подозрения в измене в сердцах всех, кто слушал их, в первую очередь – людей. И в «РГ» читаем: «Некоторые люди, подкупленные Мелько [Морготом], ходили по лагерю, словно менестрели, и выдали его [расположение Мелько]» накануне битвы.

Здесь же стоит упомянуть фразу из позднего текста, возможно, имеющую отношение к «thrall-Gnomes»: «Он [Тингол] питал мало любви к северным синдар, что в областях близ Ангбанда попали под владычество Моргота [т.е. между 455-509 гг.], и их [синдар] обвиняли в том, что они иногда поступали ему на службу и снабжали его шпионами» («ПР»). Учитывая, что своих тайных приверженцев Моргот имел и среди истерлингов, нельзя не признать достижения и мощь его разведывательной службы.

 

24. Однако далее в тексте говорится отдельно о «битве на востоке» (Маэдрос) и «на западе» (отступление Фингона). Нигде нет указаний на известный из иных источников факт – что войско Маэдроса все же успело в бой и ударило в тыл оркам. Более того, автор утверждает, что с подходом Тургона натиск врага ослаб и Фингон продолжил отступление, «но Моргот, обратив на востоке в бегство Маэдроса, теперь имел в запасе немалые силы». (Ниже следует рассказ о трехкратном превосходстве противника, обрушившегося на Фингона и Тургона, прежде чем те смогли подойти к горам.)

С какой целью и ради чего автор этой хроники намеревался переписать ход сражения, неясно. С другой стороны, но ведь Маэдрос так и не смог объединиться с Фингоном (хотя они видели приближение и слышали трубы друг друга), поэтому, быть может, перед нами несколько искаженное описание ситуации, сложившейся на западном участке боевых действий, скажем, неточно понятая фраза – «Так Моргот воспрепятствовал объединению сил Маэдроса и Фингона».

 

25. В «СА» уточняется, что в районе Топей («впадение Ривиля в Сирион») находился авангард противника, а аванпосты Фингона, похоже, стояли на западном берегу Сириона, у основания гор.

 

26. По другой версии, казнен был не Гелмир, а некий вестник Фингона, который был предательски пленен Морготом, когда Фингон выслал своих герольдов через Анфауглит протрубить вызов воинствам Ангбанда (еще до выступления западной армии противника к Эред-Ветрин). Этому герольду отрубили голову и отослали с ней других вестников обратно к Фингону («КСР»).

Вариант («КН»): герольд был казнен на равнине, «чтобы наблюдатели издалека могли видеть это». В этом повествовании гневом разгорается уже не Гвиндор, а сам владыка нолдор, который и повел своих воинов в атаку.

Само участие Гвиндора в битве впервые описано в тексте «КН» – однако еще без упоминания Гелмира; мотив участия в сражении Гвиндора (и его соратников) в этом тексте – просто нежелание остаться в стороне от «великой войны» на севере, а преждевременное выступление войска нолдор никак не спровоцировано внезапной атакой Гвиндора.

 

27. «Гвиндор и его люди были взяты в плен или убиты». Или: «они и их вождь ... все были схвачены» («АБ-1»); «и все были взяты в плен» («АБ-2»). Эти разночтения можно объяснить тем, что подлинная участь нарготрондцев долгое время оставалась неизвестной, пока самому Гвиндору не удалось бежать из Ангбанда (486 или 489 г.). И в ранних преданиях поется, что обитали тогда еще в Нарготронде многие эльфы, что сражались при Нирнаэт («ЛХ»). В поздних источниках прослеживается мысль о том, что, напротив, никто из отряда Гвиндора не вернулся с войны.

 

28. Справедливости ради отмечу, что некоторые считают ширину Анфауглит равной 50 лигам (1 лига = 4826 метров), т.е. 240 километрам.

 

29. В «АБ-2» сказано – «к Тол-Сириону», что несколько неточно, хотя общее направление отступления, в целом, отмечено правильно («к долине Сириона» – «КСР»).

 

30. «Перед входом в эту долину [Сириона], на границах Таур-на-Фуин все еще скрывалась большая часть войска Тургона; и теперь Тургон велел трубить в трубы и вышел» на помощь брату, – встречаем в «КСР».

 

31. Будто бы «сотня тысяч орков» («АБ-2»), не считая тех, что уже сражались против Фингона и Тургона. Приходим к выводу, что численность армий обеих сторон (за исключением войска Гондолина и количества Балрогов) нам совершенно неизвестна. Заявления же источников в духе эпического преувеличения («очень велико», «несметно» и т.д.) помогают немногим.

 

32. Поскольку в тот момент ситуация не казалась совершенно проигрышной, то, видимо, беглецами были частью просто дрогнувшие из страха люди, частью изменники, не решившиеся на открытую конфронтацию с былыми соратниками.

 

 

33. «Семь вождей сынов людей/ Бежали и не сражались, эльфов/ Предали», – читаем в ином варианте песни. Имена их здесь не даются, но вряд ли в их число были включены сыновья Бора.

 

 

34. «Они напали на правый фланг сыновей Феанора», согласно «АБ-1» и «АБ-2» (в «КН» приводится та же версия, но без конкретного указания, на какой именно фланг). Поэтому вполне возможно, что удар был нанесен одновременно и с тыла (на что указывает большинство источников), и с фланга. Сказано, что к Морготу «перешел Ульдор вместе с большей частью людей Ульфанда [Ульфанга]» (остальные-то, видимо, и бежали).

 

 

35. Поскольку часть истерлингов обитала южнее Предела Маэдроса, а спасавшиеся остатки войск сыновей Феанора и гномов должны были проходить через Таргелион, вполне возможно, что эльфы и наугрим успели отомстить за поражение своим вероломным союзникам в отсутствие их воинов – источник упоминает, что у истерлингов было «немного женщин», когда они пришли в Хитлум.

 

36. Согласно поздним источникам (но впервые уже в «КСД»), знамена дома Финголфина были сине-белыми.

 

37. «Тусклого фальшьона [тесака]» в иной версии песни, что, правда, представляется сомнительным.

 

38. В древнейших источниках утверждается, что «Тургона преследовали [«рать Балрогов»], и есть упоминание о том, что “илькорин Маблон пожертвовал собою, чтобы спасти войско”» («РГ»). Однако, данное свидетельство необходимо считать лишь драматизированным преувеличением (судя по всему, на эту повесть каким-то образом повлияло сказание о гибели Фингона), тем более что рассказчик тут же признается, что Мелькор так и не узнал, куда бежал Тургон, и был этим разгневан. Действительно, согласно традиции, первые (и то косвенные) данные о местонахождении Гондолина Моргот получил только около 500 г., а окончательно разведал его расположение лишь девять лет спустя. В 472 же году спасение Тургона «омрачило победу … Мелько [Моргота], и жадно алкал он дознаться, куда они [воины Тургона] бежали; и этого он не смог узнать, ибо соглядатаи его ничего не разведали» («ТФ»).

Точно так же и другая фраза Гильфанона («Остатки уцелевших и беглецов были окружены, и поклялись в верности Мелько [Морготу]») не находит подтверждения в более поздней исторической традиции (подчеркивается, напротив, стойкость пленников нолдор даже под пытками) – как и версия о личном участии Моргота в битве. Поскольку за все время войны Мелькор покидал Ангбанд только дважды – временно в 456 г. (поединок с Финголфином) и на более длительный срок, видимо, между 1497 г. от сотворения Древ и 60 г. Солнца – путешествие на восток, к людям. С другой стороны, известно («НХ», «КС»), что после битвы Нирнаэт Арноэдиад Моргот лично водил пленного Хурина на Хауд-эн-Нирнаэт и на Тангородрим. Возможно, именно так и следует понимать смысл слов Гильфанона в его рассказе. В более позднем варианте этого сказания встречаем и менее противоречивую историю отступления гондолиндрим: «Тургон … с помощью магии этой реки [Сириона] бежал в потайное место, и Мелько потерял его (след)».

 

39. Или «сто орков» (в «КСД» даже – «тысячу орков», что явный абсурд). Разделим эту сотню, скажем, на десять, и получим более надежную оценку боевых успехов Хурина.

 

40. В некоторых записях – четвертого дня, но, вне всякого сомнения, в одних текстах дни отсчитывались от начала битвы, в других – от начала войны, в связи с чем и возникла путаница.

 

41. Ср.: «Все отряды нолдоли [нолдор], что сражались там, были либо перебиты, либо попали в плен, либо бежали в беспорядке прочь» («ТФ»).

 

42. В «РГ» сказано, что «никто [из людей Дор-ломина] (кроме двух вестников) не вышел из боя» (аналогия с Фермопилами?). «Ни один человек не спасся, чтобы принести вести в Хитлум» («КСД»). «Все люди Хитлума и его брат Хуор были убиты близ него (и свалены) грудой, так что никто не вернулся домой с вестями» («КН»). «Все люди Урина [Хурина] погибли в великой сече», – читаем в сказании («ТФ»). Но тут же автор оговаривается: «ни один из вестников, кто принес скорбные вести с этого поля», не знал о судьбе Хурина, хотя и «немного было этих вестников, и наполовину обезумели они от горя». Но нам важен сам факт – тотального уничтожения воинства Дор-ломина не было, да и быть не могло.

Конечно, дружинники обоих братьев все до единого пали, защищая своих владык, как им предписывал долг воина, но многие из ополченцев прорвались и отступили с поля боя вместе с эльфами. Так, известно имя «старого Алгунда» из Дор-ломина, «который бежал с Нирнаэт» вниз по течению Сириона («НХ»). Возможно, и Асгон, позднее помогавший Хурину («СХ»), тоже сражался при Нирнаэт. Наконец, Турин, сын Хурина, вспоминал услышанные им в детстве (конец лета или осень 472 г.) рассказы «некоторых, сражавшихся в год Нирнаэт». Поскольку он упоминает своих сверстников, речь идет о людях из Дор-ломина, а не эльфах Менегрота.

Уцелевшие люди отступали вместе с войском Тургона, но в Гондолин они не были допущены. Часть их ушла в Хитлум (и позднее присоединилась к Турину и Хурину), остальные укрылись в лесу Бретиль.

 

43. Согласно тексту «Сказания о детях Хурина», в Бретиль вести о поражении доставили всего трое (или семеро) уцелевших людей халадин, прошедших через Дортонион. Из упоминаний в этой связи о Маблунге («Маблунг из Дориата спас их», «исцелил их раны и доставил домой») видно, что остатки людей Бретиля отступали вместе с эльфами Тингола. Поскольку они и пришли на битву вместе с дориатрим, логично предполагать, что халадин и воины Маблунга и Белега сражались при Нирнаэт бок о бок.

 

44. Если верить хроникам, «в Хитлум не вернулся никто из воинства Фингона». Однако не стоит понимать эти слова буквально. Действительно, многие эльфы Фингона пали в бою. Но часть их ушла с Нирнаэт вместе с Тургоном и укрылась в Гондолине, откуда уже никто не выходил (из-за королевского запрета) до самого падения города (летом 510 г.). Столько-то нолдор Фингона смогли все же пересечь Эред-Ветрин и добраться до Хитлума – позднее они обитали в горах (упоминаются в одной из рукописей «НХ»). Мы знаем также про Аннаэля из синдар Хитлума (см. выше). Неверно и то, что ни один из людей дома Хадора так и не вернулся домой (см. выше). Поэтому приведенное в начале примечания высказывание является лишь поэтическим преувеличением.

 

45. Тем не менее, отступление с боем Тургона описывается в следующих выражениях: «бегство этого большого отряда» («ТФ»); «большой отряд … прорубил себе путь» («РГ»); «несметный отряд» («ЛХ»). Тургон сумел сохранить военный потенциал своего королевства и даже пополнил его за счет уцелевших эльфов, присоединившихся к нему при отступлении.

 

46. О пленных людях ничего не говорится. Видимо, их и не было, поскольку для Моргота рядовые воины не представляли никакой ценности.

 

47. В «СА» сказано, что также и Тол-Сирион был взят войсками Моргота, а его башни отстроены вновь. Однако это противоречит тексту «КС», где сказано, что могила Финрода на острове простояла нетронутой до конца Первой эпохи, а Саурон туда не возвращался никогда. Кроме того, после крушения Гондолина, уцелевшим эльфам с Туором во главе удалось благополучно миновать долину Сириона и пройти в Нан-татрен. Возможно, Моргот объявил о своей номинальной власти на острове, или же какое-то время в конце столетия этот регион контролировался его войсками либо подвергался рейдам его отрядов.

Изменено 9 апреля, 2007 пользователем Недобитый Скальд

[Kapitan]

2Недобитый Скальд

А-бал-деть! :wacko:

[vergen]

Так что во время войны кольца все воевали. Просто не про всех подробно расписано.

 

Во время войны кольца? когда все назгулы на юге или шляются. а орков судя по описаниям тряпкой гонять можно. Эльфы при поддержке ТРЁХ членов совета обороняются???

 

 

 

Кстати насчет могучих эльфов не решившихся вывести Барлога - мало их было. Едва хватало чтоб оберегать свои границы.

 

ОТ КОГО?????

 

 

 

зы. ту может вот в чем дело, Белый совет - типа Лиги Наций, клуб для болтовни. и реально что-то делает только когда прижмет. А до того - тусовка для крутых, где они могут поговорить на равных. И возможно столкновения между разными племенами странами (даже если у них есть представители в белом совете) имели место быть.

тогда да добиванием остатков черных заниматься некогда.

 

 

Кстати насчет могучих эльфов не решившихся вывести Барлога - мало их было

 

а много и не надо. Гендальф один справился. ему бы Глорфинделей каких в помощь..и всё.

 

зы пошел читать трактаты от Недобитого Скальда.

[Аналитик]

Кстати, оффтоп:

попалась мне как то малоизвестная книга:

Байбородин "Урук-Хай или туда..."

Есть на альдебаране. Весьма рекомендую. Писано "по мотивам" и "на основе", но это отнюдь не Перумов. Очень интересная и самобытная книга.

[Valdar]

Мне тут вот какие мысли покоя не дают.

 

Раздел-то альтернативный. А если предположить, что Боромир отнял кольцо у Фродо, и пронес его в Минас-Тирит. Как бы события повернулись бы ?

 

На вскидку. По моему вышло бы так - Маленький переворот в Минас-Тирите (Правитель Денетор тихо умирает во сне). Боромир - правитель.

 

Фарамир скорее всего или станет партизанить против брата (когда узнает про кольцо) или будет предательски убит.

 

Скорее всего будет союз между Гондором и Ортханком. Саруман и Боромир - оба отступники, Саруман наверняка воспользуется шансом низложить Саурона, а с Боромиром легче потом будет справиться. Боромиру союз с Ортханком необходим - своих то сил у него явно мало.

 

И Рохан скорее всего войдет в этот союз, как союзники Гондора.

 

Мне это так видится. А вот что дальше было бы, любопытно.

[vergen]

2Valdar

 

Тут вопрос в кольце. насколько оно может подчиниться и подчинить другого.

какие силы дает.

и т.д.

[T. Atkins]

Дык это в истории возможны альтернативные варианты.

А в эпосе свои законы, тут никаких поворотов - у каждого своя судьба. И против нее не попрешь. Зигфрида предупреждали про золото, а он не послушался... Но вышло все равно так, как предупреждали.

Судьба кольца - в горе родиться и в горе погибнуть.

[Marc Romiliy]

Августина как-то интересовалась политическим развитием. Вот такой материал нашёл.

 

История формирования идеи королевской власти у дунэдайн

 

В последние года существования Нумэнора большинство жителей Острова, в том числе и Король, с подачи Саурона стали поклоняться Тьме и ее Владыке, Мэлькору. В Храме совершались страшные жертвоприношения: людей сжигали заживо или убивали в кровавых ритуалах. Основными жертвами черного культа стали Верные, то меньшинство, что еще хранило верность Валар, Единому и дружбе с эльдар. Несмотря на преследования, Верные в большинстве своем никогда не помышляли о бунте и уж во всяком случае не было и попытки сколь-либо крупного и организованного мятежа. Они предпочитали скрываться или уплывать в Средиземье. Когда глава Верных, Князь Андуниэ Амандиль, узнав о готовящейся войне с Валар, решается плыть на Запад, его сына, Элэндиля, прежде всего волнует вопрос о том, не предает ли своим поступком Амандиль Короля. Почему же Верные до самого последнего дня сохраняли верность королевскому дому и Королю, несмотря на все преследования и жуткий культ? На наш взгляд, разгадка кроется в общем отношении нумэнорцев к королевской власти. Рассмотрению этого вопроса и посвящена данная работа.

 

1. Начальные структуры власти.

В этом разделе речь пойдет в основном о понятии власти у Трех Домов Эдайн (и части народа друэдайн), от которых происходит население Нумэнора. О других народах, например, об истерлингах, в этой статье речи идти не будет.

 

О структуре власти у людей до прихода на Запад существует очень мало сведений. "Рассказ Аданэли" ("Атрабэт", приложения), записанный в Нумэноре, повествует о том, что на заре существования человечества люди признали Мэлькора своим Владыкой и Богом, и это было первое падение людей. Несомненно, что это предание базируется на древнем материале, но сам текст претерпел с течением тысячелетий существенные изменения. Потому нельзя сказать с уверенностью, что подразумевалось под словом "Владыка". Ясно, что, согласно преданию, люди вручили власть над собой Мэлькору, правда, формы этой власти доподлинно неизвестны. Интересно, что Мэлькор сам научил людей словам Клятвы. Также, согласно "Рассказу", те люди, что были особенно угодны Мэлькору из-за своих личных качеств, то есть самые сильные и жестокие, получили власть над своими соплеменниками. Власть Мэлькора и его ставленников выражалась прежде всего в обладании материальными вещами, которые существенно облегчали жизнь людей. Власть сакральную Мэлькор приобрел над людьми как раз после того, как люди признали его Богом, так как именно после этого люди стали просить Мэлькора о бессмертии или по крайней мере о продлении жизни, в то время как раньше речь шла о мире материальных вещей. Подобная материальность власти очень характерна именно для Мэлькора, придававшего материи очень большое значение и старавшегося все перевести в материальные формы. "И потому, когда Мэлькор, будучи "Морготом", сталкивался с существованием иных обитателей Арды, обладающих собственной волей и разумом, его приводил в ярость сам факт их существования, и его единственным средством воздействия на них была физическая сила, или страх перед ней. Единственной его конечной целью было их уничтожение" ("Заметки о мотивах «Сильмариллиона"). Таким образом, власть Мэлькора преимущественно осуществлялась именно через материю.

 

Но этим влияние Мэлькора не ограничивалось. После произнесения Клятвы люди стали уязвимы и в духовном плане: "'Беда' эта, как подозревали эльфы, была некий мятеж, выразившийся в принятии Мэлькоpа как Бога. Следствием этого было то, что фэа была [? лишена свободы] и Мэлькоp получил [взято в скобки, но не вычеpкнуто: пpедъявлял пpава на тех, кто пpежде восстал пpотив него и искал защиты у Эpу] доступ к [??] оpэ [???] и только мудpейшие из Людей могли отличить его злые внушения от истинного оpэ" (The "disaster" the Elves suspected was some rebellion taking [the] form of accepting Melkor as God. One consequence of this was that the fea was [?imprisoned] and Melkor has [bracketed, but not deleted: claim upon those who had rebelled against him and sought the protection of Eru] access to [??] ore which [???] but were [?useless] and only the wisest of Men could distinguish between [?his] evil promptings and the true ore". - Заметки по поводу "орэ", Виньяр Тэнгвар, номер 41, с.14). Таким образом, власть Мэлькора над людьми в древние дни была и материальной, и духовной, сакральной.

 

Те люди, что стали править своими соплеменниками от имени Мэлькора, действовали в интересах прежде всего самого Мэлькора. Они осуществляли очень жесткую властную структуру, тиранию. Главным условием обретения и сохранения власти отныне стало усердное поклонение Мэлькору. "Им он давал дары и знания, которые они хранили в тайне; и они стали могущественными и гордыми, и поработили нас, так что мы не ведали отдыха средь трудов и горестей" ("Рассказ Аданэли"). Заметим, что люди, отмеченные Мэлькором, были не только правителями, но и жрецами Мэлькора, и даже в первую очередь жрецами, получающими власть из рук своего божества. Скорее всего, эти поработители старались не только в угоду своему Господину, но и для себя лично, так как Мэлькор выделял людей, похожих на него гордыней, жадностью и своеволием.

 

Существовало ли у людей понятие власти до Клятвы Мэлькору и каковы были формы этой власти, неизвестно. Итак, древнейшее упоминание о власти окрашено темными тонами воспоминания о рабстве под рукой Мэлькора и его слуг.

 

 

 

Далее мы находим людей уже в Бэлэрианде. Эльфы увидели людей, управляемых вождями, но не королями. Племена людей состояли из родственных родов, так что каждому племени соответствовал свой фенотип и свой склад характера. Например, племя Бэора было сероглазым и темноволосым, а племя Мараха - светловолосым и голубоглазым. Племенем управлял, как правило, один из родов, по имени этого рода эльфы и называли все племя. Не исключено, что в племени одновременно могло быть несколько вождей, но все же главная роль принадлежала одному из них. В племени могли случаться расколы, тогда у недовольных был свой вождь, как Бэрэг из рода Бэора или Амлах из рода Мараха.

 

Власть в племени передавалась от отца к сыну: "Править своим племенем он (Бэор - О.Б.) доверил старшему сыну Барану" ("Сильмариллион"). В случае отсутствия сына власть, как это видно на примере Халэт из племени халадинов, могла перейти и к дочери (хотя, возможно, так было только у халадин - см. "Скитания Хурина"). Но все же власть, по всей видимости, передавалась традиционно по мужской линии: "Мужа у нее не было, и главенство потом перешло к Халдану, сыну ее брата Халдара" ("Сильмариллион"). Неизвестно, переходила ли власть в роду автоматически, со смертью старшего, или для этого необходимо было согласие всего племени или по крайней мере наиболее уважаемых его представителей. Сказано, что Бэор "передал власть своему старшему сыну" ("Сильмариллион"), но Халэт из халадинов была выбрана вождем в своем народе, вообще же у халадин, в отличие от других народов, не было общего вождя до Халдада, отца Халэт. Халадины жили небольшими селениями и каждое селение управлялось по своим обычаям и законам, так что выборная власть для них имела большее значение, нежели власть, передаваемая по наследству. Также есть упоминания о народных собраниях халадин, на которых решались вопросы, общие для всего племени ("Скитания Хурина"). Народы Мараха и Бэора, от которых затем пошло большинство нумэнорских родов, жили более организованно. Но даже нелюдимые халадины вынуждены были избрать себе вождя, когда не смогли справиться с постоянными нападениями орков.

 

Власть вождей держалась скорее на всеобщем уважении и на традиции, и не была тиранической. Вожди были сугубо светскими лидерами, не несущими никаких сакральных функций, ибо от поклонения Мэлькору эдайн отказались, а других богов не знали. Известно два случая, когда вожди поступали наперекор воли народа. В первом случае Амлах из рода Мараха отказался вести часть своих соплеменников, хотевших мирной жизни, в Эриадор. Тогда они избрали себе нового вождя и ушли сами. Во втором случае Халэт, женщина-вождь племени халадинов, пожелала вести свой народ на Запад, и все пошли за ней, хотя большинство людей вовсе не хотело переселяться. В новых землях часть народа разбрелась, но "прочие, однако, любили владычицу Халэт и готовы были следовать за нею, куда бы она ни пошла" ("Сильмариллион"). Здесь, как мы видим, снова подчеркивается тот момент, что власть вождей строилась в основном на личном авторитете, но не на особом знании и не на обладании материальными благами или принуждении.

 

В случаях особо важных племя собирало совет, как в случае ухода Бэрэга и части народа Мараха: "Был тогда созван большой совет людей, и собралось их много" ("Сильмариллион").

 

Итак, можно выделить следующие характерные черты власти у людей Бэлэрианда, существовавшие до их встречи с Высокими эльфами. Власть носила чисто светский характер, была основана на личных отношениях любви и уважения, не основывалась ни на силе, ни на материальном превосходстве, могла быть выборной, хотя чаще традиционно вождями становились по наследству, важные вопросы решались сообща, понятие власти было традиционно связано с определенным родом.

 

 

После встречи с эльфами-нолдор понятие власти и властные институты у людей претерпели некоторые изменения. Во-первых, люди признали своими властителями эльфийских владык: Финрода, Финголфина, Маэдроса и других. Первым пришел на службу к Финроду вождь Бэор, а затем и многие из его племени: "Но Фэлагунд жил среди них и учил их истинным знаниям, и они полюбили его и почитали своим властителем, и после были всегда верны дому Финарфина" ("Сильмариллион"). Отметим, что речь идет опять о роде, а не только об одном конкретном эльфе, хоть и весьма достойном. И далее люди приходили на службу к лордам эльдар, оставляя родные племена: "и тогда многие молодые и отважные эдайн поступили на службу к королям и владыкам эльдар" ("Сильмариллион"). Интересно, что Тингол велел "чтобы люди селились на севере и чтобы принцы (эльдар - О.Б.), которым они служат, отвечали за все их проступки". То есть люди, в его понимании, как бы не являются полностью самостоятельным народом в Бэлэрианде, за них отвечают эльфийские лорды, как родители - за детей. Это мнение подтверждают и сами люди, Турин говорит Финдуилас: "и не король я, потому что наши короли - из эльдар, а я не из этого народа" ("...and I am not a king, for our kings are of the Eldar, as I am not", "Нарн и Хин Хурин", приложение). Таким образом, люди признали за эльфами-нолдор власть большую, чем за своими вождями. В этом признании можно усмотреть начало сакрализации власти в хорошем смысле, как противоположность той сакральной власти, что была у людей Мэлькора.

 

Эльфы же не только стали владыками людских племен (хоть и не всех, например, халадины не были ничьими вассалами), но и назначили им единых вождей, поселили их на специально отведенных землях. "Однако, по прошествии некоторого времени, владыки эльфов, понимая, что не годится людям и эльфам жить вместе без всякого порядка и что у людей должны быть правители одной с ними крови, отделили земли, где люди могли жить своей жизнью, и назначили вождей, что должны держать эти земли" ("Сильмариллион"). Две вещи примечательны: то, что понятие власти у людей стало в результате более определенным, и то, что вожди теперь были не просто народоводителями, но "держателями земли", то есть были ответственны за защиту земли своего племени. Речи о частной собственности на землю пока не идет, но уже появилось по крайней мере понятие племенной собственности на землю. И если раньше люди бродили вольно там, где им вздумается, но не имели надежного пристанища, то теперь они по большей части стали жить оседло, защищая свою землю и имея надежных союзников в лице эльдар.

 

Любопытно, что на квэнья есть два слова, обозначающих владык: как аран "держатель земли" и таро, тар как "народоводитель". Вожди людей до встречи с эльдар были именно народоводителями, причем часто не всего народа, а своего племени; держателями земли они стали после контакта с нолдор и земли держали именно от королей эльфов, как вассалы. Можно сказать, что как вожди людей не были королями в полном смысле слова, так и не были они и собственниками земли. "Эти люди были союзниками эльдар в войне, но шли в бой под водительством своих владык" ("Сильмариллион"). Самостоятельность людей как народа повысилась, но вся полнота власти принадлежала не им, а эльфам, как о том свидетельствуют слова Турина, произнесенные уже после того, как вождям людей были дарованы земли.

 

 

Почему же большинство людей признавало за королями нолдор право называться и королями людей? Заметим, что считать их своими владыками стали люди добровольно, никем не понуждаемые. И люди племени Халэт, отказавшиеся от покровительства Карантира, не были врагами нолдор, но лишь желали жить самостоятельно. Возможно, разгадка кроется в следующем. Люди Трех Домов, ставшие Друзьями Эльфов, ушли из мест, где почитали Мэлькора и пошли на Запад, ведомые старинными легендами о том, что Солнце в первый раз взошло на Западе и еще больше смутным желанием света. Они отказались от привычной формы власти, сакральной и в то же время материальной, тиранической по своей сути. Но новая форма власти, равноценная прежней, еще не возникла, так как для этого необходимо взаимодействие с высшими силами, от лица которых и говорит король. Люди Мэлькора получили свою власть непосредственно от своего бога, люди Трех Домов не получили власть ни от кого, потому и форма власти у них была неустойчивая, основанная по большей части на личных пристрастиях и привычных традициях. Узнав нолдор, люди сначала приняли их за Валар, далеких богов Запада, о которых им рассказывали Темные эльфы, авари. В этой ошибке крылась доля истины: нолдор несли в себе свет Запада, свет настоящих высших сил, общения с которыми так жаждали люди. Ведь у людей не было богов с тех пор, как они ушли с Востока от слуг Мэлькора. Потому нолдор, сознательно или нет, воспринимались людьми как представители богов, несущие с собой правильный порядок вещей, естественный закон, в отличие от тиранического и коверкающего закона Мэлькора, который есть лишь проявление одной его злобной воли. Они несли с собой свободу от духовного рабства у Мэлькора, свободу от страхов и того зла, что нес с собой Враг. А если существует другой, ненасильственный и гармоничный порядок вещей, если есть светлые Валар, значит, что приобщившись к ним или к их представителям, люди смогут жить по возможности более полной, счастливой, гармоничной жизнью. Такой жизнью, какой, возможно, жили бы они, если бы не принесли Клятву Мэлькору. Таким образом, в нолдор люди видели не только учителей, передававшим им знания о мире, но и владык, обладающей не только материальной, но и сакральной властью. Финрод был королем не потому, что собрал вокруг себя много народу и что мог выставить большое войско или потому что владел обширными землями, нет, всем этим он владел потому, что был королем. В нолдор люди увидели, как мне кажется, тот самый сакральный оттенок власти, которого они лишились, уйдя с Востока. О понятии сакральной власти и о королях-священниках речь будет идти и ниже.

 

 

Итак, люди, составляющие Три Дома Друзей Эльфов до Войны Гнева не имели полноценных правителей своей крови и управлялись владыками нолдор. Власть же вождей людей была светской, родовой, передавалась традиционно по мужской линии, была сильно окрашена личными отношениями. Своих сакральных вождей у людей не было.

 

 

2. Король как наместник и посредник.

И вот, после Войны Гнева, люди Трех Домов: Бэора, Мараха и Халэт получили от Валар разнообразные дары. Это было и долголетие, и мудрость, и знания об устройстве мира. Но нас сейчас интересуют два других дара: это земля, благословенный остров Нумэнор, и Король. Эонвэ, посланец Валар, даровал Эльросу, сыну Эарэндэля и Эльвинг, власть над людьми Нумэнора. С этих пор начинается история Королей Людей.

 

Как изменилось представление о власти и властные структуры в Нумэноре? Сначала разберем, чем отличается власть законная от власти незаконной.

 

Представления нумэнорцев о королевской власти базировались на представлении о правильной и законной власти вообще, каковую для них изначально олицетворяли Валар. Эльфы-нолдор (отчасти и синдарский Дориат) также жили по "валарской" модели власти, но об этом в статье речи не будет, статья посвящена только людям. Рассмотрим же, как представляли себе нумэнорцы власть Валар над Ардой.

 

 

Впервые вопрос о законности власти встал еще перед Валар в начале времен. Вот как говорит о том "Айнулиндалэ": "И когда юная земля была полна пламени, Мэлькор возжаждал ее и сказал прочим Валар:

- Это будет мое царство, я объявляю его своим!

И сказал Манвэ Мэлькору:

- Царство это не будет твоим, ибо другие трудились здесь не менее твоего".

 

Здесь мы видим, как единоличной воле Мэлькора противопоставляется воля всех других Валар. Но воли коллектива недостаточно. Манвэ есть наместник Единого ("Атрабэт", примечание 2), он правит Ардой не своим произволом, но поставлен следить за исполнением воли Единого, как и все Валар. "Могущество Валар зиждилось на "власти", которой наделил их Эру" ("Атрабэт", словарь).

 

"И сказал Манве:

- Есть ли Твоя воля на то, чтобы мы совершили это? Ибо мы страшимся вмешиваться в дела Твоих Детей.

И ответил Эру:

- Разве не вручил Я валар правление Ардой и власть над всем веществом ее, чтобы творить из нее, что они хотят, по Моей воле? И вы не пренебрегали этим" ("Атрабэт", приложение, "Беседа Манвэ с Эру").

 

Таким образом, разница между властью законной и незаконной заключается в том, действует ли властитель по собственной воле, либо находится в статусе наместника, подчиняясь сам воле Единого. Единый же Один понимает Свой Замысел до конца, потому Он Один может управлять своим творением, распоряжаться судьбами Арды и ее народов. Другие же властители, как бы не были могущественны или исполнены благих намерений, не в силах управлять Ардой только лишь по собственной воле, и приходят в итоге к тому, к чему пришел Мэлькор: к жажде обладания тем, чем не могут обладать, к тираническому переустройству чужого дома.

 

Манвэ как Король Арды постоянно сознает свою функцию наместника и стремиться все действия согласовывать с волей Единого. Манвэ единственному из Валар доступен прямой контакт с Единым, и он говорит с Эру "в думах своих". Кроме того, Манвэ, по всей видимости, является первосвященником Единого: "Манвэ, Его Местоблюститель в Эа" ("and Manwe his Lieutenant in Eа" - письмо 212). Таким образом, Король Арды является и наместником-священником Единого, совмещая функции мирские и сакральные.

 

Люди же, благословленные Валар и обретшие своего Короля, отныне также были причастны к сакральной функции власти, и их Короли также были наместниками высших сил и священнослужителями. Здесь необходимо отметить два факта. Во-первых, нумэнорцы знали Единого как Творца мира и Отца людей, единственного подлинного Бога. Валар для них были не богами, а силами, управляющими делами Арды по воле Единого, Его представители. Потому поклонялись нумэнорцы лишь Единому. Известны три нумэнорских праздника: Эрукьермэ, Эрулайталэ и Эруханталэ. Во время этих праздников народ и Король поднимались на вершину священной горы, где Король от имени народа благодарил Единого и обращался к нему с просьбами. Никто, кроме Короля, ни во время этих праздников, ни в обычное время не мог говорить на этой горе. Из этого обычая видно, что Король играл функцию посредника между народом Нумэнора и Богом: "Вершина Горы, Мэнэльтармы - Небесного Столпа - была посвящена Эру, Единому, и там иногда про себя, иногда - вслух, призывали Бога, поклонялись Ему и возносили Ему хвалу: это было подражание Валар и Горе Амана" (Письмо номер 153). Учитывая то, что на острове не было как таковых священнослужителей ни Единого, ни кого-либо еще (вплоть до времен Саурона и культа Тьмы), Король был также и единственным священником Нумэнора: "Когда прервался нумэнорский королевский род, прекратилось и "священнство": эти идеи были идентичны в представлении нумэнорцев", "надо полагать, что с возрождением рода королей-жрецов (происходящих от Лутиэн Благословенной) будет возобновлено поклонение Богу" (Письмо 156)

 

Во-вторых, Король был также посредником между народом и Валар. Вот что сказал Государь Мэнэльдур своему сыну Алдариону, который отплыл в опасное странствие вопреки воле отца и вернулся, претерпев по пути различные несчастья: "Мэнэльдур был очень обрадован возвращению сына; но порицал его за то, что он восстал против воли отца и короля, отринув этим хранительство Валар и рискуя навлечь ярость Оссэ не только на себя, но и на людей, доверившихся ему" ("Алдарион и Эрэндис"). Из этого отрывка видно, что нумэнорцы связывали благословение Валар, не дававшее, кроме всего прочего, их кораблям потерпеть кораблекрушения, с исполнением воли Короля. То есть Король как бы своим благословением призывал и благословение Валар, которое в противном случае могло бы быть нереализованным. Интересно, что в этом случае, получается, благословение Валар распространяется на народ только при наличии посредника-Короля. Или, если рассматривать вопрос шире, при наличии королевского рода. Известно, что в Третью Эпоху срок жизни жителей Гондора был меньше, чем срок жизни жителей бывшего Арнора, это связывалось с тем, что гондорская ветвь Королей прекратилась, а арнорская - сохранилась ("Северное княжество и дунэдайн" в приложениях к ВК).

 

 

То, что Король в Нумэноре до падения Тени (приблизительно до времен правления Тар-Атанамира) мыслился именно как наместник высших сил, а не как самовластный властитель, говорит не только его функция посредника. Характерно, что до Тар-Атанамира Короли Нумэнора, почувствовав, что время их жизни близиться к концу, добровольно передавали власть своим наследникам. Потому Короли и женились довольно поздно, так как хотели, чтобы будущий Король вступил на престол в расцвете сил. Кроме того, Короли могли отказаться от власти и в силу других причин. Вардамир, сын Эльроса, не стал править, а сразу передал власть своему наследнику, так как его наследник был уже порядком взрослый, а сам Вардамир прожил после этого 90 лет. Тар-Мэнэльдур передал скипетр своему сыну Алдариону намного раньше положенного времени, так как почувствовал, что ситуация в мире осложняется, и ему, как Королю, придется принимать трудные решения, к чему Тар-Мэнэльдур не был готов. Потому он и передал власть в руки своего решительного отпрыска. Из этих примеров видно, что Короли Нумэнора, по крайней мере до Тар-Атанамира, не цеплялись за власть и всегда были готовы уступить ее достойному наследнику. Видимо, подразумевалось, что Король в случае опасности готов и жизнь отдать за свой народ, но практических примеров этого в Нумэноре не наблюдалось.

 

Короли Нумэнора владели землей Острова, Остров, а потом и колонии в Средиземье были их собственностью. То есть Короли Людей были теперь не просто народоводителями, они были и "держателями земли" в полном смысле этого слова, хозяевами земли, а не ее держателями по милости других, как это было в Бэлэрианде. Короли Нумэнора могли жаловать землю своим приближенным, но могли и отбирать ее. Так, Тар-Мэнэльдур подарил Эрэндис земли в Эмэриэ, а Ар-Фаразон отнял земли Андуниэ у Амандиля и его потомков.

 

Особое значение имеет тот факт, что Нумэнор называется "благословенной землей", и это не просто эпитет. Известно, что земля Острова отличалась плодородием, не было стихийных бедствий, засух, наводнений и тому подобных природных несчастий. В Нумэноре, и часто - только там, росли деревья и кустарники, привезенные с Запада, с Тол-Эрэссэа. Кроме того, только в Нумэноре находилась священная гора, на одной которой было возможно поклонение Единому. Так что Нумэнор действительно был благословенной землей, и в прямом, физическом смысле, и в сакральном. Можно сказать, что на Острове благословение Валар принимало физическое воплощение, сам Остров был одним из таких физических воплощений благословения Валар. И на этом благословенном Острове жил благословенный (тоже в физическом и в сакральном смысле слова) народ, предводительствуемый благословенными Королями.

 

Рассмотрим вопрос о том, были ли Короли Нумэнора властителями только от Валар, или в этом была и воля Единого.

 

Валар, как уже неоднократно цитировалось в этой статье, были слугами Единого, отнюдь не самовластными господами. В дела же Детей Единого Валар вмешивались всегда с крайней осторожностью. Физические особенности нумэнорцев, отличающие их от жителей Средиземья, Валар даровали не по своему произволу, изменив природу людей, а возвращая и "реконструируя" изначальную природу, данную Единым: "До своего падения (втоpого падения Человека?) нумэноpцы жили так долго не столько потому, что это был какой-то особый даp, а скоpее потому, что это было возвращение того, что должно было быть общим наследием людей - сpок жизни 200-300 лет." ("The life of the Numenorians before their fall (the 2nd fall of Man?) was thus not so much a special gift as a restoration of what should have been the common inheritance of Men, for 200-300 years", "Заметки по поводу ore", Виньяр Тэнгвар, номер 41, с.14). Кроме того, если бы власть люди получили исключительно от Валар, люди бы находились в прямой вассальной зависимости от Валар, что противоречит невмешательству Валар в дела людей: "Валар никак не ответили на это восстание (нумэнорцев против Валар - О.Б.), потому что Дети Бога находятся не под их юрисдикцией" (письмо 156). Валар в Нумэноре не поклонялись, поклонялись только Единому, что косвенно свидетельствует в пользу того, что королевская власть в Нумэноре была по крайней мере одобрена Единым. Валар, "дав" людям Королей, таким образом, просто восстановили естественный порядок вещей, аналогично тому, как они "подарили" людям иной физический облик.

 

 

Интересно отношение нумэнорцев раннего периода к вопросам власти в Средиземье. В "Утраченном пути" Элэндиль (вождь Верных в раннем варианте легенды о Падении Нумэнора) говорит своему сыну Хэрэндилю: "Мудрость наша - от Владык, и от Перворожденных, что видят их лица; и сделались мы выше и величественней прочих из нашей расы - тех, кто древле служил Морготу. Наши знания, сила и жизнь крепче, чем у них. Мы еще не пали. И потому власть над миром, от Эрэссэа до Востока, принадлежит - или будет принадлежать - нам". Как известно из того же "Рассказа Аданэли", Первое Падение пережили все люди, в том числе и предки нумэнорцев. Потому слова "мы еще не пали" можно истолковать как "мы еще не покорились Морготу и его слугам, мы храним верность Владыкам Запада и Единому, в отличие от большинства жителей Средиземья". Власть над миром, по представлениям нумэнорцев, должна принадлежать их народу потому, что именно их народ в полной мере, в результате дарованного благословения Валар, обладает всем, что надо для самостоятельного существования в Арде: связью с высшими силами, то есть с Валар и Единым. В то время как основная часть людей, покоряясь слугам Моргота, несчастна и несвободна, нумэнорцы благословенны и свободны, ими правят справедливые Короли-священнослужители, получившие свою власть непосредственно из рук Валар. По представлениям нумэнорцев, именно верность Валар и Единому дают право на законную власть, в то время как любая другая форма власти будет произволом и в конечном итоге "морготопоклонством". Надо сказать, что и в Средиземье могли быть справедливые, мудрые короли, не морготопоклонники и не тираны. В Третью Эпоху такими были, например, короли Рохана. Но эти короли не были священниками, потому сакральная функция власти оказывалась сильно редуцированной, в отличие от Нумэнора. Нумэнорцы, а в особенности - нумэнорские Короли, отличались от жителей Средиземья примерно также, как христианские священники будущих времен отличаются от паствы. Разница между христианскими священниками и нумэнорцами заключается в основном том, что Церковь как институт защищена от падения обещанием Господа, в то время, как нумэнорцы могли пасть и пали, утратив благословение Валар и связанные с этим преимущества. Кроме того, священники получают свою власть и благодать непосредственно от Святого Духа, нумэнорцы же передавали свое благословение по наследству, по праву крови. Потому можно сказать, что в Церкви благодать дается лично каждому служащему, а в Нумэноре - родам людей. И как священником нельзя стать самому, так нельзя и самому стать полноправным Королем, на это требуется личное благословение свыше, либо принадлежность к благословенному роду. О роде и пойдет речь в следующей части статьи.

 

 

 

Итак, люди как народ стали полностью состоятельны. Их Короли были наместниками, посредниками и священнослужителями высших сил, через Королей осуществлялась передача благословения Валар всем нумэнорцам. Кроме того, был сам Нумэнор, благословенная земля, которой Короли владели полностью самостоятельно. Но все вышесказанное относилось в полной мере лишь к нумэнорцам, жители Средиземья находились в промежуточном положении.

 

 

3. Род Эльроса.

Напомню, что власть у людей в Бэлэрианде передавалась преимущественно по наследству, то есть в одном роду. Эльфы-нолдор, видимо, еще больше закрепили эту традицию, ведь, во-первых, передача власти в одном роду была принята у самих нолдор, а во-вторых люди были смертны и эльфийским лордам было просто удобно иметь дело с родами, а не с каждым конкретным человеком в отдельности. Так что передача власти в Нумэноре в одном конкретном роду была, с одной стороны, просто продолжением древних традиций. С другой стороны, именно королевский род, род Эльроса, был особо выделен среди прочих родов Нумэнора. Именно Эльрос и его род были избраны Валар для того, чтобы осуществлялась власть Королей.

 

На то, что Король воспринимался именно как представитель своего рода, а не просто как отдельно взятая личность, указывают фразы типа "хранили верность роду Эльроса", или, как в "Утраченном пути": "Я не нарушаю верности королю и не замышляю ничего во вред ему. Я буду предан дому Эарэндиля до самой смерти". На факт избранности рода указывает и то обстоятельство, что представители этого рода жили в два раза дольше прочих нумэнорцев (пока годы их не начали таять под Тенью, но об этом позже), и были наделены талантами и достоинствами, превосходящими таланты простых людей. Что это за таланты, в точности неизвестно, однако сам факт их наличия говорит об особом благословении, лежащем на роде Эльроса.

 

Благословение это проявлялось и в том, что только Королю из этого рода была доверена Валар функция посредника и священника. Немаловажную роль играл и тот факт, что только в роду Эльроса из поколения в поколение передавалась кровь эльфов-нолдор, видевших свет Валинора и кровь майа Мэлиан, "божественная кровь". "Кровь" в понимании нумэнорцев не была явлением чисто физическим, не была особым биологическим сочетанием генов или чего-то такого: "но во всяком случае я полагаю, что нумэнорцы, прежде чем их знания стали меньше, знали о наследственности больше прочих людей. Каковую они и имели в виду под общераспространенным символом "крови". (письмо 230). Как видно из рассказа "Тал-Эльмар", такие небиологические качества, как уважение к старшим, смелость и преданность передавались по наследству. То же можно предположить и про другие нравственные качества. Кровь эльфов и майа давала роду Эльроса какие-то неизвестные нам в точности духовные характеристики. Возможно, это была особая мудрость, что встречается только у эльдар, или склонность к прекрасному. Но подчеркивается важность этой крови, и важность того, что кровь эльдар слилась с кровью людей: "The entering into Men of the Elven-strain is indeed represented as part of a Divine Plan for the ennoblement of the Human Race, from the beginning destined to replace the Elves" (письмо 153).

 

Как уже было сказано выше, благословение Валар передавалась в роду Эльроса по наследству, в силу права крови, но не в силу каких-то обрядов или специальных действий. Потому Короли и не могли передать свое право власти кому-либо другому, и человек не из рода Эльроса не мог стать благословленным, как Короли. Род Эльроса был поставлен властвовать над людьми Острова самими Валар, выполняющими волю Единого, и только сами Валар или Единый могли изменить такое положение вещей. Любая другая власть в Нумэноре, а пока стоял Остров - и в Средиземье над нумэнорцами была бы незаконной, присвоенной вопреки Валар и их благословения. А значит, что и дары Валар нумэнорцам некому было бы передавать, не было бы Короля-посредника. Обратим внимание на тот факт, что функции сакральные выполнял именно род Эльроса в силу права крови, а вовсе не должность Короля делала из человека сакральную фигуру.

 

К сожалению, особая кровь не дала гарантии роду Эльроса от падения, и падению Королей Нумэнора посвящена следующая часть статьи.

 

 

Итак, королевская власть в Нумэноре передавалась в роду Эльроса, отмеченного особыми физическими и духовными характеристиками. И быть Королями-священнослужителями могли только члены этого рода.

 

 

Подводя итог под всем вышесказанным о власти, можно сказать вкратце, что: законный Король рассматривался нумэнорцами прежде всего как наместник Единого и Валар, как посредник между людьми и высшими силами; а значит, должен был блюсти справедливость, помнить, что его власть - от высших сил и быть готовым умереть за свой народ. Кроме того, Король должен быть из рода Эльроса, ибо род этот отмечен благословением Валар, эльфийской и айнурской кровью, и существует пророчество, гласящее, что род Лутиэн не прервется.

 

 

4. Утрата благословения.

На протяжении почти двух тысяч лет Нумэнор и его народ процветал под мудрым правлением Королей. Однако люди, даже благословленные, не могут не пасть, и Тень накрыла Нумэнор. Первые признаки Тени были почти незаметны, впервые открыто Тень проявила себя в годы правления Тар-Атанамира. Это был первый Король, открыто говоривший против Валар и эльдар, первый Король, не отказавшийся от власти и жизни и умерший в безумии, так и не расставшись со скипетром. После него Тень все плотнее закрывала Нумэнор, до самого Падения Острова.

 

 

В силу того, что Короли Нумэнора сами прерывали связь с высшими силами, благословение Валар не было уже столь действенным и начало понемногу пропадать. Отразилось это прежде всего на самих Королях. Их срок жизни с четырехсот лет стал уменьшаться до двухсот с небольшим, стали уменьшаться и их особые таланты, так что к концу существования Острова Короли почти ничем не отличались от остальных нумэнорцев. Однако право власти за ними сохранялось. Короли Нумэнора не только говорили против Валар и не чтили их, но и забросили священную гору, и не поднимались на нее во время праздников. Так постепенно они сами утрачивали свои функции посредников и священнослужителей, превращаясь в светских владык, подобных королям Средиземья. Но мудростью, знаниями и кровью они все еще выделялись среди жителей материка.

 

Утрата благословения происходила постепенно, на протяжении почти полутора тысяч лет. Нумэнорцы замечали изменения, но никто, кроме Верных, не понял эти изменения как фактически добровольный отказ от благословения Валар. Бунт против Валар закончился, как известно, тем, что последний Король Нумэнора Ар-Фаразон привез на Остров Саурона, начал с его подачи поклоняться Тьме и ее Владыке Мэлькору, срубил Белое Древо, издавна бывшее символом благословения Валар и дружбы с эльдар, и в конце концов объявил войну Валар, собрал огромный флот и поплыл на Запад, тем самым нарушив тысячелетний Запрет приближаться к берегам Бессмертной Земли. Перед отплытием флота на Нумэнор посыпались различные несчастья: стали тонуть в море корабли, на поля налетали ливни и сыпался град, молнии убивали людей на улицах и в полях. Таких несчастий не случалось в Нумэноре никогда, и все это было предупреждением. Однако ни Король, ни большинство жителей Острова не поняли, что все эти несчастья означают утрату благословения, а вместо этого поверили словам Саурона, который говорил, что Валар первые начали войну с людьми. И вот, когда Ар-Фаразон вступил с войной на берега Валинора, он окончательно разорвал ту нить, что связывала его род, который был частью рода Эльроса, с высшими силами. Утрата благословения оказалась окончательной, и у нумэнорцев была отнята и благословенная земля, их Остров. Это было прямое вмешательство Единого, и с тех пор Нумэнор называют Аталантэ, Павшая Земля.

 

Спасшиеся нумэнорцы долго считали себя изгнанниками в чужих краях, и через три тысячи лет их все продолжали тревожить сны об огромной волне, накрывающей Остров и все, что на нем было.

 

Таким образом, Короли Нумэнора и вместе с ними и весь народ постепенно утрачивали благословение Валар. И происходило это исключительно по их собственной воле.

 

 

5. Верные и Короли.

Вернемся теперь к вопросу, поставленному в начале статьи. Почему же Верные так упорно хранили верность последнему Королю Нумэнора, несмотря ни на что? Теперь мы можем ответить на этот вопрос. Верные откололись от основной массы населения Нумэнора еще во времена Тар-Атанамира. Верными в основном были жители запада Острова, в чьих жилах текла кровь рода Бэора. Верные называли себя так потому, что оставались верны Валар и дружбе с эльфами, они оставались верны тому, что считалось "старыми традициями", несмотря на то, что основное население Нумэнора и Короли все больше утрачивали связь с эльфами и Западом. Верные помнили, что, когда люди впервые пришли в Бэлэрианд, именно эльфы поведали им правду о Валар и Морготе, именно эльфы были учителями и первыми королями людей, именно с эльфами люди научились сражаться против Тьмы, а не только бежать от нее. Наконец, именно в эльфах люди впервые увидели свет Запада. Потому дружба нумэнорцев с эльфами Тол-Эрэссэа и Средиземья была не просто дружбой между двумя народами, но памятью о прошлом и подтверждением того, что нумэнорцы остаются, как и в былые дни, врагами Тьмы и союзниками Запада. Эльфы были как бы свидетелями благословения Валар. Дружба с эльфами и эльфийские языки стали первой жертвой Королей, ставших мятежными, желающими жить только по собственному разумению, не считаясь ни с чем и ни с кем, хоть бы и с Валар. Тогда Верные впервые нарушили волю Королей, они продолжали обучать эльфийским языкам втайне. Они во времена Ар-Гимильзора продолжали встречать эльфийские корабли, несмотря на запрет и наказания. Но не более того. Князья Андуниэ, будучи предводителями Верных, старались уговорами и мудрыми советами смягчать Королей, но никогда не противодействовали им силой или открытым неповиновением. Во времена Ар-Гимилзора Верных лишали земель, ссылали или изгоняли, во времена Ар-Фаразона распространился культ Тьмы и Верных сжигали в Храме. Но неповиновения не было, многие уезжали в Средиземье и считали себя изгнанниками, но не бунтовщиками и не мятежниками против Королей. Они жили в своих колониях, но никогда не объявляли их независимыми королевствами, не противостояли Королям и на материке. Так было вплоть до приказа о мобилизации, изданного Ар-Фаразоном, то есть вплоть до отплытия флота на Валинор. Тогда впервые приказ Короля был нарушен открыто. Таким образом, Верные были всегда весьма лояльны по отношению к Королям Нумэнора. В последние годы существования Острова были и такие, кто открыто говорил против Короля и лордов, но эти люди не были из числа Верных, и Элэндиль говорил своему отцу Амандилю: "Ты ведь знаешь, что нас называют предателями и соглядатаями, но до сего дня это было ложью".

 

Терпение Верных объясняется особой ролью Королей Нумэнора. Напомню, что Король был не просто политическим правителем страны. Он был священнослужителем, проводником благословения, "держателем земли", наместником Валар или Единого. И все эти функции он выполнял в силу принадлежности к роду Эльроса, вернее, в силу его разветвленности, даже в силу принадлежности к основной ветви этого рода. Конечно, Верные видели, что в результате мятежности Королей утрачивается и благословение, и все, что с ним связано. Короли перестали быть справедливыми по отношению и к жителям Средиземья, и по отношению к собственным подданным. Но власть и благословение дали Валар, и значит, что только они вправе решать, когда и кому они передадут власть. Потому Верные терпели, потому Амандиль говорил Элэндилю: "Если б думал я, что Манвэ нуждается в таком посланце, я предал бы Короля. Ибо есть лишь один обет верности, от которого никто не может отречься. Но я буду лишь молить о милости для людей и об освобождении их от Саурона-обманщика, ибо хоть немногие из них все еще верны". Действительно, важнейшей для Верных была верность Валар и Единому, важнее, чем верность Королю и его роду. Потому Верные и отказались идти в поход на Запад. Но тем больше их трагедия, так как пойти против Короля раньше они тоже не могли, не могли участвовать и ни в каком бунте против Короля, против законной власти, власти, установленной Валар. Получался парадокс: Верные не могли нарушить верность Валар, но и не могли нарушить верность Королю, потому что Король был наместником Валар, и никто этого не отменял! (Опять-таки, "те, кто защищает власть от мятежа, сами не должны быть мятежниками"... "Сильмариллион", глава "О Фэаноре и освобождении Мэлькора") И только поход на Запад и последовавшая вслед за ним катастрофа избавила Верных от этого двойственного положения.

 

Амандиль и Элэндиль, хоть и принадлежали к роду Эльроса, и хранили верность Валар и Единому, а значит, что теоретически могли выполнять священнические функции, не могли стать Королями при живых Королях Нумэнора по вышеописанным причинам. Нельзя стать Королем самостоятельно, для этого требуется благословение высших сил. Когда же Нумэнор и его Короли исчезли, Элэндиль смог по праву стать Королем оставшихся нумэнорцев. На то было несколько причин. Во-первых, он и его потомки были единственными выжившими представителями рода Эльроса, а значит, наследовали власть по законам Нумэнора. Во-вторых, высшие силы, хоть и не пришли посвятить Элэндиля лично, подали недвусмысленные знаки о своем решении передать власть его роду. Это был росток Белого Древа и спасение кораблей Верных из ужасной бури, разразившейся после гибели Острова. Но Нумэнор и его слава были утрачены навсегда. Срок жизни нумэнорцев неуклонно уменьшался, их знания по большей части оказывались забытыми. Напоминаниями о былом могуществе оставались Короли рода Элэндиля, Короли Гондора и Арнора, последние осколки Нумэнора среди людей Средиземья. И только Короли сохраняли право благодарить Единого, только они оставались не просто светскими правителями, но Королями-священнослужителями. Те же нумэнорцы, что были преданы Саурону, после гибели Нумэнора быстро выродились и род их пресекся, как рассказано о том в "Повести лет". Думаю, что их быстрому исчезновению способствовали не только смешанные браки с другими народами, но и отсутствие Королей-священнослужителей, связывающих народ с высшими силами. Ведь гондорцы тоже стали жить меньше, лишившись своего Короля... Но это уже совсем другая история.

 

 

Итак, Верные не могли открыто противостоять Королям Нумэнора, пусть порочным и злым, именно потому, что были Верными. Потому что волю Валар и Единого ставили выше своей, и не просили власти себе, но только благословения и спасения народу Нумэнора. История верности Верных на мой взгляд, одна из самых печальных историй в Арде.

Изменено 10 апреля, 2007 пользователем Marc Romiliy

[Kapitan]

Это заразно...

[Августина]

2Недобитый Скальд

2Marc Romiliy

Я тащусь!Спасибо!

[Недобитый Скальд]

зажгу-ка я еще:

 

Первая битва на Бродах Изена (25 февраля 3019 г.)

 

В феврале 3019 г., в ходе Войны Кольца, Саруман, владыка Изенгарда и союзник Саурона, намереваясь захватить Рохан (поддерживавший Гондор), двинул свои войска к западной границе этого государства, реке Изен, которую защищали отряды рохиррим, воинов Рохана, под началом Теодреда, сына и наследника семнадцатого короля Марки Рохана, Теодена. В ходе битвы за переправу через реку, Броды Изена – первого сражения этой войны – войска Западной марки (1) были разгромлены, а их командир погиб.

 

Возникновение образа

Битва на Изене упоминается в черновиках (ИС, VII, 20) (2), сначала в разговоре Эомера (3) с Арагорном (в окончательном варианте, состоявшемся 30 февраля). Третий маршал Марки (точнее, еще ее Master – господин) говорит, что война с Саруманом идет «с лета» («много месяцев» – «Две Твердыни», III, 2). Далее Эомер признается: «Даже сейчас далеко (отсюда) идет битва на Западной равнине (Westemnet), под тенью Изенгарда. Едва ли мы сможем удержаться» («Даже сейчас идет битва на Западной равнине, и я боюсь, что она может плохо закончиться для нас» – «Две Твердыни», III, 2).

Маршал мог говорить только о первой битве (поскольку вторая произошла только 2 марта). Печальный итог ее, заключаем из текста, ему не был известен. Хотя Эомер выступил из Истфолда около полуночи 27 февраля (ВК, Приложение B ), а вести о гибели Теодреда пришли в Эдорас примерно в полдень 27-го (НС, V, note 7), он мог еще не знать о них, пребывая в своем родном Алдбурге. Но, как значится в тексте НС (V, Приложение I), обвинение, выдвинутое Гримой против Эомера, состояло в том, что маршал «знал о поражении у Бродов Изена и смерти Теодреда до того (выделено нами – М.Н.), как выступил в погоню за орками» и притом ослабил (и без того сократившийся) гарнизон Эдораса (следовательно, побывав и там). Значит, на 30 февраля Эомер уже располагал сведениями о разгроме армии Западной марки? Или же, по всей вероятности, он не решился поведать чужеземцу (Арагорну) полную правду?

Другой набросок (ИС, VII, 25) также упоминает «битву на границах Западной равнины. Вторжение орков Сарумана отбито (не без потерь у рохирот [= рохиррим]) на берегах реки Изен». В дальнейшем повествовании гонцы приносят весть «о гибели второго мастера (Master [= Marshal]) и о том, что войска Рохана почти окружены». В качестве варианта для имени второго маршала (в ранних записях его зовут сначала Мархат (Мархад), потом Эовин) здесь добавлено: «Хама и Теодред». Здесь обращает на себя внимание следующее обстоятельство: автор еще не разграничивает четко первую и вторую битвы на Бродах. Гибель маршала (но еще не Теодреда) говорит скорее о первом сражении, но из контекста (когда вестники появляются, Теоден, Эомер, Гэндальф и Арагорн уже скачут на главную – и победоносную – баталию с войсками Сарумана) можно полагать, напротив, что речь идет именно о второй битве.

Другой момент: имя Теодред (4). Оно появляется в ИС далеко не сразу. В первой версии прообраза 6-й главы III книги («Король золотых палат») не Грима, но сам Теоден говорит о гибели (на западных границах Рохана, т.е. на реке Изен) второго маршала Марки (Second Master of the Mark). Однако, имя его – Эоворед (5) (ср. выше) и он не сын Теодена (ИС, VII, 26). Однако, и это важно, отныне он погибает именно в первой битве на Бродах Изена (дата ее – 25 января (6) [ИС, VIII, 2, note 3] – позднее была сдвинута на месяц вперед). Но только ближе к концу главы звучат слова короля: «Мой сын Теодред [но все три слова тут же зачеркнуты] У меня нет сына. Я назначаю Эомера, сына моей сестры, своим наследником» (7). С другой стороны, во втором варианте отрывка читаем – «У меня нет детей. Теодред, сын моего брата, убит».

Наконец, только в окончательной версии ВК образ Теодреда и сюжет первой битвы на Бродах обретает зримые черты. Здесь сказано (Приложение A, II), что к 3002 г. Теодреду было 24 года (следовательно, он – как и Боромир, сын Денетора (8) – родился в 2978 г., за два года до того, как его отец стал королем Рохана), а в 3019 г., соответственно, 41 год. (Подтверждающее эти расчеты указание на его возраст встречаем в [НС, V] – Теодред был на 13 лет старше своего кузена Эомера, который, как известно, появился на свет в 2991 году.) Также упоминается, что он был единственным ребенком (и сыном) Теодена и Эльфхильд (в черновиках – [ИС, XII, 9, iii] – добавлено, что Эльфхильд была родом из Истфолда и умерла при рождении Теодреда).

Но о самой битве, связанной с именем Теодреда, сказано немного. В Приложениях (A, II) отмечено, что «в Войну Кольца Теодред пал в битве с Саруманом у переправ через Изен (the Crossings of Isen)». Далее (Приложение B ) говорится, что сражение это вошло в историю как «Первая битва у Бродов Изена» и произошло оно 25 февраля 3019 г., за день до распада Содружества Кольца. Наконец в самом тексте («Две Твердыни», III, 6), Грима, обращаясь к королю, заявляет (2 марта 3019 г.): «Не минуло и пяти дней, как пришла горькая весть (см. выше – М.Н.) о том, что твой сын Теодред был убит на западной границе (the West Marches) (9): твоя правая рука, второй маршал Марки».

Поэтому, при такой скудости предшествующей традиции, основным источником для описания сражения на Изене служит соответствующая (и незавершенная) глава «Неоконченных сказаний», которая принадлежит к позднему периоду творчества Профессора, и была составлена уже после публикации «Властелина Колец». Благодаря НС (10), битвы у Бродов Изена являются одними из наиболее документированных событий военно-политической истории Средиземья.

 

География поля боя

Река Изен служила западной границей королевства Рохан, а Броды являлись ее самым уязвимым участком.

Изен брал начало в горах над Изенгардом, и в верхнем течении был очень быстрым (а воды – холодными), но на равнине Врат Рохана (11) он замедлял (относительно замедлял – см. ниже) свой бег, пока не поворачивал на запад. Чуть выше этого поворота на запад и находились Броды Изена (на синдарине Атрад-Ангрен или Этрайд-Энгрин). Их отделяли от Изенгарда около 30 миль (48 км) (12), от Хельмова ущелья – всего 15 миль (24 км). Но от Эдораса Броды отстояли примерно на 135 миль (217 км).

У Бродов река, широкая и мелкая, обходила двумя рукавами остров, образованный посередине Изена на скалистом выступе, покрытом камнями и галькой, принесенными течением с севера. Островок был достаточно велик, чтобы там разместилась дружина Теодреда (120 человек). Кроме того, от каждого берега к островку шли три ряда плоских камней для переправы через реку людей, а между ними – броды для коней («Две Твердыни», III, 8). Однако, бурное течение Изена на этом участке («на Бродах всегда вода стремительно неслась и журчала на перекатах») затрудняло переправу (но не делало ее невозможной, как показали события).

Лишь здесь, южнее Изенгарда, большой отряд, особенно тяжеловооруженные или всадники, мог пересечь реку. Броды Изена являлись единственным легкодоступным проходом в Рохан, а потому всегда находились под охраной. Через Броды проходил нуменорский Королевский тракт (от Минас Тирита до Форноста), который, однако, давно уже был заброшен. Напротив, от Изенгарда к Бродам вела широкая проезжая дорога, причем большей частью по ровной местности.

Все это давало Саруману определенные преимущества: он мог послать свои войска вниз по любому берегу Изена и напасть на Броды, если их станут оборонять, с обеих сторон. (Известно, что примерно в миле от врат Изенгарда был возведен мост через реку.) Его войска к западу от Изена могли при необходимости отступить к Изенгарду. С другой стороны, Теодред мог послать своих людей за Броды в количестве достаточном для того, чтобы либо противостоять отрядам Сарумана, либо оборонять подход к реке с запада. Но если бы рохиррим были разбиты, им некуда было отступать, кроме как обратно через Броды, причем противник преследовал бы их по пятам и, возможно, поджидал бы на восточном берегу. На юг и на запад вдоль Изена дороги домой им не было (поскольку жители области между Изеном и Адорном поддерживали Сарумана), разве что у них имелись бы припасы для долгого путешествия в Западный Гондор.

Далее, неясно, существовали ли уже к 25 февраля «земляные укрепления, прикрывавшие подходы» к Бродам, в которых оборонялись люди Гримболда во Второй битве (2 марта). Но, думается, два этих форта были насыпаны в промежуток между сражениями. Также, южнее по течению стоял невысокий холм, где укрепились отступавшие рохиррим, а к самой реке повсюду спускались заросшие травой высокие насыпи. Проезжая дорога из Эдораса подходила к Бродам с юго-востока, ведя прямо на запад последние две мили, а потом спускалась к реке.

 

Силы сторон

Состав войска Теодреда (второго маршала Марки) хорошо известен. У него было одиннадцать отрядов конных копейщиков (включая его собственную дружину) и один отряд конных лучников (конница Западной марки), а также неизвестное количество пехоты (ополчение Вестфолда). Пехотинцы находились в подчинении Гримболда (младший маршал Западной марки под командованием Теодреда), который также, видимо, выставил и собственный конный отряд (в числе тех двенадцати).

Эльфхельм (командир гарнизона Эдораса с 3012 г.; он не носил звания маршала, но фактически пребывал в этом ранге, о чем свидетельствует текст ВК) командовал четырьмя отрядами всадников – большая часть столичного контингента. (Однако, конница эдорасского сбора участвовала только в последнем этапе сражения.) Учтем также разведчиков Теодреда и конюхов.

Если принять численность каждого отряда всадников (эоред) в 120 человек (именно столько воинов состояло в полном эореде, включая командира, со времен военной реформы короля Фолквине [2864-2903]), получим 1440 всадников. Общий боевой потенциал Рохана включал 120 эоредов, 12000 конных воинов. (Теоден 9 марта говорит, что он мог бы выслать десять тысяч копий – остальное, видимо, приходится на долю потерь в войне и гарнизонов [«Возвращение Короля», V, 3]). С учетом контингента Эдораса (4 отряда = 480 человек), получаем итоговую цифру в 1920 всадников – почти шестая часть всего воинства Марки.

Боевым построением копейщиков Рохана служил клин. Но при необходимости они легко спешивались и выстраивали «стену щитов». Легкий шлем, кольчуга до колен (нередко гондорского производства), круглый (согласно письму Толкина № 211, миндалевидный) крашеный щит с умбоном, длинное копье с ясеневым древком и длинный меч – таким было оружие всадника. Конный стрелок заменял копье луком. Кроме того, видимо, он вообще был экипирован гораздо легче копейщика. (Кстати, похоже, что конные лучники понесли в Первой битве тяжелые потери.)

Численность вестфолдских пехотинцев неизвестна, но было их, очевидно, немало. Известно, что они выстраивали «стену щитов» и что среди них была «лишь горсточка лучников» (у остальных оружие составляли меч, щит и, несомненно, копье). Ориентировочно можно оценить их в 1000 человек. Таким образом, всего в Первой битве на Бродах роханцы предположительно могли выставить около 3000 воинов (и порядка 200 нестроевых).

Символика: штандарт Эльфхельма был белым, но цвет знамен Теодреда и Гримболда неизвестен. Символ дома Эорла – белый скачущий конь на зеленом полотнище. Но это знамя, несомненно, принадлежало только правящему королю Марки. Впрочем, не исключено, таким же было и знамя его наследника, а именно Теодреда (позднее водруженное над его курганом).

О численности и составе армии Сарумана известно крайне мало, не говоря уж об имени ее командира. Действовавший на западном берегу корпус (авангард которого был рассеян конницей Рохана, но главные силы отразили натиск рохиррим) существенно превосходил численностью «восточный» отряд. Но последний был мобильнее, потому и подоспел к Бродам раньше, хотя «западный» контингент шел по дороге. (Напротив, на восточном берегу местность была пересеченная, без дорог – с другой стороны, противника там не наблюдалось.)

В состав «восточного» авангарда входили несколько легковооруженных всадников (горцы-дунлендинги) и множество орков верхом на больших волках. (Орки с волками при необходимости использовались для прорыва строя всадников противника – их звери приучены были вспарывать конское брюхо; впрочем, чаще их пускали против отдельных групп врагов или применяли для погони за бегущими.) За авангардом шли две баталии тяжеловооруженных уруков (урук-хай) – они были приучены передвигаться вместе с конницей, а сражались, очевидно, рядом с всадниками. (Среди орков были стрелки, с большими тисовыми луками, хотя и не очень много – они предпочитали ближний бой, снаряженные короткими мечами с широким клинком и копьями.) Наконец, арьергард составлял отряд людей (или полуорков – ростом с человека, но лицом напоминавших гоблинов; порядка 200-300 воинов), вооруженных секирами и облаченных в кольчуги.

Безусловно, один только восточный корпус армии Сарумана в численном отношении превосходил всё войско рохиррим у Бродов. Одного только отряда секироносцев хватило для того, чтобы успешно атаковать гвардию Теодреда, укрепившуюся на островке, с обеих сторон, тогда как уруки успешно оттеснили конницу Рохана (порядка 9-10 отрядов) вниз по течению реки. И уруки (отличавшиеся от прочих орков большим ростом), и полуорки (из гарнизона Изенгарда) были лучшими, хорошо обученными и свирепыми воинами Сарумана. Именно им он доверил исполнить свой план – во что бы то ни стало убить Теодреда. Это было сделано. Но, нападая на отряд Теодреда, они упустили из виду общий ход битвы, что позволило уцелеть в бою многим воинам Рохана.

Состав западного корпуса неизвестен, упоминаются (что любопытно, единственный раз в военной истории Средиземья) только пикинеры (возможно, горцы из Дунланда).

Единственное дошедшее до нас известие о численности армии Сарумана относится к 2 марта (накануне Второй битвы за Броды) – не менее 10000 людей и орков. Также учтем гарнизон Изенгарда и потери в Первой битве на Бродах (причем немалые – так, был целиком уничтожен отряд секироносцев).

Предположительно 25 февраля на реке Изен могли действовать 4000 воинов Сарумана с восточного берега и 6000 с западного (но из последнего корпуса лишь несколько сот воинов могли участвовать собственно в бою на Бродах, иначе отряд Гримболда был бы смят в мгновение ока).

Символика: знамя Сарумана нигде не упоминается (хотя говорится о сигналах труб и рогов), но один его знак (небольшая Белая Рука) стоял на черных щитах орков и людей, а другой символ (эмблема в виде белой металлической руны «S») – на их шлемах.

 

Сражение: Первый этап

Получив известия от разведчиков о сборе войск пред Вратами Изенгарда, преимущественно (как им показалось) на западном берегу реки, Теодред расположил свои войска у Бродов. Подступы к Бродам – и с востока, и с запада – он назначил охранять пехоту Вестфолда, в подкрепление им на восточном берегу оставив три отряда всадников (вместе с конюхами и запасными лошадьми). Сам же второй маршал с главными силами (9 конных отрядов, включая лучников) переправился на западную сторону. В его намерения входило «опрокинуть армию Сарумана, пока она не полностью приготовилась (к битве)».

Учитывая, что с Теодредом на север выступили всего немногим более 1000 человек, тогда как Саруман мог рассчитывать в идеале на десятикратно превосходящие этот отряд силы, приходим к выводу, что разведка явно недооценила приготовления противника. (Да и о мосте на восточный берег она явно тоже не узнала – а ведь именно этот промах едва не оказался решающим для исхода сражения.) В любом случае, если у рохиррим и был шанс на удачу, так это атака на марше (что явно подразумевается в тексте источника): застав орков и людей Изенгарда в походном порядке, неготовыми к бою, конница Рохана могла в таком случае рассчитывать на определенный успех.

Но Саруман уже отправил в путь свои войска, когда Теодред только направлялся им навстречу. (Разведка Рохана, похоже, вообще работала на порядок хуже шпионско-разведывательной сети Сарумана, не говоря уже о возможности использования последним в своих интересах птиц для сбора информации.) Однако, «западный» отряд армии Изенгарда, как уже было сказано, был не очень подвижным, или же получил особый приказ двигаться медленнее. Поэтому где-то через три с половиной часа марша, но всего примерно в двадцати милях (около 32 км) севернее Бродов (13), Теодред уже натолкнулся на авангард врага. Как и следовало ожидать, атака конницы на застигнутую врасплох пехоту имела значительный успех. Передовой отряд был рассеян и понес серьезные потери. Однако, тем самым был утрачен эффект неожиданности, и главные силы «западного» контингента успели перестроиться в боевые порядки и даже успешно воспользоваться некими заранее выкопанными рвами, за которыми были выставлены пикинеры.

Здесь сказался второй промах Теодреда – рассчитывая, вероятно, на внезапность столкновения и недооценивая противника, он не озаботился взять с собой пехоту, сделав упор на скорость и маневр. Однако конница второго маршала Марки оказалась бессильной против пешего (очевидно) в своей основе и к тому численно превосходящего ее вражеского войска. Без адекватной поддержки собственной пехоты или стрелков (14) конная атака на пехоту с древковым оружием – превосходящую нападающих в количественном отношении, да еще и укрытую за полевыми укреплениями (рвы) – была изначально обречена на поражение.

Теодред, безусловно, осознавая все минусы своего положения, был вынужден остановиться. Безвестный знаток оборонительной тактики, военачальник Сарумана, добился своего – конница рохиррим, не будучи побеждена, увязла в бою и лишилась свободы маневра. Более того, с появлением на поле боя подкреплений из Изенгарда (но, скорее, это был отставший арьергард), командир воинства Сарумана попытался даже зайти с запада во фланг роханцам. При этом маневре едва не был окружен передовой эоред, где находился и сам Теодред, но его выручил натиск идущих следом отрядов. В ходе боя «один из вождей Рохана, похоже, был убит» – видимо, командир одного из эоредов.

Но в этот момент западный ветер разогнал стоявший с утра туман, и маршал Марки смог разглядеть на восточном берегу другие отряды Сарумана, спешившие к Бродам («восточный» корпус). Численность их он определить не смог, но, как отмечено, счел ее достаточной, чтобы «прийти в смятение» и немедля приказать отступать. Неудивительно – Саруман и его полководцы переиграли Теодреда по всем правилам. Пока он медлил перед полевыми укреплениями, за которыми ему противостоял «западный» корпус, другой контингент Сарумана, «восточный», мог (за счет своей подвижности) преодолеть отделявшее его от Бродов расстояние и захватить их. После чего, как указано выше, конница Теодреда была бы обречена на гибель. Только чистая случайность – ветер отогнал туман обратно во Врата Рохана, улучшив видимость – позволила маршалу вовремя догадаться о маневре противника.

Итак, Теодред приказал своим воинам отступать. Маневр был исполнен в полном порядке и почти без потерь (ср., однако, примеч. 10). К счастью для рохиррим, в противостоящем им отряде не было достаточно всадников (15). На отступление ушел весь остаток дня.

 

Сражение: Второй этап

Когда Теодред подъехал к Бродам, день уже клонился к закату. Однако, скорость роханских коней позволила ему несколько опередить и «западный», и «восточный» корпуса Сарумана, спешившие к переправе. Поэтому второй маршал успел организовать оборону Бродов.

 

I. Действия Теодреда и Гримболда

На западном берегу был оставлен Гримболд – вероятно, с его собственным эоредом и пехотой ополчения Вестфолда. Его отряд усилили 50 спешенными всадниками. Остальных конников (7 отрядов) и всех коней (эоред Гримболда, видимо, тоже оказался в пешем строю) Теодред отправил на другой, восточный берег (где уже стояли 3 отряда). Сам маршал спешил свой эоред (его гвардию) и укрепился на островке посреди реки, намереваясь прикрывать отход Гримболда, если тому придется отступать.

Едва он успел расположить свои силы, как подоспели войска Сарумана, двигавшиеся по восточному берегу. В источнике говорится, что они спустились по течению «с неожиданной быстротой» – возможно, поэтому Теодред не рассчитывал на их появление так скоро. Однако, зададимся вопросом: почему же он не предупредил стоявшие на восточном берегу отряды раньше, как только увидел спешивший к Бродам «восточный» корпус? Новая ошибка Теодреда?

Как бы то ни было, рохиррим были застигнуты врасплох. Атака противника оказалась неожиданной и увенчалась полным успехом.

Всадники-дунлендинги и орки на волках (авангард «восточного» корпуса) частью перебили, частью разогнали пастухов и привязанных к колышкам коней, лишив спешившихся всадников средств передвижения и возможности отступить с поля боя и спастись. Конные же отряды были атакованы уруками (в плотном строю): несомненно, рохиррим подверглись нападению стоя на месте, «внезапно», не успев выстроиться в боевые порядки (тем более часть их «только что переправилась через реку с запада»). Лишенная возможности – повторялась более ранняя ситуация – для разгона и натиска, конница быстро пришла в беспорядок. Невзирая на яростное сопротивление, большая часть всадников была оттеснена орками с Бродов на юг, вниз по течению. Уруки продолжали преследовать их – это говорит о том, что к ним, по всей вероятности, присоединилась часть дунлендингов и ездоков на орках (другая часть их продолжала погоню за разбежавшимися лошадьми и конюхами) (16).

Все исполнялось по заранее намеченному плану: пока одни воины Сарумана очищали от рохиррим восточный берег, другие должны были расправиться с Теодредом. Для этой цели был предназначен отборный отряд полуорков с секирами, который бросился к островку и атаковал его с обеих сторон. Постепенно воинов эотеда маршала теснили от берегов к пригорку в центре островка.

Тогда же на гарнизон Гримболда (на западном берегу) напали те войска Сарумана, что шли по этой стороне Изена (17). Но, встревоженный шумом боя и победными криками орков, Гримболд посмотрел на восток (возможно, отразив натиск «западного» отряда). Там он увидел картину боя и услышал громкий голос Теодреда, взывавшего: «Ко мне, Эорлинги!». Немедля Гримболд, взяв с собой тех нескольких людей, что стояли рядом (18), бросился к островку. Ударив в тыл полуоркам, он с двумя другими воинами сумел пробиться до Теодреда, стоявшего на пригорке. Но Гримболд опоздал – успев только убить зарубившего маршала огромного полуорка, он стал над телом Теодреда, считая его мертвым. Не миновать бы смерти и самому Гримболду, но в этот момент (солнце уже село и начинало темнеть) подоспел с четырьмя отрядами конницы Эльфхельм.

 

II. Действия Эльфхельма

Эльфхельм спешил на призыв Теодреда из Эдораса, однако полагал, что битва состоится через несколько дней. Но близ того места, где проезжая дорога соединяется с дорогой из Хельмова Ущелья, его дозорные с правого фланга заметили двух всадников на волках в полях. Почуяв неладное, Эльфхельм не стал заворачивать в Ущелье на ночевку. Вместо этого он помчался к Бродам.

Когда роханский военачальник подъехал к последнему повороту дороги, ведущему к Бродам, он встретил скачущих в беспорядке коней и нескольких беглецов, поведавших ему о поражении. Поэтому Эльфхельм, невзирая на усталость коней, на всем скаку преодолел тот прямой участок дороги, который тянулся к переправе, а завидев восточный берег, приказал отрядам перестроиться в боевые порядки.

Роли поменялись – теперь воины Изенгарда сами были захвачены врасплох. Вдобавок, в темноте они сочли, что врагов гораздо больше, чем было на самом деле, и по большей части разбежались. (По всей вероятности, то были остатки конницы и, может быть, часть уруков «восточного» контингента.) За бежавшими (в направлении севера) Эльфхельм отправил два отряда, еще один спешил (для охраны восточного берега), а сам, с собственным эоредом, тут же бросился к островку.

Между гибелью Теодреда и прибытием Эльхельма, похоже, прошло всего несколько минут. Это и позволило Гримболду с остатками защитников острова продержаться до подхода подкреплений. Теперь полуорки сами были окружены и истреблены до последнего воина. Эльфхельм лично выручил Гримболда. Смертельно раненый Теодред умер у них на руках.

Спустилась ночь, прозвучал сигнал рога, который отзывал уруков, окруживших на холме всадников Теодреда. Одновременно прекратилась схватка на западном берегу – войска «западного» корпуса (точнее, его авангард) отступили в Изенгард.

 

Итоги

В ходе Первой битвы рохиррим удержали за собой (ненадолго, правда, как вскоре выяснилось) Броды Изена. Но при этом они понесли серьезные потери в людях (хотя им удалось собрать рассеянных натиском изенгардцев всадников) и не меньшие – в лошадях. Более того, они остались без военачальника. Гибель Теодреда означала также и то, что король лишился наследника, единственного сына, а Саруману удалось убрать с пути одно из важнейших препятствий к легкому завоеванию Рохана (и облегчить действия своего агента при дворе Теодена, Гримы Змеиного Языка).

 

Первая битва у Бродов представляла собой скорее пробу сил для обеих армий – из трех составляющих ее боев два были встречными. Однако, упоминание о неких заранее выкопанных рвах говорит в пользу того, что военачальник Сарумана предвидел столкновение с конницей Рохана и подготовился к бою, имея в запасе по меньшей мере те несколько утренних часов, пока Теодред добирался до его позиций от Бродов. Это косвенно подтверждается словами источника о том, что роханцы «попали в засаду, устроенную множеством воинов Сарумана» (рассказ Мериадока)

Следовательно, тактика «западного» контингента была в основе своей оборонительной. В то же время Теодред располагал только конницей, не озаботившись взять с собой пехоту (первый этап сражения). Полководец Белой Руки постарался втянуть в бой рохиррим со своей пехотой на подготовленных позициях. А пока всадники Рохана увязли бы в схватке с пикинерами за рвами, лишившись свободы маневра, изенгардцы окружили (фланговый маневр в ходе боя) и разгромили бы войско Теодреда. В то же время мобильный «восточный» отряд получил задачу преодолеть отделявшее его от Бродов расстояние и захватить их, после чего конница Теодреда и сам маршал Марки были обречены на гибель, поскольку все пути к отступлению были бы перерезаны.

Не обошлось без промахов (Теодред, видимо, подошел раньше, чем его ждали, и успел рассеять авангард противника, прежде чем его остановила пехота Изенгарда), но в целом данный план уже почти был выполнен. Конница второго маршала Марки оказалась бессильной против пешего (очевидно) в своей основе и к тому численно превосходящего ее вражеского войска. Но тут в ход событий вмешался случай. Ветер отогнал туман обратно во Врата Рохана, улучшив видимость, что позволило маршалу заметить марш «восточного» контингента и догадаться о маневре противника.

Теодред вышел из боя и отступил, сдерживая противника. Но маршал смог исполнить этот маневр только благодаря тому, что его почти некому было преследовать – вражеская конница на западном берегу, видимо, изначально была немногочисленна, да еще и понесла потери в ходе утреннего столкновения. (В распоряжении же этелинга находилась лучшая конница Запада, которой, правда, на редкость бездарно командовали.) «Восточный» корпус еще не успел добраться до Бродов, хотя Теодреду, кстати, похоже и в голову не пришло своевременно предупредить оставленные им там отряды о приближении противника. Тем не менее, «мешок» не удался – отдадим должное роханским командирам.

 

На втором этапе сражения ошибки делает уже военачальник Изенгарда. Впрочем, такое бывает всегда, когда к ведению военных действий примешиваются политические соображения. Битва на Бродах могла бы закончиться совершенно иначе, если бы целью воинов Сарумана не было любой ценой расправиться с Теодредом, а уж потом – разгромить собственно войско Рохана.

Атака противника на восточном берегу с этой целью оказалась неожиданной и увенчалась полным успехом. Теодред был отрезан и от своих главных сил, которые были частью разбиты, частью отброшены от Бродов, и от Гримболда, защищавшего западный берег. Но затем все усилия «восточного» корпуса были направлены лишь на сдерживание конницы Марки, чтобы не дать ей возможность прийти на помощь своему маршалу, против которого был заранее нацелен отборный и хорошо подготовленный отряд. Когда же Теодред был убит, командиры Сарумана, по всей видимости, сочли, что этого довольно и отозвали свои отряды – в первую очередь, «западный» корпус, который был еще только на подходе к Бродам. Остатки же «восточного» контингента частью вернулись в Изенгард, исполнив свою задачу, частью были рассеяны, благодаря своевременному подходу подкреплений из Эдораса.

 

Тем самым Саруман сделал серьезную ошибку, упустив реальный шанс, который облегчил бы ему дальнейшее покорение Марки. В худшем случае, его военачальники могли бы нанести рохиррим сокрушительное поражение или хотя бы еще более обескровить их силы.

Но при ином раскладе, они могли бы окончательно занять Броды (а это было вполне возможно – если бы «западный» контингент добрался до переправы) и организовать массированное вторжение в Вестфолд. Тогда подкрепления из Эдораса (в реальной истории, как известно, вовремя усилившие гарнизон Хельмового ущелья) были бы окружены и уничтожены на равнине, а крепости Рохана осаждены и, может быть, пали еще до появления Гэндальфа и энтов. Но случилось то, что случилось. И задержка с вторжением означала то, что неделю спустя войскам Сарумана пришлось вновь атаковать Броды. Но задержка в семь дней, который отделяют Первую и Вторую битвы на Бродах Изена, оказалась для Сарумана фатальной…

 

 

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Западная марка – западная половина Рохана в военной организации рохиррим.

2. Здесь используются следующие сокращения. ВК – «Властелин Колец» (том II – «Две Твердыни»). Римскими цифрами обозначаются книги, арабскими – главы. ИС – «История Средиземья»: номер тома (римскими цифрами) и главы (арабскими цифрами). НС – «Неоконченные сказания», с указанием главы.

3. Древнеанглийское eoh «конь» + mære «знаменитый». Племянник Теодена, будущий король Марки.

4. Древнеанглийское theod «народ» + raed «совет, мудрость».

5. Древнеанглийское eofor «вепрь».

6. За день до гибели Боромира – 26 (но в ранней версии, 25-го) января 3019 г.

7. В окончательном варианте: «У меня нет детей. Мой сын Теодред убит. Я назначаю Эомера, сына моей сестры, своим наследником» («Две Твердыни», III, 6).

8. Интересно было бы провести параллель между этими двумя людьми. Родились они в один и тот же год, были, несомненно, знакомы отнюдь не заочно (Боромир «изредка» бывал в Рохане, но даже Эомер «видел его»). Оба погибли в Войну Кольца почти одновременно (25 и 26 февраля) и по вине Сарумана. Их отцы ненадолго пережили сыновей (15 марта). Примечательно, что в черновиках «Повести Лет» (ИС, XII, 8) фраза о гибели первого («Теодред, сын Теодена, убит в войне с Саруманом») непосредственно предшествует сообщению о смерти второго.

9. Не на «Западных болотах», как иногда переводят.

10. Отметим, однако, что несколько иной вариант хода битвы встречается уже в черновиках (ИС, VIII, 4). Это рассказ Мерри (ранняя версия), основанный, по его собственному признанию, на сведениях, полученных от Древобрада и Гэндальфа: «…Саруман открыл ворота несколько недель тому назад и выслал воинов в набег на запад Рохана. Роханцы отправили сильный отряд, и они (рейдеры – М.Н.) отступили через броды Изена, а всадники довольно опрометчиво преследовали их вплоть до основания Нан Гурунир (т.е. Нан-Курунир, долина Изенгарда – М.Н.). Там они попали в засаду, устроенную множеством воинов Сарумана, и один из вождей Рохана, похоже, был убит. Должно быть, это случилось немало дней тому назад». Возможно, это говорит о том, что потери Всадников при отступлении к Бродам оказались не так уж малы, как утверждается.

11. Врата Рохана – проход шириной около 20 миль, расположенный между оконечностью Мглистых гор и северным отрогом Белых гор, через который протекала река Изен (Ангрен на синдарине).

12. В «Неоконченных сказаниях» говорится, что от того места, где ответвлялась дорога на Хорнбург, до Изенгарда было около 90 миль по прямой, но это явная ошибка. (Миля = 1760 ярдов = 5280 футов = 1,609 м.)

13. Исходя из текстов Д.Р.Р. Толкина, походная скорость коней рохиррим достигала 66-68 миль в день (более 600 миль за 9 суток – Эорл в 2510 г.; 306 миль за 4 дня и ночь – Теоден в 3019 г.), то есть до 106-108 км. Такая скорость в пределах допустимого, но все же несколько завышена и объясняется чрезвычайными обстоятельствами (нормой скорее стоит считать 40-50 км в день). Впрочем, если согласиться с тем, что лошади Марки могли развить и более высокую скорость, чем кони иных стран, приходим к выводу, что (при 12-часовом суточном переходе) в час всадник преодолевал 5,5-5,6 миль. Таким образом, Теодред мог затратить на 20-мильный переход порядка трех с половиной часов (возможно, и больше) в одну сторону.

14. Конные лучники у Теодреда имелись, но нигде не говорится об их сколько-нибудь примечательных действиях. Возможно, маршал не сумел или успел толково распорядиться ими (стояли в тылу?), а, может быть, их просто оказалось слишком мало. Не исключено, что сообщение о гибели роханского командира относится к начальнику отряда лучников. Это в какой-то мере объясняет бездействие последних.

15. В противном случае, Теодреду не удалось бы так легко уйти к Бродам. Однако, какие-то подразделения конницы в «западном» корпусе, вне всякого сомнения, имелись: говорится, что арьергарду (под началом Гримболда) приходилось часто разворачиваться и отгонять наиболее настойчивых преследователей. Это означает, что здесь действовали или всадники, или, что менее вероятно, ездоки на волках. (Можно предположить, что именно эта вражеская конница и вышла Теодреду во фланг в предшествовавшем бою, едва не окружив дружину маршала.) Тем не менее, хотя отряду Теодреда не удалось совсем оторваться от врагов или намного определить их, похоже, что во время этого отступления и конница Сарумана была основательно потрепана и не смогла должным образом проявить себя у Бродов. (Пехота, несомненно, вообще не участвовала во втором этапе сражения.)

16. Всадники Рохана были оттеснены к невысокому холму, где и укрепились. Все попытки прорваться на восток были отбиты уруками, но ночью, после сигнала из рога, орки ушли в неизвестном направлении (видимо, по прежнему маршруту, но в обратном направлении, к Изенгарду). Поскольку у рохиррим осталось слишком мало коней (безусловно, именно в них и метили в первую очередь враги), они не пытались преследовать воинов Сарумана и даже не смогли разослать разведчиков. Через некоторое время они начали осторожно продвигаться на север. Так и не встретив на пути сопротивления, они пришли к Бродам утром 26 февраля. Там их удивило то, что Броды по-прежнему удерживались роханцами, а не орками.

17. Однако, очевидно, что Гримболду пришлось дело только с немногочисленным, да еще и измотанным авангардом (несомненно, конница – см. выше) – в противном случае, он был бы загнан в реку и не смог оказать помощь Теодреду. Но так авангарду изенгардцев удалось лишь частично связать действия Гримболда. Противнику не удалось воспрепятствовать его броску на помощь Теодреду. Несомненно, именно этот недочет, в сочетании с удачным появлением Эльфхельма, и решил исход сражения.

18. Возможно, еще одно указание на то, что непосредственная опасность отряду Гримболда с западной стороны миновала. Ниже упоминается, что с появлением Эльфхельма «оба берега реки по-прежнему удерживались рохиррим». Таким образом, по ряду изложенных выше причин, натиск на защитников западного берега не был достаточно силен, чтобы представлять серьезную угрозу для них.

Изменено 14 апреля, 2007 пользователем Недобитый Скальд

[Tempus]

Как в воду Скальд глядел Есть такой мод для РТВ - Эорлинги: Четвертая Эпоха, так там выпустили патч с исторической битвой... Битва на Бродах Изена :D

Изменено 15 апреля, 2007 пользователем Tempus

[Marc Romiliy]

2Недобитый Скальд

Оч-ч-чень интересная информация. А нет ли случайно такой про войну на Севере. Про битвы Бардингов и их союзников с орками в годы Войны Кольца.