der Dreißigjährige Krieg (Тридцатилетняя Война)

[Vladigor]

Спасибо, Egidos, за Аррас. У Вас, как всегда, здорово получилось.

Извините, не могу пока попространней поучаствовать; обстоятельства загнали в цейтнот. Через недельку уже высвобожусь и продолжу, обязательно, Гутри, подкину ссылки на иллюстрации по Аррасу 1640 и пр. Пока, к сожалению, не могу.

Еще раз, спасибо за Аррас; Вы знаете, как я неравнодушен к тому, что происходило м/д Испаниией и Францией в это время.

[Vladigor]

Иллюстративное дополнение к работе Egidosа по Аррасу 1640:

 

http://www.fortified-places.com/sieges/arras1640_image2.jpg

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8403...s%201640.langFR

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8403...s%201640.langFR

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8403...s%201640.langFR

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8403...s%201640.langFR

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8403...s%201640.langFR

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8403...s%201640.langFR

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8404...s%201640.langFR

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8444...s%201640.langFR

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8403...s%201640.langFR

http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8403...s%201640.langFR

 

Если кто-нибудь добавит еще иллюстраций на эту тему, буду очень признателен.

[Vladigor]

Продолжим Fernando Gonzáles de León, The Road to Rocroi: Class, Culture and Command in the Spanish Army of Flanders, 1567–1659.

 

Рокруа был заманчивой целью. Рассматриваемый Испанцами как “ворота Шампани” и охарактеризованный Энгиеном как “одна из лучших крепостей Франции” он мог служить как прекрасный plaza de armas или пункт сосредоточения для наступления на Париж, подобного тому, которое Кардинал-Инфант осуществил семь лет назад.[33] Его укрепления были, по имеющимся сообщениям, немного неисправны, гарнизон, как было известно, был укомплектован приблизительно четырьмястами солдатами, а его Губернатор, Месье де Жоффревиль, был болен и неспособен руководить обороной.[34] К тому же, местоположение Рокруа предоставляло некоторые явные тактические преимущества. Город стоит посреди равнины несколько километров шириной, идеальной для лагерной стоянки осаждающей армии (и конечно, для битвы). Окружающие леса и болота, более обширные тогда чем в наше время, делали для деблокирующего войска подход труднодоступным, а единственный прямой путь по открытой равнине перед городскими воротами был легко контролируем.[35] Таким образом оказывалось, по крайней мере на первый взгляд, что все политические, тактические и топографические условия были в пользу Мело и против Энгиена. Тем не менее, без ведома для Капитан Генерала, Французы уже перехватили некоторые его коммуникации, фактор неожиданности закончился, но прежде всего, Армия Фландрии имела серьезные проблемы в себе самой.[36]

 

“Еще когда-нибудь видели так много ошибок как в этой оказии?” — спрашивал Альбукерке после битвы.[37] В своей поспешности, чтобы рано начать кампанию Мело совершил несколько важных логистических промахов. Весна 1643 была необычно холодной; морозы все еще держались в Мае и в Арденнах земля, вероятно, была промерзшей во многих местах; эти условия помешали, либо замедлили рост фуражной травы и сена, и кавалерийские лошади были недокормлены, слабы и неготовы к участию в битве. Обычно кавалерия не выступала в поход до тех пор, пока не было достаточно травы для ее прокорма и были затруднения с обеспечением продовольствием во время осады.[38] К тому же, денег присылаемых из Мадрида было недостаточно для приобретения новых лошадей и седел для кавалерии или даже достаточного количества хлеба для tercios, которые, таким образом, были вынуждены обнаруживать свое присутствие совершая набег и разоряя окружающую местность.[39] И хотя недоставало телег для перевозки провизии, был, как обычно, чрезмерный вещевой обоз с личным имуществом офицеров, к которому Мело, видимо, добавил несколько причудливых штрихов, таких как личный оркестр. Этот вещевой обоз, который должен был сыграть важную роль на исходе битвы, был настолько драгоценен для этого склонного к шику Капитан Генерала, что он отверг все советы оставить его.[40] (Энгиен же, напротив, оставил большую часть его далеко позади).

 

Несмотря на свой большой вещевой обоз, tercios не имели при себе достаточного количества тяжелой артиллерии чтобы заставить капитулировать Рокруа до прибытия деблокирующей армии, а город, как оказалось, был гораздо лучше укреплен, чем было донесено; это первый из ряда ключевых просчетов военной разведки.[41] В результате Французский гарнизон обстреливал войска Мело, замедляя их продвижение и нанося серьезные потери, особенно среди армейских Итальянских tercios, которые приняли на себя всю тяжесть первых приступов.[42] Лопат, заступов, бревен и других осадных приспособлений, которые позволили бы tercios укрепить свои позиции и избежать сражения, недоставало (возможно потому, что многое из этого было отправлено в Испанию ранее) и, наверно, твердая наполовину промерзшая земля затрудняла проведение земляных работ. Кроме того, ошибочная разведывательная информация навела Мело на мысль, что Французы не смогут вовремя организовать деблокирующую попытку.[43] Учитывая топографические условия, описанные выше, Испанская армия могла укрепить свою лагерную стоянку фортификационными сооружениями, которые осаждающие армии в этот период, как правило, использовали (и которые были, по иронии судьбы, введены впервые Испанскими полководцами в начале шестнадцатого столетия), она занимала бы неприступную позицию, прибытие Энгиена, если бы он предпринял бесперспективную деблокирующую попытку в таких условиях, оказалось бы бесполезным и Рокруа сдался бы почти наверняка, как пятнадцать лет назад сдался Голландцам Хертогенбош.[44] По сути Французские и Испанские донесения сходятся в том, что еще только одного дня осады хватило бы для капитуляции города.[45] Но Армия Фландрии не получит этот дополнительный день. Нехватка необходимого осадного оборудования помешала эффективному блокированию Рокруа, а также сооружению внешней линии для защиты осаждающих от деблокирующей армии, и, чем воспользовались Французы, оставила достаточно места для размещения второй армии на близлежащей равнине.[46] Энгиен быстро воспользовался этой оплошностью и ввел подкрепления в Рокруа ночью 17-го, что гарантировало продолжение осады еще на несколько дней и давало ему время подойти.[47]

 

__________

 

33 Gayangos, ed., Cartas de Algunos Padres, vol. 17, 130 и Marie France Barbe, Rocroi, 27.

 

34 См. Vincart, Relación de … 1643, 423 и 425 и Marie France Barbe, Rocroi, 15, а также Lenet, Mémoires, 478. Свидетельство современника Новоа определяет гарнизон в пятьсот, Historia de Felipe IV, Codoin LXXXVI, 115.

 

35 Мело почти наверняка учел эти факты и задумал нападение на Рокруа в предыдущем году, когда проводил кампанию в его окрестностях. См. Vincart, Relación de … 1642, 186.

 

36 Lonchay, La Rivalité, 114.

 

37 Альбукерке в Rodríguez Villa, “La Batalla de Rocroy,” 515.

 

38 См. к примеру, задержку с выходом кавалерии в 1626 в Rubens, The Letters, 132. О погоде см. Vincart, Relación de … 1643, 422. О проблемах снабжения во время осады см. свидетельство Альбукерке в Rodríguez Villa, “La Batalla de Rocroy,” 510. По всей видимости Французы также были задержаны нехваткой фуражной травы: см. Lenet, Mémoires, 417.

 

39 О погодных условиях и разграблении Французской провинции см. Vincart, Relación de … 1643, 422, Gayangos, ed., Cartas de Algunos Padres, vol. 17, 94, 125 и 130 и Lenet, Mémoires, 478. О недостатке денег для ремонта кавалерии см. AGR SEG 90bis, 328, Мело к Кастельродриго, (Memoria para el señor Marques de Castelrodrigo sobre materias de hazienda), 30–9–44. О нехватке еды см. свидетельство Альбукерке в Rodríguez Villa, “La Batalla de Rocroy,” 510. О проблемах с лошадьми и кавалерией см. Stradling, Spain’s Struggle for Europe, 241, 292.

 

40 О нехватке транспортных средств для продовольствия см. свидетельство Альбукерке в Rodríguez Villa, “La Batalla de Rocroy,” 509. Об экстравагантной свите Мело, оплаченной из армейских фондов, см. AGS E 2163, JE 1–7–45 и Gayangos, ed., Cartas de Algunos Padres, vol. 17, 163. Вещевой обоз, захваченный Французами, был настолько богат, что каждый полк получил более чем по 100 тысяч ecus в качестве своей доли в добыче: Gazette Ренодо в Bataille de Rocroi, 13. См. также свидетельство Монба в “Un Recit Inédit,” 115–116.

 

41 Vincart, Relación de … 1643, 422.

 

42 См. рассказ Альбукерке в Rodríguez Villa, “La Batalla de Rocroy,” 510, Priorato, Historie delle Guerre, IV, 204, и Vincart, Relación de … 1643, 428.

 

43 Альбукерке в Rodríguez Villa, “La Batalla de Rocroy,” 512 и Vincart, Relación de … 1643, 426.

 

44 О новаторском использовании полевых укреплений Гонсало Фернандесом де Кордоба (Великим Капитаном) и другими Испанскими командирами см. Oman, A History of the Art of War, 33, 53–54, 132–133, 136, 151, 185, и Hans Delbrück, The Dawn of Modern Warfare. History of the Art of War. Volume IV, (Lincoln, 1990), (1-е издание Berlin 1920), 297. Об осадном искусстве Альбы см. Williams, A Briefe Discourse of Warre in Works, 21.

 

45 См., например, сообщение Велады в BPU CEF 39, 277, Relazion de la batalla de Rocroy, 22–5–43, Vincart, Relación de … 1643, 426, и Sirot, Mémoires, 41.

 

46 “Поскольку противник еще не имел Циркумвалационных Линий, там должно было быть достаточно места в окрестности Города чтобы разместить Армию Короля в боевом порядке.” Sirot, Mémoires, 38. Другие Французские источники также указывают на это: Montglat, Mémoires, I, 421.

 

47 См. See Vincart, Relación de … 1643, 428 и Cánovas del Castillo, Estudios, II, 161. Французское подкрепление помогло отразить Испанское наступление на Рокруа. См. рассказ Винкарта, а также свидетельство современника битвы в Mercure Français, переведенный в War, Diplomacy and Imperialism, 135–141.

Изменено 3 октября, 2014 пользователем Vladigor

[Vladigor]

Egidos

 

Применялись циркумвалационные линии, которых было двадцать**

** -двадцать, это наверное опорных пунктов линии? Линия одна.

 

Пустился считать по гравюре эти опорные пункты, что-то у меня получилось больше (м.б. следует считать не все?). Честно говоря и сам не понял, что под этим имел ввиду Friedrich Rudolf von Rothenburg.

 

А вообще, в 1640-м испанцы смотрятся пока еще весьма неплохо, звезд с неба не хватают, но и жалкими статистами, как в 50-е, пока еще не стали. Как-то давно, переписываясь с одним французом, я посетовал на то, что не стало уже к этому времени у Испании Альб, Спинол, Фарнезе и пр. полководцев уровня Конде и Тюренна (хотя и этих-то с ними сравнивать непросто). На что получил следующий красивый ответ: если мне не изменяет память, француз выразился в том духе, что "к этому времени Бог перевел Свой взгляд с Испании на Францию, и задержался на ней надолго (так она (Франция) Ему (Богу), видать, понравилась)".

 

Я бы хотел с Вами, Egidos, посоветоваться в следующем. М.б. мне выложить описание Клембовским противостояния Тюренна и Конде в кампаниях 1654-56? Это примерно где-то столько же информации как и у Доджа, но она, как мне кажется, здорово бы дополнила того же Доджа, да и некоторые подробности (вплоть до конфликта м/д Конде и Тюренном, и что такое в те далекие времена считалось "перейти границы дозволенного") украсили бы сухое описание этих кампаний.

 

Просто как-то недавно я с сожалением наблюдал, как мой сын по телевизору смотрит как высокие "народные избранники" (своим возрастом по отношении к нему - солидные "дядьки") волтузят друг друга перед телекамерами ничуть не смущаясь своего действа. Я не стал сопровождать увиденное им сентенциями в том духе, что-де вот в сдедующий раз "народ", увидев неблаговидное поведение своих избранников ни за что их не выберет. Мы же с Вами понимаем, что это далеко не так. Так вот по сравнению со всем этим ссора Тюренна и Конде, в которой последний, по словам Тюренна, "перешел границы дозволенного", смотрится так, как будто это все происходило не на планете Земля.

 

Да, и еще. Вас может удивить, почему я не пишу в своих переводах Доджа "отрыть апроши, окопы" или "проложить траншеи", а оставляю в переводе без изменения слово "открыть". Дело в том, что я столкнулся с этой формулировкой "открыть окопы, апроши и траншеи..." у наших писателей-современников Доджа, потому и решил оставить в переводах это слово "открыть" как у Клембовского, Голицына, Пузыревского и пр. Как я понял, видимо, в то время использовалась такая терминология?

Изменено 5 октября, 2014 пользователем Vladigor

[Egidos]

Vladigor

У Вас здорово получилось дополнить гравюрами Аррас 1640.

Заметно, что на подобных "осадных" гравюрах первой половины 17 века много внимания уделяется именно обозу, который выписан в мелочах.

 

И хотя недоставало телег для перевозки провизии, был, как обычно, чрезмерный вещевой обоз с личным имуществом офицеров, к которому Мело, видимо, добавил несколько причудливых штрихов, таких как личный оркестр

Одна из причин испанского поражения. Потому как:

Лопат, заступов, бревен и других осадных приспособлений, которые позволили бы tercios укрепить свои позиции и избежать сражения, недоставало (возможно потому, что многое из этого было отправлено в Испанию ранее) и, наверно, твердая наполовину промерзшая земля затрудняла проведение земляных работ

 

Учитывая топографические условия, описанные выше, Испанская армия могла укрепить свою лагерную стоянку фортификационными сооружениями

Ага! все таки.смысл в них был.!, несмотря на приведенные выше факторы.

 

которые осаждающие армии в этот период, как правило, использовали (и которые были, по иронии судьбы, введены впервые Испанскими полководцами в начале шестнадцатого столетия), она занимала бы неприступную позицию, прибытие Энгиена, если бы он предпринял бесперспективную деблокирующую попытку в таких условиях, оказалось бы бесполезным и Рокруа сдался бы почти наверняка, как пятнадцать лет назад сдался Голландцам Хертогенбош

 

ИМХО, Рокруа нужно рассматривать вместе с Хертогенбош(с)ем. Однако, не думаю что Энгиенский под Рокруа "топтался бы на месте" так, как это делал Берг под Хертогенбошем в 1629. И залог победы голландцев под Хертогенбошем не только в хорошей осадной линии Фридриха Генриха а в пассивности испанцев. Но, думаю, наличие осадных линий и укреплений все же смогло бы под Рокруа спасти испанскую армию, т.е. согласен с Леоном.

 

Пустился считать по гравюре эти опорные пункты, что-то у меня получилось больше (м.б. следует считать не все?). Честно говоря и сам не понял, что под этим имел ввиду Friedrich Rudolf von Rothenburg.

Проверил точность своего перевода. Все правильно 20. Подобные не состыковки мне уже попадались.

А вообще, в 1640-м испанцы смотрятся пока еще весьма неплохо, звезд с неба не хватают, но и жалкими статистами, как в 50-е, пока еще не стали. Как-то давно, переписываясь с одним французом, я посетовал на то, что не стало уже к этому времени у Испании Альб, Спинол, Фарнезе и пр. полководцев уровня Конде и Тюренна (хотя и этих-то с ними сравнивать непросто). На что получил следующий красивый ответ: если мне не изменяет память, француз выразился в том духе, что "к этому времени Бог перевел Свой взгляд с Испании на Францию, и задержался на ней надолго (так она (Франция) Ему (Богу), видать, понравилась)".

Красиво сказано, фаталистически.

Я бы хотел с Вами, Egidos, посоветоваться в следующем. М.б. мне выложить описание Клембовским противостояния Тюренна и Конде в кампаниях 1654-56? Это примерно где-то столько же информации как и у Доджа, но она, как мне кажется, здорово бы дополнила того же Доджа, да и некоторые подробности (вплоть до конфликта м/д Конде и Тюренном, и что такое в те далекие времена считалось "перейти границы дозволенного") украсили бы сухое описание этих кампаний.

Я только "за", уважаемый камрад. Может не дадут нам "в репу" модераторы, что мы перескочили за 1648 год.

Да, и еще. Вас может удивить, почему я не пишу в своих переводах Доджа "отрыть апроши, окопы" или "проложить траншеи", а оставляю в переводе без изменения слово "открыть". Дело в том, что я столкнулся с этой формулировкой "открыть окопы, апроши и траншеи..." у наших писателей-современников Доджа, потому и решил оставить в переводах это слово "открыть" как у Клембовского, Голицына, Пузыревского и пр. Как я понял, видимо, в то время использовалась такая терминология?

Я особо этого и не заметил. Но 19 век несет свои словесные штампы.

Изменено 5 октября, 2014 пользователем Egidos

[Vladigor]

ИМХО, Рокруа нужно рассматривать вместе с Хертогенбош(с)ем.

 

Я с Вами, Egidos, согласен. Но у меня ничего нет по Хертогенбосу (Вы, правы - так вернее с голландской точки зрения); есть, наверное, в Theatrum Europaeum, но она - на немецком. Хотя, конечно же, хотелось бы поподробнее познакомиться с голландской манерой ведения осады.

 

Ну а пока - извлечения из Клембовского Обзоръ походовъ Тюренна

 

II. Походы от 1653 года по 1655 годъ. - ... - (1654 годъ) Осада Арраса; атака испанских линiй.

 

Походъ 1654 года начался также поздно, какъ предыдущiй, хотя раздоры между Конде и испанскими генералами прекратились наконецъ благодаря посредничеству короля испанскаго 1). Повидимому, и въ этомъ году принцъ предполагалъ двинуться сначала къ Парижу; но или онъ не торопился, или ему помѣшали исполнить это намѣренiе, и французы оказались опять готовыми къ открытiю военных дѣйствiй раньше, чѣмъ испанская армiя собралась, хотя они были задержаны важнымъ государственнымъ дѣломъ, именно коронованiем Людовика XIV въ Реймсѣ 7-го iюня. Однако приготовленiя къ этой церемонiи не особенно помѣшали приготовленiямъ къ походу, потому что, какъ говоритъ Мазарини въ одномъ изъ своихъ писемъ, правительство желало открыть поход блестящим дѣлом, которое дало бы возможность королю вступить въ Париж «при громкихъ одобренiях». Полагали осадить Стенэ, не потому, чтобы эта крѣпость имѣла важное значенiе, но потому, что принадлежала принцу Конде, которому надѣялись нанести чувствительный ударь отнятiемъ ея. Веденiе осады, описанiе которой выходитъ изъ рамокъ нашего труда, поручено было седанскому губернатору Аврааму Фаберу, человѣку очень преданному Мазарини, который хотѣлъ дать ему въ видѣ награды случай отличиться. Полагали, что Конде двинется на выручку крѣпости, почему для прикрытiя осады были назначены Тюреннъ и Лa-Ферте, расположившiеся съ 15,000 человѣкъ на границѣ Шампани и Пикардiи.

 

Стенэ обложили 19-го iюня; но траншеи были заложены только 3-го iюля въ присутствiи короля. Между тѣмъ въ тотъ самый день Конде и эрцгерцогь съ армiею въ 30,000 человѣкъ вступили не въ Шампань, а въ Артуа и осадили Аррасъ. Большинство населенiя этой значительной крѣпости, присоединенной къ Франции только въ 1640 году, относилось сочувственно къ испанцамъ; гарнизонъ состоялъ изъ 2,600 человѣкъ подъ начальствомъ Iоанна Шулемберга, графа Мондежё. Крѣпость была обложена такъ быстро, что 500 человекъ кавалерiи, отправленные въ Дулленсъ 2) подъ начальствомъ генералъ-лейтенанта Барт, и maréchaux de-camp д’Эсканкуръ и Сенъ-Льё, не могли быть своевременно отозваны и возвратились въ городъ только два дня спустя (5-го iюля) съ большимъ урономъ.

 

Опасность, которой подверглась крѣпость Аррасъ, серьезно встревожила Мазарини; «было мало вѣроятности, что противники предпримутъ столь значительную осаду»; предполагалось, что они ограничутся взятiемъ Бетюна или Ла-Бассе. Однако изъ корреспонденцiи кардинала не видно, чтобъ онъ предложилъ Тюренну, какъ увѣряютъ нѣкоторые, снять осаду Стенэ, если только маршалъ признаетъ назначенныя для нея войска необходимыми для противодѣйствiя испанцамъ; наоборотъ, Фаберу было предложено удвоить усилiя для взятiя Стенэ. Тюреннъ же и Ла-Ферте, стоявшiе въ Ла-Феръ, получили приказанiе приблизиться къ Аррасу, чтобы безпокоить осаждающихъ и попытаться прекратить подвозъ продовольственныхъ припасовъ. Оба маршала, имѣвшiе въ сложности отъ 14,000 до 15,000 человѣкъ, подвигались очень осторожно изъ опасенiя быть вовлеченными противъ воли въ бой, который былъ бы гибельнымъ для нихъ на такой открытой мѣстности и при такой неравномѣрности силе. Они двинулись сначала въ Пероннъ, и первою заботою Тюренна была посылка подкрѣпленiй въ Аррасъ до окончанiя испанцами контръ и циркумъ-валацiонныхъ линiй, надъ возведенiемъ которыхъ ежедневно работало какъ днемъ, такъ и ночью, 12,000 пiонеровъ. Креки съ 500 кавалеристовъ попытался выполнить это нредпрiятiе, пробрался 13-го iюля въ крѣпость, но потерялъ 250 человѣкъ. 15-го iюля испанская армiя, раздѣленная на пять отрядовъ подъ начальствомъ эрцгерцога Леопольда, принца Конде, графа Фуэнзальдань, дона Фернандо-де-Солисъ (итальянцы) и графа Линьвилль (лотарингцы), заложила траншеи, окончивъ полное обложенiе города. Въ тотъ же день королевская армiя перешла въ Санъ (Ле-Маркiонъ) на пути изъ Камбре въ Аррасъ, затѣмъ, повернувъ на западе, достигла высотъ Монши-ле-Прё, примѣрно въ 7½ верстахъ отъ крѣпости, и немедленно приступила къ возведенiю укрѣпленiй (17-го iюля).

 

Такъ какъ для заняты позицiи, съ которой видна была значительная часть непрiятельскаго лагеря, пришлось выбить нѣсколько эскадроновъ, поставленныхъ на ней принцемъ Конде для наблюденiя, то Тюреннъ опасался, что непрiятель перейдетъ въ наступленiе, не давъ ему времени утвердиться на ней. Таково было въ дѣйствительности намѣренiе Конде; но эрцгерцогъ и Фуэнзальдань рѣшительно отказались отъ атаки, а на другой день позицiя франпузовъ была уже сильно укрѣплена. Армiя ихъ стояла въ 2-хъ линiяхъ, правымъ флангомъ въ рѣкѣ Скарпѣ, лѣвымъ — къ Когiёль, притоку рѣки Сансе, занимая по фронту протяженiе вполнѣ соотвѣтствовавшее величинѣ отряда; артиллерiя была поставлена передъ фронтомъ на позицiи, допускавшей обстрѣлъ всей впереди лежавшей равнины; въ центрѣ за Монши-ле-Прё, гдѣ Тюреннъ расположилъ свою главную квартиру, стоялъ резервный отрядъ. Затѣмъ маршалъ принялъ мѣры для прекращенiя подвоза продовольствiя противнику, расположившись лично на путяхъ къ Эре и Сентъ-Омеръ, и наконецъ призвалъ изъ Ланъ гарнизонъ Ла-Бассе въ 2000 человѣкъ, чтобы прекратить подвозъ изъ Лилль.

Изменено 7 октября, 2014 пользователем Vladigor

[Vladigor]

Стѣсненная почти со всѣхъ сторонъ, получая продовольствiе только изъ Сенъ-Поль, то есть очень кружнымъ путемъ, армiя эрцгерцога очутилась вскорѣ въ довольно критическомъ положенiи, между тѣмъ какъ одобряемый сосѣдствомъ армiи, обильно снабженный жизненными припасами. Шулембергъ не только упорно отстаивалъ каждую пядь земли, но и учащалъ вылазки. Уже черезъ мѣсяцъ испанцы потеряли 2,000 человекъ, причемъ единственнымъ ихъ трофеемъ былъ одинъ горнверкъ; съ внѣшней стороны крѣпости французская кавалерiя постоянно разъѣзжала по всѣмъ дорогамъ, не давала покоя противнику мелкими своими нападенiями, и вскорѣ испанцы изъ осаждающихъ превратились въ осажденныхъ. Однако надежды Мазарини и Тюренна не осуществлялись, испанцы не только не снимали осады, но тѣмъ болѣе упорствовали въ ней, чѣмъ больше встрѣчали затрудненiй. Осада Стенэ затягивалась значительно дольше, чѣмъ предполагали; Мондежё «по обыкновенiю крѣпостныхъ губернаторовъ» нѣсколько преувеличивалъ затруднительность своего положенiя, и потому маршалъ рѣшился на атаку линiй противника и приказалъ заготовить необходимое количество фашинъ. Въ это время было получено извѣстiе, что крѣпость Стенэ сдалась (6-го августа), и что войска, находившiяся въ распоряженiи Фабера, двинулись на присоединенiе къ маршалу, вслѣдствiе чего послѣднiй охотно отложилъ бой, результаты котораго были гадательны несмотря на слабость испанской армiи, и рѣшилъ обождать обѣщанныя подкрѣпленiя; послѣднiя, предводительствуемыя маршаломъ Гокенкуромъ, состояли приблизительно изъ 8,000 человѣкъ 3). Какъ только Тюреннъ узналъ объ ихъ приближенiи, онъ двинулся на встрѣчу съ 2,000 человѣкъ кавалерiи и отвелъ ихъ не въ лагерь у Монши, а въ Обиньи, чтобы взять Сенъ-Поль, приносившiй существенную пользу противнику въ отношенiи продовольствiя. Городъ былъ взятъ безъ особаго труда 20-го августа, послѣ чего маршалы направились къ горѣ Сентъ-Элуа, большому аббатству въ 7½ верстахъ къ сѣверо-западу отъ Арраса: оно находилось на сильной позицiи, взятiе которой допускало еще большее стѣсненiе испанцевъ. Послѣ канонады, длившейся цѣлый день, 500 человѣкъ, защищавшiе аббатство, сдались безусловно, не получивъ ни отъ кого помощи. Затѣмъ Гокенкуръ расположился въ углу, образуемомъ слiянiемъ Скарпы съ однимъ изъ ея притоковъ, въ мѣстности извѣстной подъ названiемъ «лагерь Цезаря»; Тюреннъ же вернулся въ Монши вдоль испанскихъ линiй, сѣвернѣе ихъ на разстоянiи половины пушечнаго выстрѣла, что дало ему возможность подробно обрекогносцировать ихъ 4).

 

Маршалъ рѣшился немедля вступить въ бой; сопротивленiе Мондеже не могло быть продолжительнымъ, онъ наканунѣ увѣдомилъ, что уже обнаруживался недостатокъ въ порохѣ; благодаря же подкрѣпленiямъ, высланнымъ не только изъ Стенэ, но и изъ Перонна, куда переѣхалъ Мазарини съ дворомъ, французская армiя могла бороться съ испанскою; послѣдняя состояла изъ 26,000—27,000 человѣкъ, между тѣмъ какъ у Тюренна было 17,000 пѣхотинцевъ, 11,000 всадниковъ и 4,000 офицеровъ, не считая тѣхъ, которые должны были сдѣлать вылазку изъ крѣпости, чтобы содѣйствовать атакамъ» 5). Кромѣ того эрцгерцогъ не зналъ какимъ путемъ добыть продовольствiе своимъ войскамъ; при такой обстановкѣ «лучше всего было отступить, опрокинувъ маршала Гокенкура, который былъ бы изрубленъ прежде, чѣмъ Тюреннъ, стоявшiй далеко отъ него, успѣлъ бы помочь ему» 6). Конде дѣйствительно предложилъ такой планъ, но Фуэнзальдань упорствовалъ въ рѣшенiи продолжать осаду крѣпости, и эрцгерцогъ согласился съ нимъ.

 

Руководствуясь соображенiями, имѣющими силу иногда и въ наше время, атаку испанскаго лагеря назначили съ 24 на 25 августа, день Святаго Людовика, покровителя Францiи и короля. Линiи, которыя предстояло атаковать, имѣли 28 верстъ протяженiя и дѣлились на пять секторовъ или участковъ, причемъ каждый соотвѣтствовалъ особому направленiю атаки и имѣлъ своего отвѣтственнаго начальника. На лѣвомъ берегу Скарпы находились участки донъ Фернандо-Солисъ и графа Фуэнзальдань, на правомъ — эрцгерцога Леопольда, принца Конде и графа Линвилль. Эрцгерцогъ стоялъ къ востоку отъ крѣпости, отъ рѣки Скарпы до деревни Тиллуа на дорогѣ въ Камбре, принцъ Конде — къ югу, отъ дороги на Камбре до дороги въ Дулленсъ, поперегъ пути въ Бапомъ; графъ Линьвилль — къ западу, отъ дороги въ Дулленсъ до рѣки Скарпы, преграждая сообщенiе съ Сенъ-Поль; донъ Фернандо-де-Солисъ — къ сѣверо-западу, между горою Сентъ-Элуа и городомъ, упираясь однимъ флангомъ въ рѣку, другимъ — въ дорогу на Бетюнъ; наконецъ графъ Фуэнзальдань — къ сѣверо-востоку, между дорогою въ Бетюнъ и рѣкою Скарпа, прикрывая пути на Лилль к Дуэ 7). Особенно сильны были циркумъ-валацiонныя линiи, состоявшiя изъ сплошнаго ретраншемента, усиленнаго черезъ небольшiе промежутки редутами и горнверками, вооруженными артиллерiей, со рвами въ 12 футовъ ширины и 10 глубины; снаружи вдоль всей линии была расщищена эспланада, съ разбросанными на ней въ шахматномъ порядкѣ волчьими ямами, а еще дальше — палиссадированный передовой ровъ въ 9 футовъ ширины и въ 6 футовъ глубины.

 

Замѣтивъ, что участокъ Конде былъ лучше укрѣпленъ и охранялся бдительнѣе другихъ участковъ, Тюреннъ рѣшился на атаку сѣверо-западнаго участка донъ Фернандо-Солисъ, казавшагося слабѣе другихъ и болѣе удаленнымъ оть принца. Маршалъ Гокенкуръ долженъ былъ наступать на правомъ флангѣ, вдоль рѣки Скарпы, маршалъ Ла-Ферте — на лѣвомъ, вдоль дороги въ Бетюнъ, что могло привести его къ столкновенiю съ частью войскъ Фуэнзальдань. Одновременно съ этимъ предполагалось произвести три ложныя атаки: одну на противоположномъ концѣ участка Фуэнзальдань, въ окрестностяхъ деревни Атисъ; другую — противъ линiй Конде у Аньи; третью по дорогѣ изъ Сенъ-Поль, на участокъ Линьевилль. Рѣшившись на ночную атаку не смотря на невыгоды, сопряженныя съ дѣйствiями ночью, маршалъ главнымъ образомъ имѣлъ въ виду замаскировать предстоявшее нередвиженiе французскихъ войскъ вокругъ крѣпости, въ нѣсколькихъ стахъ шагахъ оть испанскихъ ретраншементовъ. Движенiе совершилось въ величайшемъ порядкѣ и вполнѣ успѣшно; выступивъ изъ лагеря при Монши-ле-Прё 24 августа послѣ солнечнаго заката, французская армiя перешла Скарпу по четыремъ мостамъ между Пельвь и Фёши; вслѣдствiе юго-занаднаго вѣтра непрiятель не слыхалъ войскъ, шедшихъ такъ близко отъ него, и за два часа до разсвѣта Тюреннъ и Ла-Ферте заняли намѣченныя позицiи; Гокенкурь заблудился благодаря проводникамъ, но его не стали ждать.

 

Въ два часа утра армiя Тюренна и Ла-Ферте двинулись на штурмъ; передъ каждой изъ нихъ наступало по 5 баталiоновъ развернутымъ фронтомъ, чтобы охватить болѣе широкое пространство; впереди ихъ шла масса пiонеровъ съ фашинами, лѣстницами и шанцевымъ инструментомъ; кавалерiя двигалась за пѣхотою въ полной готовности ворваться въ линiи, какъ только ей будетъ разчищенъ путь. Темнота позволила французамъ подойти совершенно скрытно къ противнику на 200 шаговъ. Но зажженiе затѣмъ мушкетныхъ фитилей выдало ихъ присутствiе, и испанцы бросились на мѣста, назначенныя для боя. Донъ Фернандо-Солисъ, часть войскъ котораго занимала караулъ въ траншеяхъ, тщетно обращался за помощью къ сосѣднимъ генераламъ; производившiея съ большимъ шумомъ ложныя атаки помѣшали эрцгерцогу и Линьевиллю тронуться съ своихъ мѣстъ; Фуэнзальдань тоже столкнулся съ противникомъ; притомъ, какъ справедливо замѣтилъ Наполеонъ, оборонять линiи возможно только огнемъ; испанская же армiя, насчитывавшая въ рядахъ своихъ больше кавалерии, чѣмъ пѣхоты, не могла противодѣйствовать дѣйствительнымъ образомъ вторженiю противника, разъ какъ последнiй угрожалъ на нѣсколькихъ пунктахъ. Тюреннъ не встрѣтилъ упорнаго сопротивленiя, что было весьма счастливо, говорить онъ, такъ какъ «всѣ войска смотрѣли на это предпрiятiе, какъ на столь трудную задачу, что только офицеры и нѣсколько солдатъ упорно лѣзли на валы, остальные полки оставались въ полѣ, не смѣя приблизиться». Передовымъ рвомъ овладѣли безъ труда; затѣмъ, когда пiонеры уничтожили палиссадъ, завалили волчьи ямы и устроили переходъ черезъ главный ровъ, пѣхота и за нею кавалерiя ворвались въ укрѣпленiя испанцевъ.

 

Маршалъ Ла-Ферте не былъ такъ счастливъ; войска Фуэнзальдань, усиленныя частью отряда эрцгерцога, отбили всѣ атаки. Впрочемъ онъ не упорствовалъ въ своемъ предпрiятiи, двинулся на соединенiе съ Тюренномъ и за нимъ уже проникъ въ непрiятельскiя линiи. Также поступилъ нѣсколько позднѣе Гокенкуръ, прибытiе котораго совпало съ вылазкою Мондежё и ускорило безпорядочное отступленiе испанцевъ; послѣднiе были бы совершенно изрублены, но принцъ Конде, узнавъ объ успѣхахъ французовъ лишь въ 5 часовъ утра 8), выступилъ имъ на встрѣчу. Онъ быстро обошелъ крѣпость, пройдя черезъ участокъ эрцгерцога, которому посовѣтовалъ немедленно отступить, атаковалъ и безъ труда опрокинулъ отрядъ Ла-Ферте, увлекшiйся разграбленiемъ непрiятельскихъ обозовъ. Но Тюреннъ, собравъ свои войска, занялъ такое угрожающее положенiе, что принцъ поспѣшилъ самъ отступить и отошелъ въ порядкѣ на Камбре, взявъ нѣсколькихъ плѣнныхъ; остальная часть испанской армiи быстро отступила на Дуэ и Монсъ.

 

Историки повѣствуютъ, что, узнавъ объ дѣлѣ подъ Аррасомъ, испанскiй король написалъ принцу Конде: «Я узналъ, что все было потеряно, и что Вы все спасли.» Филиипъ IV имѣлъ основанiе благодарить принца и выставить рѣзкую разницу въ поведенiи его и прочихъ испанскихъ генераловъ; Конде поступилъ прекрасно, но тѣмъ не менѣе двѣ трети армiи, въ которой онъ служилъ, были разгромлены, орудiя и обозъ потеряны и осада Арраса снята 9). Тюреннъ же имѣлъ полное основание сказать: «Трудно представить себѣ, какъ удалось все задуманное; для такого счастливаго исхода нужно было, чтобъ почти всѣ принятыя мѣры не остались безъ послѣдствiй» 10).

[Vladigor]

«Это дѣло, говоритъ Наполеонъ, подняло въ Европѣ репутацiю Тюренна до наибольшаго предѣла;» во Францiи освобожденiе Арраса вызвало полный энтузiазмъ, и самъ король отправился къ маршалу, чтобы поздравить его сь успѣхомъ. Важность послѣдняго усиливалась еще значенiемъ, которое противникъ придавалъ обладанiю городомъ, и упорствомъ его атакъ. Поэтому сраженiе при Аррасѣ было самымъ важнымъ и рѣшительнымъ фактомъ всего похода и притомъ не исключительно съ военной точки зрѣнiя, такъ какъ еслибъ испанцы одержали верхъ, нельзя было бы надѣяться на заключенiе давно задуманнаго кардиналомъ Мазарини союза съ Протекторомъ англiйской республики Кромвелемъ, союза, принесшаго столько плодотворныхъ результатовъ въ послѣдующiе походы; кромѣ того побѣда Конде подняла бы духъ враговъ кардинала и, пожалуй, доставила поводы къ продолженiю междоусобной войны.

 

Тюреннъ оставался недолго подъ Аррасомъ; не желая дать время испанцамъ оправиться отъ нанесеннаго имъ удара, онъ снялся съ лагеря 31-го августа, перешелъ Шельду въ Тенъ-Сенъ-Мартенъ, между Бушенъ и Камбре, двинулся черезъ Кiевренъ къ крѣпости Ле-Кенуа и обложилъ ее 6-го сентября.

 

Плохо укрѣпленная, защищенная слабымъ гарнизономъ, крѣпость сдалась на другой день; это не составляло блестящаго завоеванiя, но было полезнымъ приобрѣтенiемъ, какъ и писалъ послѣ того Мазарини: «Мы не упустимъ ничего, чтобы помѣшать испанцамъ вновь завладѣть Ле-Кенуа. Работы по возведенiю укрѣпленiй идутъ съ возможною поспѣшностью; надо надѣяться, что скоро крѣпость будетъ въ хорошемъ состоянiи; въ ней останется достаточно сильный отрядъ съ необходимыми боевыми и продовольственными запасами, такъ какъ помимо того, что крѣпость стѣсняетъ ихъ (испанцевъ) квартиры во Фландрiи, она представляетъ какъ бы лѣстницу, по которой мы можемъ подняться очень высоко въ будущемъ году, что имъ не безызвѣстно 11).

 

Взявь Ле-Кенуа, Тюреннъ двинулся по Брюссельской дорогѣ и овладѣлъ слабою крѣпостью Бинчъ, но не счелъ нужнымъ принять мѣры, чтобы удержать ее за собою. Конде собралъ въ Монсѣ остатки разбитой испанской армiи и началъ маневрировать для ирикрытiя Генегау и Брабанта. Отсутствiе эрцгерцога, вернувшагося въ Брюссель, развязывало ему руки и давало свободу дѣйствiй; равнымъ образомь и Тюреннъ отдѣлался отъ Ла-Ферте и Гокенкура, которыхъ Мазарини умышленно удержалъ при себѣ. Однако военныя дѣйствiя ограничились стычками, довольно впрочемъ частыми и сопровождавшимися значительными потерями съ обѣихъ сторонъ. Сдерживая наступленiе противника своими деморализованными войсками, принцъ не считалъ возможнымъ добиваться лучшихъ результатовъ; маршалъ же стремился только къ удержанiю Конде на сѣверѣ, чтобы помѣшать ему выручить крѣпость Клермонъ-анъ-Аргоннъ, которую осадилъ Ла-Ферте. Взятiемъ этого города, послѣдняго изъ пожалованныхъ принцу въ воздаянiе его заслугь, закончился походъ 1645 года (22 ноября); армiи заняли зимнiя квартиры, а Тюреннъ вернулся въ Парижъ, гдѣ оказалъ новую услугу королю, уладивъ своимъ посредничествомъ недоразумѣния между дворомъ и парламентомъ по поводу нѣкоторыхъ фискальныхъ указовъ.

 

Правда, что указанныя недоразумѣнiя, какъ говоритъ маршалъ, «могли помѣшать вынолненiю предначертанiй послѣдующаго похода.» Послѣднiй начался довольно поздно благодаря постоянно возраставшимъ финансовымъ затрудненiямъ и прошелъ хотя и не безъ интереса, но безъ блеска, такъ какъ Конде не задавался никакими наступательными планами за неимѣнiемъ средствъ для выполненiя ихъ, а Мазарини полагалъ достаточнымъ обезпечить результаты минувшаго года въ ожиданiи заключенiя съ Англiею союза, который далъ бы возможность покончить съ испанцами.

__________

 

1) «Насъ увѣдомили, что помянутаго принца поздравляли съ тѣмъ, что эрцгерцогъ и Фуэнзальдань получили изъ Испанiи точное повелѣнiе содѣйствовать ему со всѣми силами, находящимися въ Нидерландахъ» (письмо Мазарини Тюренну отъ 1-го iюля 1634 года). Тутъ не лишнимъ будетъ упомянуть объ арестованiи испанцами герцога лотарингскаго Карла IV, котораго обвиняли, повидимому не безъ основанiя, въ возобновленiи сношенiй съ Францiей. Принцъ былъ отвезенъ въ Мадридъ, гдѣ долженъ былъ оставаться въ заточенiи до заключенiя мира. Что-же касается до его армiи, она перешла къ тѣмъ, кто больше ей давалъ, именно къ испанцамъ, несмотря на всѣ старанiя Мазарини подкупить ее. Его усилiя увѣнчались успѣхомъ, какъ увидимъ ниже, лишь въ концѣ слѣдующаго года.

 

2) «Для рекогносцировки» — какъ говорятъ многiе писатели; «для прикрытiя крѣпостей Аррасъ, Ветюнъ и Ла-Бассе», — какъ говоритъ Тюреннъ. Трудно уяснить себѣ назначенiе этого отряда, такъ какъ Дулленсъ, лежащiй къ юго-западу отъ Арраса, приходится какъ разъ въ сторонѣ противоположной той, откуда ожидался противникъ.

 

3) Мы упоминали о несогласiяхъ, происшедшихъ между Тюренномъ и Гокенкуромъ во время похода 1652 года и кончившихся отсылкою Гокенкура по приказанiю Мазарини въ губернаторство Пероннъ. Потому понятно, что кардиналъ предварительно освѣдомился, «не будетъ-ли Тюреннъ шокированъ тѣмъ, что начальство надъ войсками возвращавшимися съ осады Стенэ, приметъ маршалъ Гокенкуръ. Но Тюреннъ, полагалъ, что въ столь важномъ случаѣ не можетъ быть излишка ни въ начальникахъ, ни въ войскахъ; маршалъ Ла-Ферте былъ того же мнѣнiя («Мемуары» Тюренна).

 

4) Герцогъ Iоркскiй, «Мемуары» котораго особенно цѣнны для наведенiя справокъ, касающихся осады Арраса, говоритъ, что «насколько ему извѣстно, это единственный разъ, когда Тюренна упрекнули за то, что онъ безполезно подвергалъ свои войска опасности». Герцогъ приводить слѣдующiй остроумный отвѣть Тюренна тѣмъ, кто находилъ его маршъ опаснымъ: «Я не осмѣлился бы сдѣлать это со стороны Конде. Но я служилъ въ испанскихъ войскахъ и потому знаю ихъ обыкновенiя. Фердинандъ Солисъ, командующiй тѣмъ участкомъ, который я рекогносцирую, не осмѣлится предпринять что либо по собственному почину. Онъ предупредитъ Фуэнзальдань, этотъ увѣдомитъ эрцгерцога, послѣднiй призоветъ Конде, соберется военный совѣтъ, а во время эасѣданiя его я успѣю вернуться въ лагерь». И дѣйствительно все такъ и произошло.

 

5) Письмо Мазарини маршалу Ла-Мельерей отъ 24-го августа 1654 года (французскiй Архивъ Иностранныхъ дѣлъ). Крайне интересная переписка кардинала доказываетъ, какъ усердно и заботливо занимался онъ военными дѣлами. Извѣстно, что Мазарини, этотъ великiй политикъ, котораго напрасно обвиняли въ недостаткѣ личной храбрости, служилъ въ молодости въ Италiи.

 

6) Ray de Saint-Genies, «Военная исторiя царствованiя Людовика Великаго».

 

7) Планъ, помѣщенный въ исторiи Тюренна, составленной Рамзаемъ, перепечатанный почти всѣми другими авторами, очевидно невѣренъ; планъ, приложенный къ труду Дезормо, исторiографа фамилiи Конде, болѣе точенъ и полонъ; онъ послужилъ основанiемъ для составленiя вышеприведеннаго нами кроки.

 

8) Конде не слышалъ боя; это несомнѣнно, хотя и можете показаться страннымъ при взглядѣ на характеръ мѣстности. «Вѣтеръ и удаленiе мѣста боя скрыли его отъ Конде, говорите Дезормо («Истоpiя принца Конде»), и Траси, который долженъ былъ вести демонстративную атаку, остался неподвижно въ долинѣ». Этотъ фактъ подтверждается «Мемуарами» герцога Iоркскаго, описывающего его такимъ образомъ: «Де Траси получилъ приказанiе наступать по лощинѣ на разстоянiи половины пушечнаго выстрѣла отъ линiй, соблюдая возможную тишину и ничего не предпринимая до начала атаки Тюренна, которую онъ долженъ былъ, какъ полагали, услышать. Случилось обратное благодаря сильному противному вѣтру. Де Траси ничего не слыхалъ и, когда наступилъ день, предположилъ, что какая нибудь случайность помѣшала исполнить предпрiятiе».

 

9) Борьба не была особенно кровопролитною: испанцы потеряли около тысячи человѣкь, французы не болѣе 400 человѣкъ. Но Тюреннъ взялъ около 3,000 плѣнныхъ, 63 орудiя, 2,000 повозокъ и 9,000 лошадей.

 

10) Письмо Тюренна своей женѣ отъ 26 августа 1654 года.

 

11) Корреспонденцiя Мазарини (французскiй Архивъ Иностранныхъ дѣлъ).

[Egidos]

Осада Хертогенбоса, 30.04-14.09, 1629.

Перевод Olaf van Nimwegen: The Dutch Army and the Military Revolutions, 1588-1688

 

В начале 1629 года Генеральные Штаты одобрил существенное, но временное расширение голландской армии: помимо привлечения 6000 waardgelders они заказали вербовку 12000 дополнительных войск. Несмотря на то что вербовка 12000 дополнительных войск не была завершена, Фредерик Хендрик все же имел армию в количестве не менее 280 пехотных рот. Таким образом, в поле голландцы могли выставить 28-29,000 солдат в том числе 4000 до 5000 кавалеристов. На 1 мая 1629 Фредерик Хендрик принял решение выступить против Хертогенбоса, гарнизон которого, под командованием губернатора Антонио Шетца , барона Гроббендонка, не был очень существенным - 2500 до 3500 солдат - но продовольственные магазины были достаточно снабжены и добровольцев-бюргеров на защиту города можно было мобилизировать в -4000 - 5000. Имелось также 80 орудий и достаточно пороха и боеприпасов для них.

За первыее недели осаждающие были заняты строительством укреплений и, в первую очередь, циркумвалационной линии, которая была очень внушытельной длинны, из-за фортов, построенные за пределами города испанцами. После завершения линии началась непосредственная осада. Тем временем, приходили тревожные сообщения с востока республики.

В течение июня 1629 началось скопление имперских и испанских войск вдоль восточной границы. Все указывало на неизбежность нападения на города, расположенные вдоль реки Эйссел в районе Бетюве, потому как всем пекарям в Везеле и Райнберге было приказано испечь хлеб для испанских и имперских войск. Кроме того, три больших баржи, груженные мукой стояли наготове в Нойсе, а большие количества ржи фурами поступают туда из Верхнего Гельдерланда. Кроме того, в Кельне испано-имперскими силами было приобретено достаточно зерна для 25000 армии, и, ближайшим временем ожидалось прибытие 10000 имперских войск в Берг и Марк.

Брюссель действительно готовился к согласованному испано-императорскому нападению на Республику. Мир, заключенный с Данией в Любеке 22 мая 1629 позволил Фердинанду II сделать его испанскому кузену одолжение в обмен на их прежнюю помощь в борьбе против протестантов в Чехии и Пфальце. Планируемое вторжение не было предназначено для того чтобы поставить Республику на колени, что требовало более одной кампании, но испанцы надеялись, что вторжение вызовет большую панику и заставит Фредерика Хендрика снять осаду Хертогенбоса, и, возможно, приведет к возобновлению перемирия. Предстоящая кампания несла большое значение для короля Испании и, в особенности сбережение контроля над Хертогенбосем: его потеря была в первую очередь тяжелым ударом по престижу испанской монархии, и, следовательно позволит начать переговоры о перемирие на тех же условиях, что и перемирие 1609-1621.

 

В середине июля 1629 испанские войска вошли в Вегель через Бокстель, что указывало на возможною осаду Граве. Фредерик Хендрик отреагировал только увеличением гарнизона этого города-крепости до 4000 человек. Через неделю, однако, он получил известие, что в ночь с 22/23 июля испанский авангард пересек реку Эйсель в Вестервоорте, небольшом городку поблизости Арнема. Генерал-майор Герман Отто, граф Лимбург Штирум (ок. 1592-1644), отвечавший за безопасность линии вдоль рек Эйсель и Вааль, приложил огромные усилия, чтобы заставить испанцев повернуть назад через реку, но они к тому времени окопались настолько эффективно, что каждая атака была отбита. В конце июля Хендрик ван ден Берг c главными силами - от 15000 до 16000 испанцев и около 8000 имперских войск с двадцатью- тридцатью орудиями занял Дирен (31 июля) и продолжил строить мост через реку Эйсель в Бруммене, деревне в семи километрах юго-западнее Зютфена, чтобы установить безопасные коммуникации с Везелем. Затем последовало более недели бездействия, пассивность испанцев, позволившая Фредерику Хендрику разработать контрмеры. Эрнст Казимир (Ernest Casimir I, Count of Nassau-Dietz )был отправлен в Арнем с пятьюдесятью ротами пехоты и восемью - кавалерии. По прибытии на место, голландские силы фельдмаршала составляли 130 пехотных и тридцать кавалерийских рот, задачей которых было не дать противнику проникнуть дальше в Велюве или не дать противнику грабить близлежащую территорию. Для предотвращения продвижения испано-имперских сил выше Велюве, Штаты Голландии решили вооружить 5000 бюргеров, а Фрисландия и Гронинген заказали вербовку 3000 waardgelders. Генеральные Штаты также заключили контракты с различными полковниками для обеспечения боевой готовности полков в течение двух-трех месяцев.

Не только Испания, но и Республика одержала выгоди от окончания войны между императором и Данией. Мир в Любеке оставили тысячи датских, немецких, шведских, шотландских, английских и французских солдат без работы. Республике удалось завербовать в общей сложности около 13 тысяч опытных войск. Все они не были немедленно собраны, конечно, так как на их транспортировку и подготовку их к бою требовалось несколько недель. Поэтому вопрос большой важности, почему Хендрик ван ден Берг и граф Эрнесто Монтекукколи (ок. 1580-1633), командующий императорскими войсками и дядю генерала Раймондо (1609-1680), не смогли воспользоваться моментом и не начинали наступление на Утрехт или осаду Девентера, Зютфена или Дусбурга немедленно до усиления гарнизонов этих городов. Время позволило Республике предпринять контрмеры. 31 июля гарнизоны трех, находящихся под возможной угрозой, городов на реке Эйссел были увеличены к размерам, необходимым для отражения прямого нападения. К этому времени двенадцать компаний и 400 мужчин из Эмдена прибыло в Дусбург, в то время как Зютфен и Девентер располагали гарнизонами по четырнадцать рот.

В 1629 испанские и имперские генералы стояли перед сложной материально-технической проблемой. Проблемой вовсе не была голландская оборона линии Эйссел - а продовольственное обеспечение войск в Велюве, заделавшее дальнейшее наступление на Республику полным трудностей. Основной магазин испано-императорской армии был расположен в Везеле, на помол и выпечку ресурсов этого города было недостаточно, чтобы иметь возможность удовлетворить ежедневные потребности в хлебе всех войск, в результате еда реквизировалась локально. Тем не менее, плохая репутация императорских войск вызвала партизанское движение в Гельдерланде, и, кроме того Эрнст Казимир угрожал расстрелом всем, кто снабжал продуктами врага! Хендрик ван ден Берг приказал отремонтировать две поврежденные водяные мельницы в Бохольте, чтобы гарантировать поставки, на это требовалось много времени, а испано-имперские войска не взяли с собой достаточно еды, чтобы ждать этого. Поэтому, испанцами было приказано жителям Гельдера, Стралена, Венло и Рурмонда испечь столько хлеба, сколько возможно, но это создало еще одну проблему: ограниченный срок годности хлеба. В конце концов, не было никакой возможности использования барж для транспортировки хлеба в Везель, а оттуда в испано-имперскую армию вдоль реки Эйссел, что все должно было быть доставлено на телегах. Хендрик ван ден Берг надеялся преодолеть эту трудность, выпечкой каждого батона дважды, эффективно превращая его в сухарь, так что он должен оставаться годным дольше.

Долгожданный конвой с хлебом еще не достиг испано-имперской армии и в начале августа 1629. Так что разъезды армии Эрнста Казимира удивлялись, что эти солдаты еще могут быть вместе, несмотря на голод в лагере врага. Фредерик Хендрик пришел поэтому в ярость, когда услышал, что не только фермеры, которые бежали из Велюве возвращаются домой и поставляют продовольствия испанцам, но, что приставы сами возвращаются в сельскую местность и торгуются с врагом о продовольственном обеспечении армии. Великий конвой из Везеля в конечном счете прибыл на второй неделе августа, так что Хендрик ван ден Берг мог больше не тратить время, стоя на месте и пойти на Арнем. Опасения Генеральных Штатов по поводу осады Зютфена или наступления на Амерсфорт оправдались, Эрнесто Монтекукколи захватил последний без борьбы 14 августа. В то время Ван ден Берг остался со своими испанскими войсками охранять плацдарм на реке Эйссел.

Имперская оккупация Амерсфорта посеяла панику в Утрехте. Магистрат города не был уверен, что гарнизон в 3000 человек сможет противостоять нападению. Давление на Фредерика Хендрика осаждавшего Хертогенбос росло и обстоятельства убеждали его использовать основную армию, чтобы выбить врага из Амерсфорта и Велюве. Но Генерал-капитан отбрасывал этот план. Он был убежден, что гарнизон почти в 4000 мужчин в Утрехте и еще столько же войск на подходе не позволят оставить город в опасности.

 

Прошу извинить, что не комментирую. Комментарии после продолжения.

Изменено 12 октября, 2014 пользователем Egidos

[Egidos]

Продолжение

Он также считал гарнизон Зютфена достаточно сильным.

Фредерик Хендрик был прав о городе Утрехте и городах, расположенных вдоль реки Эйссел не находившихся на пути непосредственной угрозы, но это не меняет того факта, что ситуация была чрезвычайно удручающей. Враг, в конце концов, проник в сердце Республики и уже наложил контрибуцию в 600000 гульденов на Велюве. Эрнст Казимир имел слишком мало солдат в своем распоряжении, чтобы иметь возможность атаковать Хендрика ван ден Берга непосредственно, так что единственный способ заставить испано-имперские войска оставить земли Республики, было перерезать их линии снабжения. Некто Отто ван Гендт (с. 1580-1640), владыка Дидена, полковник, командир в Верхнем Бетюве, помог выбратся Фредерику Хендрику от этого тернистого положении. Он собрал 2,500 солдат, вооруженных мушкетами из соседних городов и предпринял неожиданную атаку на Везель около трех часов утра 19 августа 1629. Гарнизон в шестнадцати рот не оказал никакого сопротивления. Ван Гендт захватил в плен губернатора, капитанов и других должностных лиц и освободил солдат - примерно 800 человек – опасаясь, что в противном случае, в тот же день будет не в состоянии удержать город. В городе не было никакой дисциплины среди собравшихся голландских войск, которые заботились только о собственной наживе. Поэтому он просил, чтобы Эрнст Казимир и наместник в Арнеме немедленно прислали ему восемь или десять полных рот. Четыре или пять рот удалось выделить из гарнизонов Реса и Эммериха. На складах Везеля голландские войска обнаружил более 2700 malder от ржи и гречихи, достаточно зерна примерно на 110 000 шестифунтовых буханок, которых было бы достаточно, чтобы прокормить испано-имперскую армию в течение двух с половиной недель. Кроме большого количество испорченного провианта было найдено шесть полных-пушек (whole-cannon) и четырнадцать половинных пушек (demicannon), двадцать пять штук помельче и три мортиры.

Падение Везеля положил конец испано-императорскому вторжению. Капитан Рейнир ван Гольтштайн (Goltstein), командир Хееса, сообщал в Гаагу 21 августа 1629, что четыре хорошо экипированные имперских кирасира с шестю лошадями прибыли в тот день в Hees и просят проход и разрешение продать лошадей. Они сказали ему, что Монтекукколи оставил Амерсфорт тем утром и начал отход на Эйссел. Хендрик ван ден Берг вернулся в Бохольт с испанскими войсками в начале сентября, а 10 сентября начал марш назад в испанской Брабант. В то время Монтекукколи, оставив позади небольшие отряды для прикрытия мостов через Эйссел, направился в Священную Римскую империю с основными Императорскими силами. Последние имперские войска покинул Велюве в октябре, но они больше не составляли никакой угрозы вообще. В то же время, 14 сентября, Хертогенбос пал.

Испано-имперское наступление 1629 года, которое стало по сути кампанией престижа, была блестяще выиграна Республикой. Республика продемонстрировала, что она имеет доступ к достаточным финансовым резервам, способна одновременно довести важную осаду до успешного завершения и выдерживать значительные контратаки противника, без внешней помощи. Эта кампания стерла воспоминания о военных неудачах 1605-1606 и 1624-1625 одним махом. Радость и торжество 1629 было, однако, недолгим. Регенты хорошо понимали, что Республика не могла позволить себе финансовую пятствования таких пропорциях снова. В 1629 война на суше никогда стоить не менее 18 до 19 миллионов гульденов. Перспектива скорейшего окончательной победы было, однако, отсутствует. захват Хертогенбоса был важным политическим успехом, но его военно-стратегическое значение было ограничено.

 

А теперь, от Гутри подробней о самой осаде.

Целью Голландцев в кампании 1629 года был Хертогенбос, возможно, четвертый по значимости город Фландрии.

Это важный город был защищен 3 меньшими крепостями: Хееш перекрывал дорогу подход, Эйндховен и Бокстель прикрывали коммуникации с юга и запада. Эти места насчитывали гарнизон 800 человек. Кроме того, собственно город был окружен болотом. Болота были защищены 2 суб-крепостями, Большого Святого Антония и Святой Изабеллы. Святой Антоний был автономной крепостью, с горнверком, демилюной, гласисом, и рвом; он был связан с третьим фортом, Малый Святой Антоний. В трех суб-крепостях находилось 1000 человек. Основная стена была одинаково сильной, особенно редут Петебеер.

Испанская частически осознавали угрозу Хертогенбосу, но им не хватало средств, чтобы довести его до полной силы. В любом случае, Фредерик Хендрик отвлек их внимание своими диверсионными рейдами в районах Везеля и Лингена. Его ударная сила, 28000 солдат, собиралась в крепости Шенкеншанс. Он пересек Маас 29 апреля и 30 захватил Хееш. К 1 мая, Хертогенбос был окружен.

Город находился под командованием барона Граббендонка, который, хотя и валлонец, был очень предан короне. Когда появились голландцы, у него было только 2800 человек, но он сумел ввести в город достаточно добровольцев, чем увеличил основной гарнизон на 2000 человек, не считая милиции. Запасов провизии было не достаточно много, но было много мушкетов и порошка. Комендант был полон решимости продержаться как можно дольше; Брюссель обещал ему подмогу.

Голландские циркумвалационные линии были завершены к 8 мая, и Бокстель пал. Бомбардировка началась 13-го. В такие короткие строки были построены линии, впечатляющие среди когда либо виденных, потому как большая часть их длинны была построена на "галереях" через болота. Осада стала туристической достопримечательностью, с посетителями со всей протестантской Европы.

Фредерик Хендрик решил захватить все 3 дополнительных форта, прежде чем начнет работы против самих укреплений города. К 23 мая его сапы достигли Святого Антония и хотели захватить демилюну, но укрепление отразило нападавших с потерями. Это привело к изменению подходов в осаде: голландцы потратили весь июнь на сапы вокруг Изабеллы и Антония, чтобы отрезать их от города.

Испанская армия армия под командованием Берга, силами в 25000 человек, наконец, сконцентрировалась к 1 июля, через 2 месяца после начала осады. Берг подошел к голландцам со стороны Бокстеля и попытался открыть связь с городом. Со своей стороны, Граббендонк сделал неудачную вылазку 4-го. Берг провел несколько недель, пытаясь помочь городу, но тщетно. Голландцы удерживали реку, с ее продовольственным потоком, и он даже не мог вмешиваться в их линии снабжения. Единственный способ, как-то помочь – прорывать циркумвалационную линию. Неохотно, он попытался атаковать линии, но был отбит с потерями (17 июля).

Голландские сапы достигли Малого Святого Антония и Граббендонку пришлось эвакуировать Большой Святой Антоний или позволить его гарнизону быть там отрезанным, когда Маленький форт падет (17-18 июля). Святая Изабелла осталась без гарнизона примерно в то же время. К этому времени, голландцы были в пределах 25 метров от основной стены города.

Берг понял тщетность своих операций, так что он решил попробовать освободить Хертог с помощью диверсий. Он оставил Бокстель, пересек Рейн в Везеле, и направился на голландскую территорию (22 июля). Вскоре после этого, имперский корпус 10,000-20,000 под командованием Эрнесто Монтекукколи поддержал операцию. Обе колоны вошли а голландскую территорию в августе. Но армия Берга была отбита, а Монтекукколи удалось захватить Амерсфорт (13 августа), чья преждевременная капитуляции шокировала всю Республику. Монтекукколи затем предложил провести совместное нападение на важный городе Утрехт, но Берг счел это мероприятие слишком рискованным.

Несмотря эту критическую ситуацию, Фредерик Хендрик по-прежнему отказывался оставить свои осадные работы. Голландия могла обеспечить свою защиту сама. Голландцы оказались на высоте: милиция были мобилизована, гарнизонные войска вооружение, укомплектованы новые полки, вооружены моряки, в результате чего имеющиеся силы находились на военном пике и осторожность Берга можно понять, если не простить.

Испанский операция рухнул так быстро, как началась. 19 августа голландский командир Эммериха (один из фортов, поддерживающих Шенкеншанц и Граве) собрал отряд в 1000 и сделал попытку нападения на основной магазин Бергв в Везеле. Он обнаружил, что городские укрепления без надзора, а гарнизон деморализован.Испано-итальянские ветераны, около 100 солдат, сопротивлялись, но были вырублены, в то время как более 1000 немцы сдались, либо бежали. Большая часть провианта Берга, в том числе 50 пушек, было захвачено. Монтекукколи оставил Амерсфорт, в то время как Берг бежал от опасности.

Это фиаско дорого стоило Бергу; испанцы считали его не просто некомпетентным и трусом, но даже настроенным про-голландски.

А тем временем под Хертогенбосом, голландцы взорвали свою первую мину 4 августа этим последовали повторные минирования, незначительные разрушения укреплений и стычки. С равным упорством, защитники сделал несколько вылазок, со смешанными результатами. Наконец, 10 сентября, взорвавшейся миной была пробита крупная брешь в основной стене, и голландские войска фактически вошли в город. Этого было достаточно; Переговоры были открыты, и 17 сентября, гарнизон вышел с военными почестями

Эта эпическая осада, пожалуй, была первым из пяти великих ударов, которые разрушили "испанскую систему». Ведь теперь Испания потеряла почти все выгоды от предыдущих побед Спинолы, более того, она продемонстрировала, что не может защитить Фландрию от протестантской атаки. Уверенность Валлонии в короне упала. Гуэрра дэфензива не удалась.

Голландцы продолжали свою победу, захватом испанских застав в районе Везель, дойдя почти до Дюссельдорфа. Но, как это часто бывало в Голландской республике, усилия и успех перечеркивались скупостью и самодовольством. Генеральные штаты решили сократить армию до уровня ниже уровня 1628 года. Никаких серьезных действий не было предпринято, давая Испания передышку на восстановление. Кордобе было предложено командование, но он наотрез отказался. Даже Оливарес признавал, что для обороны Фландрии не хватает ни солдат ни денег.

Изменено 13 октября, 2014 пользователем McSeem

[McSeem]

Фландрии не хватает ни мужчин ни денег

не солдат, а именно мужчин?

[Egidos]

McSeem

Простие. Именно солдат.

Из-за спешки текст не отшлифован.

Еще раз прошу прощенья. Хотел было отредактировать но было поздно. Если можно исправить, исправьте, пожалуйста.

[McSeem]

2Egidos

исправил

[Egidos]

2McSeem

Большое спасибо. И, хотя, там еще есть некоторые ошибки, смысл от этого не страдает.

 

2Vladigor

Я пользовался своими картами по Хертогенбосу, они в плохом качестве. Если есть возможность и желание, прошу добавить картографический материал.

[Vladigor]

Как-то здорово тут все поменялось из-за Вашего, Egidos, Хертогенбоса. Спасибо Вам за красивую работу.

Просто приятно глазу когда на форуме выложенные статьи занимают места значительно больше, чем пустопорожняя болтовня.

 

Я еще не успел изучить Ваш Хертогенбос, а потому пока отвечу на Ваш более ранний вопрос:

 

... нашел отзыви ведущих мировых историков(ну здесь может перегнул) на книги Гутри . Вот они:

1 Локхарт. Это, если помните датчанин издавший серию книг о Кристиане IV и Дании в Тридцатилетке

http://www.h-net.org/reviews/showrev.php?id=10508

и

2 Вильсон, которого знаете.

https://muse.jhu.edu/login?auth=0&type=summ...68.2wilson.html

Последний более снисходителен к Автору. Локхарт критикой силен а не своими книгами...

 

Я, к сожалению, еще не успел осилить 2-й том Гутри, он у меня на подходе (ожидаю где-то к 17-му октября), а потому могу выложить свои суждения на их критику William P. Guthrie. The Later Thirty Years War: From the Battle of Wittstock to the Treaty of Westphalia. опираясь на свое знакомство с его (Гутри - вернее, все-таки, должно быть Гатри) 1-й и 3-й работами.

 

Начну с Вильсона - он написал поменьше. По первому абзацу даже ничего и не скажешь - обзор, он и в Африке - обзор. Правда, я бы Ланс (1648) даже не упоминал, т.к. в монографии он никакой. По второму абзацу: а мне нравится, что текстовая часть сопровождается таблицами и списками (и мне они не кажутся, в отличие от Вильсона, "трудноусваиваемыми"). В том, что ордер баталии для каждого описываемого сражения следует описывать не только с указанием привлеченных источников, но и подавать это в некоторой дискуссионной форме (в этом смысле Ганс Дельбрюк подавал хороший пример), а не умалчивать о причинах, заставивших нарисовать ордер баталии так, а не иначе, я полностью согласен с Вильсоном. А вот то, что Гутри не уделяет большего внимания политической "подложке" описываемых им кампаний, меня ничуть не удручает. Ведь название книги говорит само за себя; не следует, я думаю, в книгах "про битвы" искать достойного освещения политических событий того периода. О первом предложении третьего абзаца ничего не могу сказать; может быть и вправду Гутри прав, когда полагает, что существовал некий "дисбаланс дарований" между Габсбургами и их противниками, и что это, а не социальные, экономические, политические и финансовые факторы, повлияли на исход приведенных в монографии сражений. Честно говоря, видя, как бесталанные испанские полководцы в 1650-е "тусят" между Тюренном и Конде, мне как-то больше верится Гутри, что сражение, во-первых, выигрывает талантливый полководец, а потом уже какие-нибудь, или все разом, перечисленные мною (а точнее - Вильсоном) факторы. Ну а по предпоследнему предложению у меня есть к Вам, Egidos, вопрос. А насколько правда то, что "нарастающее использование линейной тактики все больше исключало фактор внезапного изменения течения сражения вмешательством отдельных подразделений" (я постарался держаться близко Вильсоновской формулировке)?

А что, в начале тридцатилетней войны были сражения, когда (условно) одна терция или один эскадрон (полк, корнет или пр.) своим вмешательством изменили ход сражения? Я не ерничаю, мне действительно интересно. В общем, рецензия Вильсона весьма благожелательная (по крайней мере, мне так показалось), чего не скажешь о Локхарте.

 

Но вот о нем (Локхарте) и его произведениях, а не только о его рецензии мне бы хотелось поговорить с Вами, Egidos, поподробнее и в следующем посте (просто мне нужно некоторое время подготовиться к разговору). А сейчас я отправляю в печать Ваш Хертогенбос и пошел его читать.

[Vladigor]

Egidosу

 

Как я понимаю, waardgelderы – это просто обычные наемники Республики Семи Объединенных Нижних Земель, или, все-таки, они имеют некие отличия от просто наемников?

 

Вы, Egidos, видимо, торопились и пропустили вот это предложение: «С поразительным хладнокровием, как будто Берга тут и нету даже, Фредерик Хендрик продолжил операцию.» (У меня получилось так, хотя, конечно, это можно сказать и как-то по-другому; тут уж как Вы сами решите). Это предложение предшествует следующему предложению, открывающему абзац (в тексте «от Гутри»): «Голландские сапы достигли Малого Святого Антония и Граббендонку пришлось …». Уж не держите на меня зла, я только хотел помочь, но никоим образом не попрекнуть Вас за какие-то ошибки. Работа, проделанная Вами, действительно большая; я это сразу понял, когда отправил текст в печать. У меня, как правило, переведенные главы Доджа занимают место поменьше, и то я однажды упустил целый абзац!

 

Если есть возможность и желание, прошу добавить картографический материал.

 

Ну а так как для красивой работы нужно и соответствующее оформление, я поковырялся у себя и накидал в папку по Хертогенбосу 34 файла (это, конечно же, немного; но уж – сколько есть). Это в основном – гравюры, и все, как правило – в высоком разрешении; потому и архив – более 200 Мб.

Так что вот, отдал все, что имел; ничего не утаил:

 

Все-все-все по Хертогенбосу

 

Ну а теперь вернемся к вопросу, который Вы мне задали раньше (я про рецензию на Гутри от Локхарта). Пойдем так же по абзацам.

О первом абзаце ничего не могу сказать, только отметил для себя, что Локхарт выразился в том ключе, что второй том Гутри укрепил его мнение, сложившееся по первой книге, и что это его уже вторая рецензия, первая же была следующая и в следующем журнале: Paul Douglas Lockhart, review of William P. Guthrie, Battles of the Thirty Years War. From White Mountain to Nordlingen, 1618-1635 (Westport: Greenwood Press, 2002), The Journal of Military History 66 (2002): pp. 1196-97. Меня это заинтриговало и я попробовал «прорваться» к тексту этой «первой» рецензии, но у меня ничего не получилось, а платить деньги чтобы почитать даже не книгу, а чью-то рецензию (пусть даже и Локхарта), я как-то не готов. Но зато порадовался за Локхарта, сколь прозорлив то, высказал свое мнение о первой монографии Гутри еще давно (3 года назад), а оно возьми да и подтвердись только. Всем бы так.

 

А у Вас, Egidos, нет, случаем, рецензии Локхарта от 2002 года на Гутри первого?

 

По второму абзацу ничего тоже не могу сказать. Могу только порадоваться за мир англофонов, когда они сами признают, что «Гутри оказал большую услугу изучающим военное искусство …». По третьему абзацу я, действительно, не могу оспаривать того факта, что структура самой монографии Гутри несколько неожиданная, и, в общем то, я согласен с Локхартом, что она также «громоздка» или, точнее, «неуклюжа» и в этом, действительно, немного похожа на работу Дельбрюка. А вот нарисованные схемы сражений я бы, в отличие от Локхарта, «высококачественными» (особенно во второй работе) не назвал, но согласен с ним в том, что описанию кампаний недостает оперативных карт. Ну а «морские» бои, описанные Гутри, мы с Вами знаем где брать (это я о последнем предложении третьего абзаца).

 

По четвертому абзацу: я уже заметил по Рокруа, что Гутри не использовал очень важные источники на испанском и французском языках, но как-то не соотнес это с его «слабым использованием (как говорит Локхарт) французских, голландских, испанских, шведских и датских архивов». Ничего не могу сказать по этому поводу, так как сам-то знаю (точнее – перевожу) всего лишь английский, и как после этого попенять человеку, который не знает весь этот «сонм» языков? Тем более Локхарт признает, что уж источники на английском и немецком языках Гутри «прошерстил» основательно. Это, конечно же, объясняет, почему освещение других театров военных действий кроме «Германии и наследственных земель Габсбургов, таким образом, минимально, однобоко и временами подвержено фактическим ошибкам.» Да, все так и есть. И Ваш, Egidos, перевод его описания изложения осады Хертогенбоса, к сожалению, никак уже не изменит этой плачевной ситуации (шучу, конечно же).

 

А теперь о «Торстенсоновой войне». Мне этот период, да и предыдущий – Датский, очень интересен. И очень бы хотелось почитать об этих двух периодах поподробнее. Но обвинять в этом Гутри не могу, у него ведь монография тоже, как и у всех, не безразмерная, она также имеет свои границы. Он же не называл свою монографию «Все-все-все прям-таки битвы тридцатилетней войны всех-всех-всех ее этапов…». О том, что Гутри не уделяет большего внимания политическим подоплекам описываемых событий, Вильсон уже писал; Локхарт вот тоже «пнул несколько раз». Но я все равно остаюсь при своем мнении. Прочитав названия этой книги я даже и не надеялся там найти, как у Христиана IV там обстояли дела на политическом фронте с голландцами. Если я заинтересуюсь этим – я буду искать другую книгу и с совсем непохожим на книги Гутри названием. Но это, опять же, повторюсь – мое мнение, поэтому никак не буду удерживать желающих подойти следом за Локхартом и «пнуть» Гутри за это его «слабое политическое понимание момента».

 

Я, конечно, понимаю, что автор такой работы Paul Douglas Lockhart, Denmark in the Thirty Years' War, 1618-1648. King Christian IV and the Decline of the Oldenburg State не мог не «полежать» на теме Датско-Шведского конфликта. Я и сам страсть как хочу почитать эту работу Локхарта, но на Амазоне она «лежит» аж за 340 $, а канадцы любят Данию той эпохи еще сильнее, в их канадских долларах эта книга на порядок дороже. Грустно становится от этого как-то, но я просто «не сумею» так раскошелиться. Я – человек не богатый и позволить себе такое, конечно же, не могу. Но зато могу поделиться с Вами, Egidos, рецензией некоего Дерека Крокстона на эту работу Локхарта. Хоть будем знать, что другие люди, читавшие эту монографию, о ней думают. Да и некоторые другие работы Локхарта имеются, так что, Egidos, если Вам это тоже интересно – Вы знаете, где мы с Вами это обсудим.

 

Пятый абзац Локхарт целиком, как я думаю, написал «по-делу». Я, конечно же, не привередлив, и я не ощутил дискомфорт от того, что в описании сражений у Гутри нет приведенных цитат из каких-то первоисточников. Но вот отсутствие ссылок на источники, заставившие автора интерпретировать событие так или иначе, построить войска соответствующим образом и пр. должны обязательно подтверждаться ссылками на первоисточники и приведенные из них извлечения. Вон у де Леона почти каждое предложение, несущее в себе какое-нибудь заключение, обязательно сопровождается ссылкой, у него треть книги – это приведенные цитаты из первоисточников. И здесь я Локхарта вполне поддерживаю.

Ну а по шестому абзацу, где Локхарт склоняет Гутри за отсутствие умляутов пр. «чешуи» в написании имен собственных и др., мне как-то все равно. "Густава Адольфа, Нердлинген, аркебузира" и "контрибуцию" я никак не спутаю, и отсутствие диакритических знаков меня от отой книги не отпугивает.

 

В шестом абзаце Локхарт пишет, что следует эта «крайне полезная книга … имеет определенные ограничения… в вопросах политики и «большой стратегии…», и что «… лучше использовать ее в соединении с другой обычной общей историей конфликта». Ну это смотря что ищешь в этой книге. Если хочешь ознакомиться со сражением при Луттере, то напр. Веджвуд можно и не открывать. А если уж хочешь узнать сколько денежек голландцы выдали тому же датскому королю в 1644 году, то тут Гутри и открывать не следует. Просто, я думаю, от книги нужно требовать то, что у нее «написано на обложке» и не сокрушаться попусту, что «не нашел в велосипеде лошадиную силу».

 

В отличие от Локхарта, я, все-таки, считаю, что работа Гутри (все его три тома) является «… находкой для изучающих эту эпоху». Ну вот и все. Надеюсь, Egidos, я исчерпывающе изложил Вам свое отношение к рецензиям Вильсона и Локхарта? Поверьте, если бы Вы не спросили – я бы не открывал свой «клюв» по этому вопросу. Просто критикуя критиков попадаешь в смешное положение – высказываешь мнение неспециалиста на мнение известных и признанных профессионалов своего дела.

[Vladigor]

Опять же извлечения из Клембовского Обзоръ походовъ Тюренна

 

II. Походы от 1653 года по 1655 годъ. - ... - (1655 годъ) Операцiи на Самбрѣ и Шельдѣ.

 

Въ началѣ iюня 1655 года, въ то время какъ дворъ перешелъ вь Компiень, а затѣмъ въ Ла-Феръ, Тюреннъ сосредоточилъ у Гиза войска свои и маршала Ла-Ферте, всего около 12,000—13,000 человѣкъ пѣхоты и 10,000 человѣкъ кавалерiи 1). Прежде всего слѣдовало позаботиться о снабженiи продовольствiемъ крѣпости Ле-Кенуа, къ блокадѣ которой испанцы приступили зимою, какъ то предусмотрѣно было французами. Тщательно приведенная въ оборонительное положенiе, что видно изъ помѣщенной выше корреспонденцiи Мазарини, крѣпость могла еще долго продержаться. Но запасы, сложенные въ магазинахъ, приходили къ концу, и потому для наполненiя ихъ приготовили большой транспортъ съ продовольствiемъ; оставалось только изыскать средства, чтобы ввести его въ Ле-Кенуа. Тюреннъ исполнилъ это, «раздѣливъ свою армiю на нѣсколько небольшихъ отрядовъ и двинувъ одни въ одну сторону, другiе — въ другую, какъ будто имѣя намѣренiе овладѣть нѣсколькими крѣпостями»; одинъ изъ отрядовъ подъ начальствомъ генералъ-лейтенанта Каcтельно взялъ даже Ле-Кателе, сжегь его и истребилъ весь небольшой гарнизонъ. Это смѣлое предпрiятiе на ряду съ демонстрацiями во всѣхъ направленiяхъ возбудили опасенiя испанцевъ; они ослабили отрядъ, блокировавшiй Ле-Кенуа, выдѣливъ часть его на поддержку наиболѣе угрожаемыхъ по ихъ мнѣнiю пунктовъ, что дало возможность провести транспортъ въ Ле-Кенуа.

 

Обезпечивъ себя въ этомъ отношенiи, Тюреннъ принялся за осаду Ландресси, чтобы взятiемъ его упрочить за собою обладанiе крѣпостью Ле-Кенуа и окончательно открыть французамъ доступъ въ католическiя Нидерланды. 18-го iюня приступлено къ обложенiю, черезъ пять дней окончены циркумъ-валацiонныя линiи и 26 iюня заложены траншеи. Почти въ то же время прибылъ Конде съ испанскою армiею въ числѣ не болѣе 20,000 человѣкъ; но французскiя линiи показались принцу настолько сильными, что онъ не рѣшился форсировать ихъ и занялъ позицiю у Ваданкура на Оазѣ близъ Гиза для прекращенiя подвоза запасовъ осаждавшимъ. Однако цѣль не была достигнута, такъ какъ Тюреннъ предусмотрительно снабдилъ свой лагерь продовольственными запасами на нѣсколько недѣль; за то, пославъ отряды для опустошенiя Пикардiи, принцъ сильно встревожилъ дворъ, который изъ предосторожности перешелъ изъ Ла-Фера въ Лаонъ. Ландресси вскорѣ сдалась (14 iюля) и принцъ, не считая возможнымъ вступать въ рѣшительное дѣло, отошелъ отъ Ваданкура и расположился между Монсъ и Валансьенномъ.

 

Убѣдившись въ безсилiи непрiятельской армiи, не опасаясь болѣе вторженiя во Францiю, Тюреннъ и Ла-Ферте отправились вт Гизъ, гдѣ къ нимъ присоединились король и кардиналъ. Рѣшили двинуться вдоль Самбры и проникнуть въ Генегау, но опредѣленной цѣли не было; повидимому движенiе предпринималось только для того, чтобы удовлетворить тщеславiе молодаго Людовика XIV, доставивъ ему возможность вступить во главѣ своихъ войскъ на непрiятельскую территорiю. И дѣйствительно движенiе королевской армiи отъ Авеннъ до Бюссьеръ близь Тёнъ было только «прогулкою»; на пути встрѣтили такъ мало препятствiй, что возникла даже мысль, не совершить-ли, какъ выразился Мазарини 2), «путешествiе въ Брюссель». Однако кардиналъ понялъ, «что эта похвальба ни къ чему не поведетъ, и что надо предпринять что нибудь болѣе основательное». Тогда возникъ вопросъ объ осадѣ Намюра. Но крѣпость приходилась внѣ сферы дѣйствiя французскихъ армiй, слѣдовательно трудно было воспользоваться взятiемъ ея и даже удержать за собою; къ тому же Конде, встревоженный проектами непрiятеля, мало по малу приближался, чтобы слѣдить за всѣми его движенiями. Поэтому королевская армiя отошла къ Баве съ цѣлью вызвать на бой непрiятельскую армiю, а еслибъ она уклонилась отъ этого — овладѣть на ея глазахъ нѣсколькими пограничными крѣпостями, именно Конде-на-Шельдѣ и Сенъ-Гисленъ. Однако переправы черезъ рѣку Геннъ охранялись настолько сильно, что Тюреннъ предложилъ перейти Шельду между Бушеномъ и Валансьенномъ и затѣмъ вернуться назадъ для осады Конде. По словамъ герцога Iоркскаго это вполнѣ рацiональное рѣшенiе было принято не безъ труда, такъ какъ даже самъ кардиналъ, обыкновенно столь положительный человѣкъ, на этотъ разъ увлекся, «доказывая сколь славно было бы переправиться черезъ рѣку подъ носомъ у грозной непрiятельской армiи» 3).

 

Отъѣздъ молодаго короля, отвезеннаго кардиналомъ Мазарини въ Ле-Кенуа, положили конецъ перiоду колебанiй и контръ-маршей. 13-го августа Тюреннъ перешелъ на лѣвый берегь Шельды у Нейвилль ниже Бушена. Испанцы, шедшiе параллельно по другому берегу рѣки, не пытались помѣшать переправѣ и расположились у Монъ-Анзенъ, правымъ флангомъ къ лѣсу Сентъ-Аманъ (или Викуань), лѣвымъ — къ Валенсьсннъ, за линiею старыхъ укрѣпленiй, которыя они быстро исправили. Хотя позицiя была очень выгодна для испанцевъ, Тюреннъ рѣшился сбить ихъ и поручилъ генералъ-лейтенанту Кастельно обойти линiи въ направленiи къ Сентъ-Аманъ съ 12 эскадронами и 4 баталiонами, между тѣмъ какъ онъ самъ предполагалъ вести атаку вдоль Шельды. Лѣвый флангь Конде былъ прикрытъ только легко проходимыми рощами и потому, когда французы приблизились, у него «не хватило рѣшимости» 4), и онъ отступилъ черезъ Конде-на-Шельдѣ къ Турнэ.

 

«Еслибъ Кастельно исполнилъ свой долгъ, принцъ Конде былъ бы доведенъ до крайности» 5); но кинувшись сначала рѣшительно по слѣдамъ противника, помощникъ Тюренна потерялъ затѣмъ время въ переговорахъ съ парламентерами, посланными къ нему принцемъ, благодаря чему послѣднiй безъ пoмѣxъ переправился на правый берегъ Шельды, разрушивъ за собою мосты 6).

 

Когда испанская армiя выскользнула такимъ образомъ изъ рукъ Тюренна, онъ рѣшился непремѣнно овладѣть тѣми двумя крѣпостями, къ обладанiю которыхъ стремился Мазарини. Конде-на-Шельдѣ имѣла ограду, по свойствамъ своимъ «не превосходившую обыкновенный полевой ретраншаментъ»; но гарнизонъ въ числѣ 2,000 человѣкъ упорно оборонялся, и хотя осада продолжалась только три дня, однако дорого обошлась французамъ. Послѣ сдачи города 18-го числа Тюреннъ обложилъ Сенъ-Гисленъ, куда опять прибыли король и кардиналъ. Тюреннъ по обыкновенiю тщательно укрѣпился, хотя испанская армiя, разбросанная въ Турнэ, Монсѣ и въ другихъ городахъ Генегау и даже Брабанта, не могла оказать помощи осажденнымъ. Крѣпость оборонялась гарнизономъ всего въ 800 человѣкъ и была взята черезъ три дня (25 августа).

 

До занятiя войсками зимнихъ квартиръ не произошло ничего замѣчательнаго. Довольный взятiемъ трехъ городовъ, обезпечивавшихъ французскую границу и подготовлявшихъ давно задуманное завоеванiе остальной части Фландрiи, Тюреннъ подъ влiянiемъ Мазарини занялся исключительно укрѣпленiемъ этихъ пунктовъ. Что же касается противника, онъ повидимому заботился только о прикрытiи Брюсселя, хотя французы и не думали объ атакѣ его. Однако въ первыхъ числахъ ноября произошелъ фактъ не мало встревожившiй французовъ. Маршалъ Гокенкуръ, завидуя превосходству Тюренна, негодуя на кардинала за его обращенiе съ нимъ, вступилъ въ переговоры съ Конде и предложилъ передать испанцамъ крѣпости Пероннъ и Гамъ, въ которыхъ онъ состоялъ губернаторомъ. «Какое бѣдствie для Францiи, говорить одинъ изъ историковъ, если въ ту самую эпоху, когда она съ большимъ трудомъ завоевала нѣсколько городовъ на сѣверной границѣ, измѣной переданы были бы въ руки противника крѣпости Пикардiи, и самъ врагъ подведенъ почти къ вратамъ Парижа»! 7) По счастью заговоръ быль своевременно обнаруженъ, и Мазарини приказалъ Тюренну осадить Пероннъ и Гамъ; маршалъ предпочелъ вступить въ переговоры съ Гокенкуромъ, который согласился на сдачу обоихъ городовъ за выкупъ въ 200,000 экю; странное, но безспорно практичное соглашенiе было тотчасъ приведено въ исполненiе, и принцъ Конде, подходившiй уже къ Соммѣ съ цѣлью занятiя Пероннъ, поспѣшилъ перейти обратно границу.

 

Вскорѣ послѣ того лотарингскiя войска, возмущенныя презрительнымъ обращенiемъ Конде и эрцгерцога, стали постепенно покидать испанцевъ и переходить на службу Францiи при условiи сохраненiя своей автономiи, своихъ начальниковъ и своихъ отличительныхъ цвѣтовъ 8).

 

Затѣмъ послѣ особенно старательныхъ переговоровъ Мазарини удалось заключить съ Оливье Кромвелемъ Вестминстерскiй трактатъ (3-го ноября). Трактатъ касался, правда только «мира и торговли»; но обязуясь «не оказывать ни прямой, ни косвенной помощи мятежникамъ или врагамъ договаривающихся сторонъ», Францiя и Англiя положили начало оборонительно-наступательнаго союза, котораго столь боялась испанская дипломатiя, усилiями своими только отсрочившая на некоторое время заключенie его.

 

__________

 

1) Таковы цифры, приводимыя Бюсси-Рабютеномъ, служившимъ генералъ-лейтенантомъ въ армiи Тюренна. «Мемуары» его заключаютъ въ себѣ подробное описанiе похода; но надо относиться очень осмотрительно къ ихъ указанiямъ, хотя авторъ человѣкъ военный и притомъ очевидецъ описанныхъ имъ фактовъ.

 

2) Письмо Мазарини королевѣ-матери отъ 1-го августа 1655 г.

 

3) «Мемуары» герцога Iоркскаго.

 

4) Наполеонъ.

 

5) «Мемуары» герцога Iоркскаго.

 

6) Вслѣдъ за этимъ дѣломъ Конде паписалъ Тюренну крайне оскорбительное письмо, о которомъ вполнѣ умѣстно сказать нѣсколько словъ, такъ какъ всѣ историки разсказываютъ объ немъ съ большими подробностями. Чтобы оправдаться, Кастельно написалъ донесенiе, исказивъ въ немъ нѣкоторые факты; Тюреннъ немедленно передалъ донесенiе Мазарини съ своими собственными замѣчанiями. Въ письмѣ маршала говорилось между прочимъ, что отступленiе Конде было настолько поспѣшнымъ, что послѣднiй его эскадронъ бросился черезъ рѣку вплавь. Курьеръ съ письмомъ попался въ руки испанцевъ, и оскорбленный Конде обвинилъ Тюренна въ искаженiи истины: «Если бы вы были во главѣ своихъ войскъ, подобно тому какъ я находился въ хвостѣ своихъ, то вы убѣдились бы, что нашъ послѣднiй эскадронъ не переходилъ рѣки вплавь». Маршалъ не счелъ нужнымъ отвѣтить. «Такъ какъ принцъ перешелъ границы позволеннаго», говоритъ Тюреннъ въ своихъ мемуарахъ, «то маршалъ не отвѣтилъ ему, и принцъ не скрывалъ своего неудовольствiя по этому поводу какъ въ концѣ этого похода, такъ и въ теченiе слѣдующаго».

 

7) «Исторiя Францiи во время министерства Мазарини» Шерюэля.

 

8) Они состояли примерно изъ 7,000 чедовѣкъ. Совершенно неправы тѣ, которые приписываютъ раздраженiе лотарингскихъ войскъ продолжительности заключенiя подъ стражею ихъ эрцгерцога. Какъ разъ обратно: Карлъ IV, желая выйти изъ тюрьмы, предложилъ Филиппу IV купить свою армiю, которая при этомъ неизбѣжно слилась бы въ одно цѣлое съ испанскими войсками; это то обстоятельство побудило лотарингцевъ согласиться на предложенiя, дѣлавшiяся уже давно, хотя и скрытно, агентами Мазарини.

Изменено 17 октября, 2014 пользователем Vladigor

[Vladigor]

Продолжим Fernando Gonzáles de León, The Road to Rocroi: Class, Culture and Command in the Spanish Army of Flanders, 1567–1659.

 

Здесь Мело опять просчитался. Несмотря на то, что, должно быть, знал, что, учитывая их неукрепленные позиции, у tercios не было бы никакого выбора кроме как сражаться если бы Энгиен подошел, он не сделал ничего чтобы помешать французам пройти немногими дефиле через леса и болота в долину под Рокруа. Как сходятся во взглядах очевидцы, французы, итальянцы и испанцы, это была одна из самых искусных наземных операций в войнах семнадцатого столетия, и что было сравнительно легко или, по крайней мере, возможно устроить засаду, поскольку французы не могли сохранять порядок во время приближения.[48] Мело мог бы, по крайней мере, задержать их и выиграть время до прибытия Бека с шестьютысячным подкреплением, что дало бы Армии Фландрии существенное численное преимущество. Однако, Капитан Генерал не предпринял никаких действий чтобы напасть на Энгиена в этот благоприятный момент и позволил ему пройти беспрепятственно, или потому что он знал очень мало о передвижениях французских войск, или же из-за соперничества между Альбукерке, который, возможно, предложил устроить засаду, и Фонтэном, который не допустил этого.[49] Тогда, вместо атаки прибывающих солдат прежде чем они смогут перестроиться, он позволил им построиться в боевой порядок. (Французские застрельщики Жана де Гассиона, высланные вперед, смогли обеспечить необходимое прикрытие для следующего эшелона пехоты, как повествует один современный тем событиям источник).[50] Даже в этот момент Мело мог бы прикрыться протянувшемся болотом, что находилось справа позади него, между его войсками и Рокруа. Там он находился бы на сильной позиции чтобы дождаться Бека, добиться сдачи города и затем дать бой, но Мело снова ничего не сделал.[51] Его бездействие отчасти было следствием командного стиля и этоса, основанного на аристократических ценностях, выражавшихся посредством благородных жестов и поз, которые не допускали тактическое отступление как выбор, достойный уважения, поскольку, согласно Мело, “отвага Генерала Короля Испании не могла позволить [ему] выказать страх, прикрываясь болотом, но [вынудила его] выйти на открытое место чтобы ожидать противника там.”[52] Очевидно, что старые тактические принципы Герцога Альбы и его Школы полагаться на засаду, перестрелку и уклонение от битвы до тех пор, пока не оказывался в подавляющем численном и позиционном превосходстве были уже оставлены в пользу более смелого, рискованного курса, более отвечающего новому типу офицера верховного командования и более отчаянной стратегической ситуации.[53] Возможно, также у Мело была чрезмерная уверенность в своем полководческом искусстве и более оправданная вера в квалификацию и репутацию своих войск, не проигрывавших на заранее выбранной на поле боя позиции более столетия, (хотя, как некоторые уже заметили, время когда противники Испании систематически избегали прямых столкновений с их знаменитой пехотой уже приближалось к концу).[54] Другие вероятные факторы включают явную неспособность tercios, в их глубоких построениях, перемещаться достаточно быстро чтобы вызвать на бой французов или двигаться очень далеко в любом направлении, так же как некоторые политические соображения. Вероятно, осведомленный о смерти Луи XIII 14-го, Мело, возможно, также стремился к решительной победе чтобы усадить французов за стол мирных переговоров, еще раз утвердить за собой должность Капитана Генерала после потери расположения своего покровителя Оливареса и, возможно, даже помочь Графу-Герцогу вернуться к власти (событие очень ожидаемое в Мадриде в те дни).[55] Если бы все случилось так, как хотел Мело, он получил бы желаемое. Как только французские всадники, мушкетеры и пикинеры вышли на равнину и быстро заняли боевые позиции другие тактические варианты исчезли. Вскоре солнце стало садиться, делая всякие дальнейшие перемещения крайне рискованными. Tercios были застигнуты между лесами и бастионами Рокруа и пиками и пушками Энгиена. Сражение стало теперь единственным выходом.

 

__________

 

48 См Bessé, Relation, xx–xxii, Priorato, Historie delle Guerre, 204, и “Реляция” Альбукерке в Rodríguez Villa, “La Batalla de Rocroy,” 511. Энгиен не мог поверить в свою удачу и отметил, что Испанцы могли бы легко воспрепятствовать его появлению: Sirot, Mémoires, 41. Устроить такую засаду было бы тем, что Альба или Парма сделали бы почти наверняка в подобных обстоятельствах.

 

49 Он, видимо, сказал Герцогу Альбукерке, что предпочел дождаться Бека прежде чем напасть на Французов. См. письмо Альбукерке в Rodríguez Villa, “La Batalla de Rocroy,” 511.

 

50 Это также было ошибкой, которую его Французские противники посчитали поразительной. См. Bessé, Relation, xxiv. Упоминание о застрельщиках можно найти в “Relaçio Molt Verdadera”.

 

51 Cánovas del Castillo, Estudios, II, 166.

 

52 Vincart, Relación de ... 1643, 430.

 

53 О тактической доктрине Альба см. Maltby, Alba, 55–56 и 60–61.

 

54 Об этой Французской тактической тенденции см. Lynn, Giant of the Grand Siècle, 530–532.

 

55 См. Gayangos, ed., Cartas de Algunos Padres, vol. 17, 85–86, а также Bessé, Relation … de Rocroi, xx–xxi, и Priorato, Historie delle Guerre, IV, 205. Бездеятельность Мело могла быть также следствием неопытности и чрезмерного доверия советам Фонтэна, который согласно Айтоне “был хорошо известен тем, что всегда предпочитал давать самые осторожные рекомендации”: BRB Mss. 16147–16148, 93, Айтона к Филиппу IV, 23–9–31. Такое нежелание рисковать, вероятно, возникло из-за ощущения Графом своего профессионального несоответствия. Секретарь Кардинала-Инфанта, дон Мигель де Саламанка однажды сказал Оливаресу, что “Граф Фонтэн очень хороший солдат, чтобы вести и ставить на постой армию и принимать с ней участие в оборонительных военных действиях, но его умения не распространяются на большее и говорит что когда он принимает участие в совещаниях с другими офицерами [в juntas] то ничего не смыслит в предмете обсуждения и что он до сих пор все еще ходит в школу чтобы выучиться [своей профессии]”: AHN E 959, don Miguel de Salamanca to Olivares, 6–4–40. См. также AHN E 969, дон Мигель де Саламанка к Оливаресу, 5–4–41, в подтверждение этого мнения.

Изменено 19 октября, 2014 пользователем Vladigor

[Egidos]

2Vladigor

Честно говоря, камрад, попросив Вас высказаться, я и предположить не мог, что сделаете это так расширенно. Спасибо Вам. После прочтения Вашего отношения к рецензиям, пришлось выложить "на бумагу" и свое.

 

Не знаю точно цель рецензии среди научного бомонда, но, определенно, давать рецензию в этой среде дело скорее плана, "галочки", комильфо или скорее моды. Потому как мне, человеку непрофессиональному в части исследования труда Гатри, этот труд понимается гораздо лучше, несмотря на также замеченные в монографии и отмеченные в рецензиях структурные, орфографические или редакторские ошибки.

ИМХО начинал Гатри писать о Брейтенфельде всего то статью (начинается не хронологически - с Брейтенфельда), где и хотел рассмотреть революционные изменения в военном деле, а … втянулся и натянул на монографию в три тома...

Причина полуавтономных разделов (и.вв. отдельную систему сносок и библиографию) и чисто ошибок в оформлении, возможно, кроется в прогрессирующей болезни автора (здесь простите за такое предположение). Работа как видно не завершена в плане списков карт, рисунков, таблиц, именном указателе и т.д.

Я по ходу, также выскажусь сперва по Вильсону. И сделаю это, ну уж простите, параллельно Вашим мыслям.

Причины благосклонности Вильсона к работе Гатри, где широко использованы немецкие источники, кроются в германофильстве Вильсона. Последний часто использует Гатри в качестве источника в своих книгах и нередко придерживается его итогов.

 

Хорошо подметили, камрад, что Ланса у Гатри попросту нет и Вильсон мог бы этого и не упоминать. По поводу неперевариваемости и дублирования таблиц в дополнениях, Вильсону почему то в голову не приходит, что Гатри вовсе не повторяется, он предоставляет исследователю актуальную информацию, т.к. таблица с армиями на битву представляет тактические единицы, их численность и подчинение на момент битвы, в дополнениях армии же представлены во другом ракурсе – год набора полка, численность на начало кампании, национальная составляющая и даже изменение подчинения.

В том, что ордер баталии для каждого описываемого сражения следует описывать не только с указанием привлеченных источников, но и подавать это в некоторой дискуссионной форме (в этом смысле Ганс Дельбрюк подавал хороший пример), а не умалчивать о причинах, заставивших нарисовать ордер баталии так, а не иначе, я полностью согласен с Вильсоном.

Порядок битвы зависит от правильно составленной ордер-баталии. Отсюда - гипотезы в Гатри не больше нежели у другого военного историка.

А вот то, что Гутри не уделяет большего внимания политической "подложке" описываемых им кампаний, меня ничуть не удручает. Ведь название книги говорит само за себя; не следует, я думаю, в книгах "про битвы" искать достойного освещения политических событий того периода. О первом предложении третьего абзаца ничего не могу сказать; может быть и вправду Гутри прав, когда полагает, что существовал некий "дисбаланс дарований" между Габсбургами и их противниками, и что это, а не социальные, экономические, политические и финансовые факторы, повлияли на исход приведенных в монографии сражений.

Я также согласен с Вами.

Вильсон пишет: "…есть много интересных идей в плане военных нововведений, которые потеряны в тексте и могли бы подчеркнуть ценность работы, будь они систематизированы в заключительной главе."

С этим согласен на все 100. Не подведен итог, в результате такие рецензии.

Вильсон пишет: "Тактические и технологические изменения представлены как эволюционные, нежели революционные."

Не заметил. Разница между эволюционным и революционным скачком очень хрупкая, эволюция – множество революций.

Ну а по предпоследнему предложению у меня есть к Вам, Egidos, вопрос. А насколько правда то, что "нарастающее использование линейной тактики все больше исключало фактор внезапного изменения течения сражения вмешательством отдельных подразделений" (я постарался держаться близко Вильсоновской формулировке)?

Вероятно, речь о взаимодействии. В условиях линейной тактики взаимодействие и взаимная поддержка подразделений, родов и видов войск выше.

А что, в начале тридцатилетней войны были сражения, когда (условно) одна терция или один эскадрон (полк, корнет или пр.) своим вмешательством изменили ход сражения? Я не ерничаю, мне действительно интересно.

Чтобы вмешательством именно – не припомню. Но то, что подразделения до-линейной тактики могли стойко держать атаки автономно от остальной армии, это случалось нередко: Гронсфельд при Луттере, Шмидт при Мингольсхайме и Вимпфене, полки Гольдштайна і Гельмштадта при Вимпфене и другие случаи, которые проще найти лишь в первой половине войны.

[Egidos]

Продолжу по порядку.

Как я понимаю, waardgelderы – это просто обычные наемники Республики Семи Объединенных Нижних Земель, или, все-таки, они имеют некие отличия от просто наемников?

Как Вы правильно подметили waardgelder-ов Nimwegen справедливо отделяет от всей массы навербованных войск. По своей сути waardgelder – это тоже наемники, однако есть отличия. Пусть меня поправят если я не прав, но Waardgelder-ы – наемники, которые нанимались лишь для несения гарнизонной службы магистратами голландских городов. Waardgelder-ы не были непосредственно задействованы для несения службы в мирный период, но формировались в подразделения и выступали на защиту города в случае подхода или ожидания подхода неприятеля. Свое название получили от своего постоянного (в мирное и военное время) жалования – wartgeld (деньги за ожидание). В этом их сходство с милицией и одновременно с наемниками. Жалование wartgeld было постоянным и меньшим чем непостоянный sold у обычных наемников. Причиной этому было содержание waardgelder-a зимой, когда наемников распускали и весной обратно собирали на кампанию.

Вы, Egidos, видимо, торопились и пропустили вот это предложение: «С поразительным хладнокровием, как будто Берга тут и нету даже, Фредерик Хендрик продолжил операцию.» (У меня получилось так, хотя, конечно, это можно сказать и как-то по-другому; тут уж как Вы сами решите)

Спасибо, возможно, что-то и пропустил. Хотя исправить уже не получится.

 

отдал все,  что имел; ничего не утаил

Опять спасибо. Знал, что не подведете с картографией.

 

А у Вас, Egidos, нет, случаем, рецензии Локхарта от 2002 года на Гутри первого

Рецнзии нет. Но я тоже заметил ее существование.

Еще заметил отзыв Юрия Ивонина, профессора Смоленского универа на Гутри. Мне Ивонин знаком по статьях о биографии политиков и военных эпохи Нового времени. Найти саму рецензию мне к сожалению не удалось. Может, помогут читающие сей форум камрады.?

 

«морские» бои, описанные Гутри, мы с Вами знаем где брать

Сокрушение?

 

Я, пожалуй, не буду цитировать цитаты еще раз, и кивать где согласен, а где нет с Локхартом и с Вами. Скажу лишь одно.

Несмотря на всю сверхстрогую критику (Локхарт пишет: "Книга The Later Thirty Years War является подробной оперативной историей, охватывающей основные кампании второй половины великого европейского конфликта. Как и предыдущая работа Гатри, она не является ни история исследования войны, ни даже строго рассказом о военных аспектах войны.") в первом абзаце, Локхарт все же далее подтверждает ценность работы ("есть глубоко полезной книгой"). Мы это и так знаем с Вами, камрад. 

 

В отличие от Локхарта, я, все-таки, считаю, что работа Гутри (все его три тома) является «… находкой для изучающих эту эпоху». Ну вот и все. Надеюсь, Egidos, я исчерпывающе изложил Вам свое отношение к рецензиям Вильсона и Локхарта? Поверьте, если бы Вы не спросили – я бы не открывал свой «клюв» по этому вопросу. Просто критикуя критиков попадаешь в смешное положение – высказываешь мнение неспециалиста на мнение известных и признанных профессионалов своего дела.

 

Спасибо, камрад. Вы написали не просто свое отношение к рецензии Локхарта. Это скорее отдельная рецензия от камрада Vladigor-a. Которую, оценят все, кто захочет познакомится с Гутри и, как и я, будут безусловно согласны с Вашими суждениями о трехтомнике.

[Vladigor]

Egidosу

 

Сокрушение?

 

Ничуть. Зачем нам это делать, раз мы "обречены" на обладание этим знанием? И нисколько в этом не сомневайтесь.

 

Я сейчас только выложу Клембовского, а завтра расскажу Вам, Egidos, некоторые "истории"; мне кажется, они Вам покажутся занимательными.

 

III. Походы отъ 1656 до 1658 гг. — (1656 годъ). Операцiи во Фландрiи: осада Валансьенна; освобожденiе крѣпости донъ Жуаномъ австрiйскимъ и принцемъ Конде. — …

 

Въ теченiе зимы 1656 года въ составѣ высшихъ начальствующихъ лицъ испанской армiи въ Нидерландахъ произошла значительная перемѣна. Такъ какъ Конде не переставалъ жаловаться королю испанскому — и не безъ основанiя, какъ мы видѣли выше — на задержки въ исполненiи своихъ плановъ, вызываемыя колебанiями и проти водѣйствiемъ со стороны эрцгерцога Леопольда и графа Фуэнзальдань, то Филиппъ IV долженъ былъ отозвать послѣднихъ. Онъ назначилъ своего побочнаго сына, донъ Жуана австрiйскаго, генералъ-губернаторомъ испанскихъ Нидерландовъ вмѣсто эрцгерцога, и маркиза Карацена, губернатора Миланской области, вмѣсто Фуэнзальдань. Главная выгода рѣшенiя, принятаго королемъ, состояла въ предоставленiи большей свободы дѣйствiй Конде, такъ какъ новый генералъ-губернаторъ далеко не обладалъ талантами перваго донъ Жуана австрiйскаго, побѣдителя при Лепанто, хотя взятiе Барцелоны въ 1652 году доставило ему нѣкоторую извѣстность; что же касается маркиза Карацена, онъ выказалъ самыя посредственныя способности въ теченiе послѣднихъ италiянскихъ походовъ и въ осо-бенности въ 1653 году, когда благодаря неудачнымъ распоряженiямъ своимъ быль разбитъ (подъ Рошетта), маршаломъ Грансей.

 

Описанныя перемѣщенiя и дальнѣйшiя перемѣны, вызванныя ими, не дали возможности иснанцамъ изготовиться къ открытiю военныхъ дѣйствiй ранѣе начала лѣта.

 

Выступленiе французовъ въ походъ опять задержалось благодаря недостатку въ деньгахъ, и лишь въ теченiе iюня Тюренну удалось собрать свои войска въ Пикардiи. Никакихъ особенныхъ цѣлей въ виду не имѣлось; если бы Мазарини послѣдовалъ coвѣтамъ Кромвеля, онъ задался бы чрезвычайно обширными предпрiятiями: дѣлo въ томъ, что Протекторъ англiйской республики предлагать организовать въ Европѣ обширный союзъ протестантовъ, то-есть возобновить планъ Густава-Адольфа, причемъ по примѣру нослѣдняго Кромвель разсчитывалъ найти необходимую поддержку во Францiи. Онъ не ошибался: Мазарини, какъ и Ришелье, полагалъ, что религiозныя страсти минувшаго вѣка уступили мѣсто политическимъ интересамъ, и не задумался бы заключить союзъ съ протестантами противъ католиковъ, еслибы первые могли содѣйствовать достиженiю тѣхъ цѣлeй, которымъ противодѣствовали вторые. Но кардиналъ не имѣлъ такихъ обширныхъ намѣренiй какъ знаменитый его предшественникъ; обуздавъ честолюбiе германской вѣтви австрiйскаго дома Вестфальскими миромъ, онъ стремился заключить съ испанскою вѣтвью миръ, который упрочиль бы за Францiей всѣ ея завоеванiя въ Эльзасѣ, Лотарингiи, Артуа, Фландрiи и Pyссильонѣ; сближаясь съ Англiей, онъ главнымъ образомъ имѣлъ въ виду заручиться средствами для овладѣнiя Фландрiею, что можно было предпринять съ шансами на успѣхъ только въ союзѣ съ морскою державою. Поэтому для Мазарини было весьма важно добиться содѣйствiя Кромвеля въ исполненiи этого проэкта, не связывая самого себя обязательствомъ помогать Протектору въ достиженiи его цѣлей; въ ожиданiи помощи англiйскаго флота Мазарини полагалъ дѣйствовать оборонительно, довольствуясь удержанiемъ за собою всѣхъ завоеванныхъ на Самбрѣ и Шельдѣ пунктовъ.

 

Тюреннъ, наоборотъ, полагалъ необходимымъ «попытаться предпринять что нибудь, такъ какъ быль убѣжденъ, что на войнѣ надо всегда стараться дѣлать новыя завоеванiя, и что разъ откажешься отъ этого — рискуешь потерять все». Поэтому онъ предложилъ напасть врасплохъ на Турнэ, въ которомъ не было войскъ, и кардиналъ согласился. Несмотря на быстроту движенiя французской армiи къ этому пункту, Конде успѣлъ занять его войсками, такъ что, дойдя до Мортаня, маршалъ повернулъ назадъ, не желая предпринимать осаду «въ глубинѣ непрiятельской страны, а слѣдовательно въ значительномъ удаленiи отъ своихъ жизненныхъ и боевыхъ припасовъ». Тогда рѣшено было осадить Валансьеннъ, хотя это предпpiятie представляло много затрудненiй, и «было не мало основанiй опасаться неуспѣха». Съ одной стороны французская армiя, состоявшая только изъ 12,000 человѣкъ пѣхоты и 8,000—9,000 человѣкъ кавалерiи, не могла тѣсно обложить крѣпость столь значительнаго обвода и должна была отказаться отъ занятiя нѣсколькихъ позицiй, важныхъ въ тактическомъ отношенiи; съ другой стороны — расположенiе крѣпости на обоихъ берегахъ крайне болотистой рѣки Шельды вынуждало осаждающихъ раздѣлиться на два отряда, сообщенiя между которыми были весьма ненадежны. Однако Тюреннъ не остановился передъ этими затрудненiями, надѣясь ослабить ихъ осторожностью и ловкостью. Для наступательныхъ дѣйствiй въ Нидерландахъ взятiе крѣпости Валансьеннъ не представлялось необходимыми французы могли бы но примѣру минувшаго года проникнуть въ Генегау черезъ Ландресси и Баве; но важность ихъ послѣдняго завоеванiя, крѣпости Конде-на-Шельдѣ, сильно умалилась бы, если столь близкiй къ ней пунктъ, какъ Валансьеннъ, остался бы въ рукахъ противника.

 

Французская армiя обложила Валансьеннъ въ ночь съ 14 на 15 iюня; маршалъ взялъ на себя атаку по правому берегу Шельды, а атаку по лѣвому берегу поручилъ войскамъ Ла-Ферте 1). Во время наводки мостовъ черезъ рѣку для связи отдѣльно дѣйствовавшихъ частей французской армiи замѣчено было, что вода поднималась; вскорѣ всѣ низкiя мѣста въ долинѣ оказались затопленными; наводненiе было устроено противникомъ, который, владѣя Бушеномъ, спустилъ всѣ шлюзы. «Понятно, говоритъ Тюреннъ, что еслибы уровень воды въ началѣ былъ столь же высокъ какъ впослѣдствiе, то не возникла бы рѣчь о наводкѣ мостовъ и даже объ осадѣ крѣпости». Но такъ какъ работы уже начались, рѣшили не прекращать ихъ, a послѣдствiя наводненiя отвращали «постоянными заботами», то-есть ежедневнымъ удлиненiемъ моста и фашинной плотины выше города и моста на судахъ, наведеннаго ниже города на высотѣ аббатства Сенъ-Сольвъ. Контръ-валацiонныхъ линiй не возводили, такъ какъ гарнизонъ не превосходилъ 1,200 чсловѣкъ, но усиленно работали надъ устройствомъ циркумъ-валацiонныхъ линiй, которыя были закончены въ шесть дней; на наиболѣе угрожаемыхъ нунктахъ онѣ состояли изъ двойнаго ретраншамента довольно значительной профили съ палиссадированными рвами.

 

Эти предосторожности оказались не лишними, такъ какъ въ тотъ самый день, когда заложена была траншея (26 iюня), получилось извѣстie, что Конде и донъ Жуанъ австрiйскiй собрали около 20,000 человѣкъ въ Дуэ и приближаются по лѣвому берегу Шельды. На другой день утромъ испанская армiя перешла рѣку у Трита (между Валансьенномъ и Бушеномъ) и расположилась противъ участка лотарингскихъ войскъ, составлявшихъ лѣвый флангъ Тюренна, на высотѣ, которую по слабости силъ осаждающiе не могли включить въ свои линiи. Армiя немедленно принялась за укрѣпленiе своей позицiи и въ теченiе восьми дней ограничивалась рекогносцировками непрiятельскаго расположенiя, не решаясь на атаку. Припоминая свой образъ дѣйствiй подъ Аррасомъ, когда онъ самъ находился въ положенiи Конде, Тюреннъ съ минуты на минуту ожидалъ атаку противника, что вынуждало его прекращать каждую ночь осадныя работы. Маршалъ полагалъ, что испанцы поведутъ главную атаку на лѣвый флангъ, потому что при такомъ направленiи «они могли двигаться въ боевомъ порядкѣ съ мѣстъ свой стоянки»; присутствiе же 4,000 отряда подъ начальствомъ Марсинъ, одного изъ французскихъ гснераловь состоявшихъ при Конде, въ Сентъ-Аманъ на лѣвомъ берегу Шельды наводило маршала на мысль, что противъ Ла-Ферте будетъ произведена только ложная атака.

 

На самомъ же дѣлѣ произошло обратное: ложную атаку Конде предполагалъ направить на отрядъ Тюренна, а дѣйствительную на отрядъ Ла-Ферте; Конде принялъ это весьма разумное рѣшенiе, зная хорошо надменнаго человека, котораго Мазарнни имѣлъ неосторожность назначить сотоварищемъ Тюренна. Едва прибывъ въ армiю, Ла-Ферте приказалъ уничтожить два ретраншамента передъ своимъ лагеремъ, «говоря, что для прикрытiя его войскъ достаточно одного ретраншамента»; этому факту трудно было бы повѣрить, еслибъ его не засвидетельствовалъ Пьюсегюиръ 2); Тюреннъ, всегда умалчивавшiй о чужихъ ошибкахъ, не упоминаетъ объ этомъ; но онъ говоритъ однако, что «маршалъ Ла-Ферте не держахь войскъ передъ своими линiями въ полномъ убѣжденiи, что это излишне». Легко было предвидѣть последствiя такой неопытности.

 

Между тѣмъ Тюреннъ узналъ кое-что о планахъ Конде черезъ перебѣжчика. Не будучи твердо увѣренъ въ подлинности добытыхъ свѣдѣнiй, онъ не могъ вывести войска съ тѣхъ пунктовъ, противъ которыхъ противникъ стоялъ по прежнему въ разстоянiи половины пушечнаго выстрѣла; сохранение въ цѣлости шести мостовъ, по которымъ испанская армiя перешла Шельду между Тритомъ и Бушеномъ, не составляло еще вѣрной примѣты, такъ какъ мосты были необходимы на случай отступленiя. Все, что могъ сдѣлать маршалъ это — «держать пѣхоту наготовѣ для движенiя къ плотинѣ (фашинной) съ приказанiемъ перейти ее, если будетъ атакованъ участокъ поту сторону, или двинуться по этой сторонѣ къ тому пункту, который непрiятель атакуетъ»; кромѣ того онъ собрал у себя въ тылу кавалерiйскiй отрядъ, разсчитывая двинуть его туда, куда потребуютъ обстоятельства 3).

 

Факты не оправдали его разсчетовъ. 16 iюня съ наступленiемъ ночи Конде и донъ Жуанъ австрiйскiй переправились черезъ рѣку, оставивъ сторожевые посты передъ лагеремъ для лучшаго скрытiя своего марша, быстро перестроились въ боевой порядокъ противъ участка Ла- Ферте и подошли къ окопамъ, не будучи замѣчены французами. Въ часъ ночи они повели атаку. имѣя въ первой линiи 6 баталiоновъ, и взяли линiи «при небольшомъ сопротивленiи пѣхоты, мало поддержанной кавалерiей». Ла-Ферте прискакалъ съ нѣсколькими эскадронами, но замѣшательство было настолько велико, что онъ ничего не могъ подѣлать и попался въ плѣнъ съ большею частью своихъ войскъ. Въ тоже время гарнизонъ сдѣлалъ вылазку и вошелъ въ связь съ полевою армiею.

 

«По первому мушкетному выстрѣлу» заблаговременно отобранные Тюренномъ шесть полковъ быстро двинулись на лѣвый берегъ рѣки; первые два тотчасъ перешли плотину, но когда прибыли къ мѣсту расположенiя войскъ Ла-Ферте, послѣднее находилось уже въ рукахъ противника; оба полка начали отступать, но были атакованы и опрокинуты противникомъ. Въ это время маршалъ сдерживалъ атаки Марсина, совершившаго обратное передвиженiе, то есть перешедшаго съ лѣваго берега Шельды на правый; атака велась довольно вяло, однако задержала Тюренна до разсвѣта (солнце въ это время года встаетъ около 3-хъ часовъ); когда маршалъ двинулся къ верхней Шельде, онъ увидѣлъ линiи Ла-Ферте прорванными и «всю непрiятельскую армiю наступающею въ боевомъ порядкѣ къ городу». Было поздно противодѣйствовать этому движенiю, и маршалъ думалъ только о томъ, чтобы отступить. Немедленно отданы приказанiя, чтобы очистить траншеи и вывести изъ нихъ орудiя; эта операцiя удалась лишь на половину, такъ какъ паника, охватившая полки Ла-Ферте, перешла и къ остальнымъ войскамъ тѣмъ более, что противникъ выслалъ черезъ городъ на правый берегъ кавалерiйскiй отрядъ, появленiе котораго произвело сильную тревогу.

[Vladigor]

Въ описанномъ затруднительномъ положенiи Тюреннъ выказалъ хладнокровiе и твердость достойныя, по мнѣнiю Наполеона, удивленiя 4). Успокаивая войска своими распоряженiями, онъ отступилъ въ порядкѣ подъ прикрытiемъ 15 эскадроновъ подъ начальствомъ генералъ-лейтенанта Бюсси-Рабютена. Впрочемъ непрiятель не прѣследовалъ серьезно, и къ вечеру войска дошли до Кенуа, гдѣ остановились на привалѣ. Всѣ генералы полагали безусловно необходимыми возможно скорѣе отступить къ Ландресси, откуда вернуться во Францiю, чтобы дать войскамъ оправиться. Но не таково было мнѣнiе Тюренна: онъ опасался, что продожительное отступленiе окончательно деморализуетъ apмiю, возбудитъ тревогу въ населенiи и увеличитъ предпрiимчивость нспрiятеля. Поэтому маршалъ смѣло занялъ позицiю къ востоку отъ Кенуа, лѣвымъ флангомъ къ городу, правымъ къ лѣсу Мормаль. «За недостаткомъ инструмента для производства большихъ работъ и за нежеланiемъ ограничиться малыми», онъ не укрѣпился и ожидалъ въ боевомъ порядкѣ атаки испанской армiи.

 

Она появилась 18-го утромъ, но спокойное выжидательное положенiе французовъ остановило ее. На другой день послѣ нѣсколькихъ аванпостныхъ стычекъ она отошла на Валансьеннъ, откуда двинулась къ Конде и осадила ее. Въ крѣпости находился достаточный гарнизонъ, усиленный еще бѣглецами армiи Ла-Ферте; но за то въ ней было очень мало продовольственныхъ припасовъ, такъ какъ послѣднiе расходовались Тюренномъ во время осады Валансьенна; между тѣмъ пополненiе припасовъ представлялось почти столь же затруднительнымъ, какъ и самая выручка крѣпости. Однако Тюренну удалось ввести во крѣпость 1,000 лошадей съ мукой. Кардиналъ, котораго онъ навѣстилъ въ Гизѣ, согласился, что единственно возможный способъ дѣйствiй состоялъ въ томъ, чтобы произвести демонстрацiю къ рѣкѣ Ли съ цѣлью возбудить во противникѣ безпокойство за цѣлость его крепостей въ Фландрiи; при этомъ надѣялись, что стремясь освободить ихъ, онъ согласится на капитуляцiю по меньшей мѣрѣ болѣe выгодную для гарнизона Конде.

 

Поэтому усилившись 2,000 человѣкъ нѣмецкой пѣхоты и 3,000 чсловѣкъ армiи Ла-Ферте, маршалъ переправился 14 августа черезъ Шельду и двинулся черезъ Аррасъ и Ланъ къ Венанъ. Онъ собирался обложить эту крѣпостцу, когда получено было извѣстiе, что крѣпость Конде сдалась, но на выгодныхъ условiяхъ, такъ какъ гарнизонъ получилъ право свободнаго выхода. Это извѣстiе побудило маршала вернуться къ Ланъ, чтобы выждать здѣсь, пока непрiятель не обнаружитъ своихъ намѣренiй. Новидимому Конде и донъ Жуанъ австрiйскiй не составили себе опредѣленнаго плана; они приблизились къ Камбре, постояли нѣсколько дней между этимъ пунктомъ и Бапомъ, чтобы «освѣжиться», и наконецъ направились къ Ланъ. Не считая свою позицiю достаточно сильной, Тюреннъ съ приближенiемъ ихъ (1-го сентября) отступилъ къ Бетюнъ, «хотя замѣтилъ, что это произвело дурное впечатлѣнiе на армiю, которую удивило вторичное отступленiе передъ непрiятелемъ». Французская армiя стала около Ла-Бюссьера на рѣкѣ Лавѣ (притокъ рѣки Ли), занимая правымъ флангомъ высоты Гуденъ. Позицiя казалась настолько выгодною, что испанцы признали штурмъ рискованнымъ; Конде не боялся послѣдствий атаки, но донъ Жуанъ и Карацена отказались отъ нея и отвели войска въ Ланъ, а оттуда въ Дуэ.

 

Отступленiе ихъ «вызвало перемѣну въ настроенiи обѣихъ армiй»; не смотря на то Тюреннъ двинулся вслѣдъ за непрiятелемъ только до окрестностей Ланъ. Узнавъ вскорѣ, что испанскiе генералы выслали особый отрядъ для обложенiя Сенъ-Гислена и собираются прикрыть осаду главными силами, Тюреннъ рѣшился вознаградить себя за вѣроятную потерю Сенъ-Гислена взятiемъ какой нибудь другой крѣпости и тѣмъ возстановить репутацiю своихъ войскъ; онъ выбралъ Ла-Капелль-анъ-Tiepaшь, къ югу отъ Авена, нунктъ заключавшiй важные склады и достаточно удаленный отъ расположенiя Конде и донъ Жуана, которые потому не могли догадаться о намѣренiяхъ маршала. Впрочемъ, чтобы лучше скрыть свой маршъ, онъ сдѣлалъ обходъ, вернулся къ Аррасу, спустился по Соммѣ и появился внезапно 22 сентября передъ Ла-Капелль, пройдя 125 верстъ въ трое сутокъ. Мазарини, переѣхавiшй тѣмъ временемъ въ Ла-Феръ, послалъ ему подкрѣпленiя, продовольствiе, орудiя и необходимый шанцевый инструментъ. Наружныя укрѣпленiя были взяты прежде, чѣмъ противникъ успѣлъ двинуться. Когда же онъ подошелъ, осаждавшими былъ уже сдѣланъ переходъ черезъ ровъ и несмотря на недостатокъ времени возведены столь сильныя циркумъ-валацюнныя линiи, что донъ Жуанъ и Конде не признали возможнымъ вступить въ бой, тѣмъ болѣе, что войска утомились отъ продолжительнаго марша подъ дождемъ. Черезъ день, 27-го сентября, Ла-Капелль сдалась, и Мазарини написалъ королевѣ-матери: «Маршъ противника только прiумножилъ славу взятiя крѣпости и позоръ противника, снявшаго осаду Сенъ-Гислена, чтобы быть свидѣтелемъ взятiя Ла-Капелль» 5).

 

Противникъ не отказался отъ взятiя Сенъ-Гислена; но въ виду армiи Тюренна, совершенно оправившейся отъ неудачи подъ Валансьенномъ и превосходившей его армiю «по крайней мѣрѣ на 4,000—5,000 человѣкъ», онъ не осмелился возобновить осаду. Конде, опасаясь за Рокруа, послалъ туда войска, а испанцы стали въ Мобёжѣ. Они настолько упали духомъ, что молодой король, вернувшись въ армiю вмѣстѣ сь кардиналомъ, могъ возобновить безнаказанно «прогулку» по непрiятельской странѣ, предпринятую въ минувшемъ году. Армiя дошла только до С. Гислена, пополнила запасы въ крѣпости и на нѣсколько мѣсяцевъ обезпечила ее отъ атакъ. Французскiя войска оставались въ провинцiи Камбрези до начала ноября и перешли тогда Сомму для занятiя зимнихъ квартиръ; испанская армiя стала также на зиинихъ квартирахъ между Монсомъ и Намюромъ 6).

_____________

 

1) Самъ Ла-Ферте былъ боленъ и принялъ командованiе войсками уже послѣ заложенiя траншей; ниже увидимъ, насколько лучше было бы, еслибъ Ла-Ферте вовсе не являлся.

 

2) Вслѣдъ за «Мемуарами» Тюренна наиболѣе интересныя подробности осады Валансьенна помѣщены въ «Мемуарахъ» Пьюсегюира (отца автора «Considération sur l’art de la guerre»); Пьюсегюиръ принялъ yчacтie въ осадѣ въ зваши генералъ-лейтенанта.

 

3) Наполеонъ находитъ, что вмѣсто принятiя всѣхъ этихъ безспорно разумныхъ мѣръ, Тюренну надлежало выйти изъ линiй и атаковать непрiятеля. На это фонъ Лоссау возражаетъ, что разъ циркумъ-валацiонныя линiи были закончены до прихода испанцевъ, весьма естественно, что маршалъ пожелалъ воспользоваться прикрытiемъ ихъ, для чего онѣ и были возведены. Вѣдь самъ же Наполеояъ говоритъ нѣсколькими страницами выше по поводу атаки Аррасскихъ линiй: «... Если полководецъ внезапно обложилъ крѣпость и выигралъ нѣсколько дней у противника, онъ долженъ воспользоваться этимъ, чтобы прикрыться циркумъ-валацiонными линiями; онъ ими улучшаетъ свое положенiе, npioбрѣтaeтъ новую силу и могущество. Нельзя отрицать возможности встрѣтить противника въ линiяхъ; на войнѣ не можетъ быть безусловныхъ правилъ... Bсѣ тѣ, которые отрицаютъ циркумъ-валацiонныя линiи и помощь инженернаго искусства — всѣ они добровольно лишаютъ себя второстепеннаго средства никогда не вреднаго, почти всегда полезнаго и часто необходимаго».

 

4) Клаузевицъ смотритъ на это отступленiе «какъ на одно изъ самыхъ блестящихъ» и сравниваетъ положенiе Тюренна съ тѣмъ, въ которомъ находился Фридрихъ II послѣ сраженiй при Гохкирхенѣ и Кунерсдорфѣ.

 

5) Письмо Мазарини королевѣ отъ 26 сентября 1656 года. (Архивъ Иностранныхъ дѣлъ).

 

6) По окончанiи похода Тюренну пожаловано званiе «генералъ-полковника кавалерiи», которое было обѣщано ему послѣ освобожденiя Арраса. Онъ получидъ удовлетворенiе и въ другомъ отношенiи: «Ему оказали, говоритъ Рамзай, милость, которую онъ давно просилъ, именно разрешили не служить вмѣстѣ съ маршаломъ Лa-Ферте, выпущеннымъ на свободу вслѣдствiе выкупа, заплаченнаго за него королемъ».

[Vladigor]

расскажу Вам, Egidos, некоторые "истории"

 

Начну с пролога.

Где-то месяц назад решил выложить на форуме главу Доджа об окончании Тридцатилетней. В этой главе немного описывается сражение при Лансе (1648). И вот, зная, что в русскоязычном интернете про Ланс написано очень уж мало, решил не торопиться выкладывать свой перевод, а сделать это уже после того, как переведу "нарезки" из Гатри и Тиона. Схема сражения у меня в эл. виде есть одна, но она не сильно уж подробная. А тут на глаза попалась книга в "гуглбук" Joseph-Louis Ripault Désormeaux, Histoire De Louis De Bourbon, Second Du Nom, Prince De Condé, Volume 2, Paris: chez Desaint, 1769. И на 69-й странице этой книги приведена схема сражения, но фотография сделана не развернутой карты, а сложенной "гармошкой", а потому и вид этой страницы совсем уж не читаемый, как, кстати, и у другой карты - осады Ипра. Причем все три варианта этой книги, выложенные в гуглбуке, и на "архиве", грешат тем же. А тут, оформляя заказ на Амазоне увидел рекламу "программы сохранения литературного наследия..." и в ее перечне нашел и эту книгу. Причем в этой пресловутой "программе..." написано, что перепечатка этих книг производится со столь скрупулезным копированием всех "печатей, помарок и пр.", что осчастливленный владелец этой копии, видимо, с трудом отличит свою "копию" от "оригинала". Ну, думаю, черт с ним, куплю себе второй том Дезорме, карта Ланса, считай, в кармане - будет что выложить на форуме к описаниям этого сражения от Тиона и Гатри; да и Ипр пригодится в дальнейшем, может переведу описание осады и заодно выложу вместе с этой картой. Но каково же было мое удивление, когда я раскрыл пришедшую книгу! Карты в этой книге распечатаны в таком же виде, как они представлены в гуглбуке (т.е. просто фото сложенных "гармошкой" листов). Я, конечно же, тут же написал в Амазон свое отношение к этому "творчеству", назвав их работу "халтурой", объяснив, предварительно, причину и написав, что "это не работа по сохранению литературного наследия, а продажа за деньги того, что можно лежит бесплатно" и привел три ссылки на эл. версию этой книги в гуглбуке. Я, грешным делом, надеялся, что на мою писульку кто-то отзовется (по-моему "честь мундира" это обязывала бы сделать), но отнюдь, пока все закончилось молчанием (съели, видимо, и не постеснялись).

 

Поэтому я Ланс немножко "тормознул", а пока решил перевести и выложить постепенно работы о Дюнах 1658:

1. От Гатри.

2. От Доджа.

3. От Клембовского.

4. От Наполеона.

5. От Тюренна (мемуары).

6. От герцога (тогда) Йоркского (мемуары).

Ну и, как обычно, "сдобрить" это дело схемами и гравюрами.

Это, мне кажется, будет достаточно исчерпывающее исследование того, что произошло тогда "у дюн".

Изменено 21 октября, 2014 пользователем Vladigor

[Vladigor]

Egidos, не сильны во французском?

 

Не поможете переложить на русский эти фамилии:

Coilsin

D'Espense

Podewiltz.

[Egidos]

2Vladigor

 

Не поможете переложить на русский эти фамилии:

Coilsin

D'Espense

Podewiltz.

 

А че ж не помочь. Вот что у меня получилось.

Coilsin - Куальсин

D'Espense - Д'Эспенс

Podewiltz - скорее ничего общего с французским не имеет. Фамилия Северногерманская. А немецкие фамилии читаем четко - Подевильц.

 

Начну с пролога.

Где-то месяц назад решил выложить на форуме главу Доджа об окончании Тридцатилетней. В этой главе немного описывается сражение при Лансе (1648). И вот, зная, что в русскоязычном интернете про Ланс написано очень уж мало, решил не торопиться выкладывать свой перевод, а сделать это уже после того, как переведу "нарезки" из Гатри и Тиона. Схема сражения у меня в эл. виде есть одна, но она не сильно уж подробная. А тут на глаза попалась книга в "гуглбук" Joseph-Louis Ripault Désormeaux, Histoire De Louis De Bourbon, Second Du Nom, Prince De Condé, Volume 2, Paris: chez Desaint, 1769. И на 69-й странице этой книги приведена схема сражения, но фотография сделана не развернутой карты, а сложенной "гармошкой", а потому и вид этой страницы совсем уж не читаемый, как, кстати, и у другой карты - осады Ипра. Причем все три варианта этой книги, выложенные в гуглбуке, и на "архиве", грешат тем же. А тут, оформляя заказ на Амазоне увидел рекламу "программы сохранения литературного наследия..." и в ее перечне нашел и эту книгу. Причем в этой пресловутой "программе..." написано, что перепечатка этих книг производится со столь скрупулезным копированием всех "печатей, помарок и пр.", что осчастливленный владелец этой копии, видимо, с трудом отличит свою "копию" от "оригинала". Ну, думаю, черт с ним, куплю себе второй том Дезорме, карта Ланса, считай, в кармане - будет что выложить на форуме к описаниям этого сражения от Тиона и Гатри; да и Ипр пригодится в дальнейшем, может переведу описание осады и заодно выложу вместе с этой картой. Но каково же было мое удивление, когда я раскрыл пришедшую книгу! Карты в этой книге распечатаны в таком же виде, как они представлены в гуглбуке (т.е. просто фото сложенных "гармошкой" листов). Я, конечно же, тут же написал в Амазон свое отношение к этому "творчеству", назвав их работу "халтурой", объяснив, предварительно, причину и написав, что "это не работа по сохранению литературного наследия, а продажа за деньги того, что можно лежит бесплатно" и привел три ссылки на эл. версию этой книги в гуглбуке. Я, грешным делом, надеялся, что на мою писульку кто-то отзовется (по-моему "честь мундира" это обязывала бы сделать), но отнюдь, пока все закончилось молчанием (съели, видимо, и не постеснялись).

 

Я прям горжусь Вами, камрад И заслуженный+ Ваш.

А что там за нарезки от Гатри? Бегу смотреть, упустил из виду.

 

Поэтому я Ланс немножко "тормознул", а пока решил перевести и выложить постепенно работы о Дюнах 1658:

1. От Гатри.

2. От Доджа.

3. От Клембовского.

4. От Наполеона.

5. От Тюренна (мемуары).

6. От герцога (тогда) Йоркского (мемуары).

Ну и, как обычно, "сдобрить" это дело схемами и гравюрами.

Это, мне кажется, будет достаточно исчерпывающее исследование того, что произошло тогда "у дюн".

 

Более чем достаточно. Впредь, если понадобится я к Вашим услугам в любое время

Хотел спросить, можно ли, точнее, стоит ли, выкладывать материал о Турине 1640 года от Гатри, или подождать Дюн, чтобы не шибко каламбурить?