Викинги

[Kayman]

Во-во я об этом и говорю... Варяги - это скорее всего национальное месиво, пронизанное общими идеями и духом...

 

Тогда при чем тут гены норвежцев в англии?

 

Это всё, конечно, хорошо и логично, но куда подевать новгородские летописи, которые говорят вещи противополодные норманской теории? 

 

Раскройте пожалуйста свое понятие норманской теории. И почему говорят прямо противоположное?

[Simoren]

2 Kayman:

Тогда при чем тут гены норвежцев в англии?

 

Я же говорила в генетики не сильна. Интересно, спрашивайте самих генетиков - они нашли, не я... факт доказанный...

 

Раскройте пожалуйста свое понятие норманской теории. И почему говорят прямо противоположное?

 

Первое положение норманской теории: Рюрик - был германцем.

Второе положение: если государственность германцы на Руси, и не создали, так на политическую арену Европы вывели - и сиё самое важное.

Прямо противоположное новгордским летопясям, в которых записана легенда о том, что будто деду Рюрика Гостымыслу приснился сон, убедивший его призвать сына своей дочери, обитавший с мужем где-то на побережье Балтийского моря...

 

И вообще почему принято считать, что Русь должна что-то у всех заимствовать, писменость греки принесли, государственность и законы скандинавы. Почему у славян, одного из самых больших (по крайней мере в начале нашей эры) народов Европы, не может быть всего своего, уникального, достойного внимание? Отсутствие самоуважение и вечно косой взгляд в сторону - нынешняя национальная черты славян, особенно русских?

[Ulix]

Я тут кое-что надыбал про викингов(как раз из "Истории боевых искуств" )

ПУТЬ БЕРСЕРКЕРА

Многие особенности фианны опосредованно передались рыцарскому сословию: и гордая заносчивость, и требования «честной игры», и готовность пренебречь интересами войны ради демонстрации личного мастерства... Но один из элементов психологической подготовки фениев/был подхвачен и развит совсем в другой ; среде.

Это — эффективное и вызываемое вполне сознательно боевое неистовство. У германских народов оно .превратилось в своеобразный культ воина-зверя.

Звероподобные «превращения», являющиеся высшей формой развития боевой ярости, известны у всех германцев. Поздние античные историки сообщают о «франкском неистовстве»,. о «воинах-волках» народа лангобардов... При этом выпускались наружу столь неудержимые силы, что им не всегда мог противостоять даже сомкнутый дисциплинированный строй и искусство «правильного боя».

Судить о том, что представлял из себя образ воина-зверя, мы можем в первую очередь по скандинавским источникам, ибо в Скандинавии такие воины существовали до XII—XIII вв., правда, последние 200 лет своего бытия были уже пугающим анахронизмом.

Следуя установившейся традиции, будем называть их берсеркерами (хотя более точный термин — бьорсьорк, то есть «медведе подобный»). Наряду с воином-медведем существовал также ульфхеднер — «волкоголовый», воин-волк. Вероятно, это были разные ипостаси одного и того же явления: многие из тех, кого называют берсеркерами, носили прозвище «Волк» (ульф), «Волчья шкура», «Волчья пасть» и т. д. Впрочем, и имя «Медведь» (бьорн) встречается не реже.

Во время атаки - берсеркер как бы «становился» соответствующим зверем. При этом он отбрасывал оборонительное оружие (или поступал с ним не по предназначению: например, вгрызался в свой щит зубами, повергая противника в шок), а в некоторых случаях — и наступательное; все скандинавские викинги умели сражаться руками, но берсеркеры явно выделялись даже на их уровне. Многие военизированные прослойки считали позорным безоружный бой. У викингов этот постулат приобрел следующую форму: стыдно не уметь сражаться с оружием, но в умении вести безоружный бой ничего постыдного нет. Любопытно, что в качестве подсобного (а иногда и основного — если он сражался без меча) оружия берсеркер применял камни, подхваченную с земли палку или припасенную заранее дубину.

Частично это связано с нарочитым вхождением в образ: зверю не подобает пользоваться оружием (камень и палка — естественное, природное оружие). Но, вероятно, в этом также проявляется архаизм, следование древним школам единоборства. Меч в Скандинавию проник довольно поздно, и даже после широкого распространения он был некоторое время не в чести у берсеркеров, предпочитавших палицу и секиру, которыми они наносили круговые удары от плеча, без подключения кисти. Техника достаточно примитивная, зато степень овладения ею была очень высока.

На колонне Траяна в Риме мы видим «ударный отряд» таких воинов-зверей (еще не берсеркеров). Они включены в состав римской армии и отчасти вынуждены следовать обычаям, но лишь немногие имеют шлемы (и никто — панцири), кое-кто облачен в звериную шкуру, иные — полуобнажены и сжимают вместо меча дубину...1 Надо думать, это не снижало их боеспособность, иначе император Траян, в чью охрану они входили, сумел бы настоять на перевооружении.

Впрочем, через тысячелетие после Траяна берсеркеры все-таки оценят меч и превзойдут во владении им большинство викингов.

1 Примечательно, что некоторые атрибуты воина-зверя имели и те из настоящих римлян, которым военный устав предписывал держаться хотя бы отчасти вне плотных рядов .боевого строя. Младшие командиры были облачены в волчью шкуру, знаменосцы — в медвежью... Видимо, все они обладали и некоторыми навыками единоборцев; звериная шкура такие навыки не создавала, но символизировала.

Преображение берсеркера во время боя (более глубокое, чём у кельтского фения) иногда не только психологически настраивало его на схватку, но и воздействовало на психику противника — в прямо противоположнбм духе. Мало кто сохранял хладнокровие при виде воющего от ярости, брызжущего пеной воина-зверя, не замечающего в исступлении ни ран, ни усталости.

Однако назвать это военной хитростью, «психической атакой» все же нельзя. Берсеркер всерьез был убежден, что одержим «звериным духом»; а все окружающие либо тоже верили в это, либо удерживали свои сомнения при себе — это было гораздо полезней для здоровья...

Такая «одержимость зверем» проявлялась, помимо прочего, в том, что берсеркер умышленно подражал движениям медведя, причем не только в бою, но и во время частных ритуально-магических церемоний, плясок и т. д. А это — уже «звериная школа» в чистом виде! Один из самых мощных стилей «звериного» ушу — стиль медведя... -

(Возможно, что более редкий ульфхеднер не просто примыкал к «школе медведя», но хотя бы отчасти практиковал «волчий» вариант. Повадки волка хуже переносятся на человеческую анатомию, но в Китае есть один стиль, изучающий движения собаки. Правда, называется он «школой дракона»: «собачья школа» — это плохо звучит и по-китайски.) К берсеркерами в чистом виде даже сами викинги относились с чувством, средним между восхищением, боязливой почтительностью и презрением. Это— подлинные «псы войны»; если их и удавалось использовать, то главным образом — на положении «прирученных зверей».

Но элементы берсеркерских тренировок, владения оружием, а главное — специфической психотехники проникли в быт многих воинов Швеции, Норвегии, Дании и особенно Исландии. Берсеркерство они держали под контролем, «включая» его только во время сражений.

Правда, не всегда этот контроль удавалось сделать абсолютным: порой «зверь» пробуждался в душе воина помимо его желаний. Тут мы затрагиваем очень интересную, во многом неисследованную проблему.

Есть сведения о том, что для впадения в состояние берсеркерства скандинавы употребляли природные наркотические вещества. Но — как и кельты — не всегда и даже не часто. Однако, скорее всего, здесь действительно имела место наркомания — не «внешняя», но «внутренняя»!

* * *

Современная наука знает, что нервная система человека — в том числе те ее разделы, которые поддаются сознательному контролю, — способна продуцировать вещества, по своему составу и действию близкие к наркотикам. Воздействуют они непосредственно на «центры наслаждения» мозга. Если эти вещества выделяются тогда, когда человек впадает в определенное состояние сознания, то в этом состоянии он испытывает полный аналог «кайфа», а при выходе из него начинается «ломка».

«Профессиональные» берсеркеры становились как бы заложниками собственной ярости. Они были вынуждены искать опасные ситуации, позволяющие вступить в схватку, а то и провоцировать их. Отсюда — берсеркерская асоциальность, вызывающая настороженность даже у тех, кто восхищался их мужеством и боеспособностью. И отсюда же — эта самая боеспособность, проявляющаяся в условии «открытия шлюзов».

Фраза: «Есть упоение в бою» обретала буквальный смысл...

Позднее викинги большей частью все же ухитрялись контролировать такие приступы. Иногда они даже входили в состояние, которое на Востоке называют «просветленным сознанием» (хотя шли они к нему обычно не через отрешенность, не через медитацию, а через боевую ярость; такой путь иногда чреват тем, что «зверь» возьмет верх над человеком). Это делало их феноменальными воинами:

«...Торольв так разъярился, что забросил щит себе за спину и взял копье обеими руками. Он бросился вперед и рубил и колол врагов направо и налево. (Некоторые типы скандинавских копий позволяли наносить рубящие удары.) Люди разбегались от него в разные стороны, но многих он успевал убить...» («Сага об Эгиле»). Саги (которые, как выяснили современные специалисты, передают события с поразительной точностью) пестрят упоминаниями о том, как умелый воин отбивается один против многих, умудряется проложить путь к предводителю вражеского отряда сквозь стену щитов и толпу телохранителей, рассекает противника от плеча к бедру и т. п.

Тут самое время порассуждать еще об одном полу мифическом свойстве берсеркера: о его неуязвимости. Самые разные источники в один голос утверждают, что воин-зверь фактически не мог быть сражен в бою. Правда, детали этой неуязвимости описываются по-разному. Берсеркера якобы нельзя было ни убить, ни ранить боевым оружием (из чего следовало, что против него надо употреблять оружие не боевое: деревянную дубину, молот с каменным навершьем и т. д.); иногда он был неуязвим лишь против метательного оружия (стрелы и дротика); в некоторых случаях уточнялось, что при искусном владении оружием его все-таки можно ранить, и даже смертельно, но умрет он только после боя, а до того словно не заметит раны.

Везде и всегда вокруг боевого искусства высокого уровня складывались легенды. Но, думается, здесь мы сможем докопаться до истины. Проще всего решается вопрос о неуязвимости боевым оружием: до тех пор пока меч оставался у скандинавов оружием немногочисленной элиты (где-то до VIII—IX вв.), такие «элитные» воины очень часто не могли сладить со своими конкурентами — воинами-зверями, применявшими древние приемы боя палицей. В конце концов произошло сращивание двух техник фехтования: многие берсеркеры стали «элитой», а многие из «элиты» овладели берсеркерскими навыками.

(Не отсюда ли -идет столь распространенный в мифах сюжет о применении , против «оборотня» — воина-зверя? — «нестандартного» оружия из дерева или серебра? Ведь боевой «медведь» или «волк» в состоянии исступления иногда прибегал даже к ритуальному каннибализму — как, впрочем, и самурай...)

От метательного (да и от ударного) оружия берсеркеров берегла своеобразная «мудрость безумия». Расторможенное сознание включало крайнюю быстроту реакции, обостряло периферийное зрение и, вероятно, обеспечивало некоторые экстрасенсорные навыки. Берсеркер видел (а то и предугадывал) любой удар и успевал отбить его или отскочить.

У конунга Харальда, впервые объединившего Норвегию, имелся «спецназ», сформированный из влившихся в воинскую элиту берсеркеров. «Диких» воинов-зверей, не входивших в дружины и подобные им формирования, к тому времени уже в Норвегии не осталось. Одна из битв с их участием выглядела следующим образом:

«Двенадцать берсеркеров конунга находились на носу корабля. Корабль конунга шел вперед, и там была жесточайшая схватка. Когда же проверили войско, много оказалось убитых и у многих были опасные раны... На корабле конунга не было никого, кто бы стойл перед передней мачтой и не был ранен, кроме тех, кого железо не брало, а это были берсеркеры».

Один из лучших воинов Исландии, кстати не считавший себя берсеркером, описывая свои действия в бою против численно превосходящего противника, произносит такие слова:

«Тут я взял меч в одну руку и копье в другую и стал рубить.и колоть. Щитом я не прикрывался, и я даже не знаю, что меня защищало» («Сага о Ньяле»). .

Защищало его именно берсеркерство — уже «цивилизованное» и потому не считавшееся таковым. Это тем более примечательно, что викингу, овладевшему только «техникой», щит был необходим: полноценно отбиваться наступательным оружием он не мог.

Берсеркерство помогало отбивать опасные удары, но если уж удар оказывался пропущен, оно позволяло «не заметить» его. Трудно поверить, но множество независимых источников сообщают, викинг в какой-то мере сохранял боеспособность, даже после чудовищных ран, от которых современный человек мгновенно потерял бы сознание. С отсеченной ногой или рукой, раскроенной грудью, пробитым животом, он некоторое время еще продолжал сражаться — и мог прихватить с собой в Вальгаллу своего убийцу...

И все же сохранились описания случаев, когда берсеркер не просто избегал раны, и даже не просто терпел ее, но, получив удар, оставался именно невредим! Тоже преувеличение? Может быть... Но очень уж похоже это на восточный «метод железной рубашки», при котором закалка костей и мускулов; а главное — умение концентрировать внутреннюю энергию, в определенных случаях делают тело трудно уязвимым даже для клинка. А ведь клинки викингов — не чета восточным: как бы ни восхищались ими северные воины, это восхищение происходит от недостатка материала для сравнений. По крайней мере, во времена берсеркеров закалка клинка была только поверхностной и он был далек от остроты и упругости самурайской катаны.

К тому же даже «энергетика» не всегда спасала берсеркера. Иногда пропущенный удар мечом действительно не рассекал тело, но наносил столь серьезный ушиб, что это могло обеспечить финал схватки. Ведь противники у берсеркеров были им под стать...

Да и не всякий берсеркер умел грамотно пользоваться внутренней энергией. Иногда они расходовали ее слишком экстенсивно — и тогда после битвы воин надолго впадал в состояние «берсеркерского бессилия», не объясняющегося только физической усталостью.

Приступы этого бессилия бывали столь тяжелы, что воин-зверь иногда мог и умереть после битвы, даже не будучи в ней раненым!

Интуитивное проникновение в глубины боевого искусства явно нуждалось в «дошлифовке» путем создания школы, обеспечивающей культуру движений, стоек, комбинации приемов...

[Ulix]

ПРОГУЛКА НА ОСТРОВ

Какие же «предметы» изучались в такой школе? Туннар, сын Хамунда, жил в Хлидарене на гряде Фльотсихилд. Это был человек рослый, сильный и очень искусный в бою. Он рубил мечом как правой, так и левой рукой и в то же время, если хотел, мог метать копья. Мечом он взмахивал так быстро, что казалось, будто в воздухе три меча. Не было равных ему в стрельбе из лука... Он мог подпрыгнуть в полном вооружении больше, чем на высоту своего роста, и прыгал назад не хуже, чем вперед. Он плавал, как тюлень. Не было такой игры, в которой кто-либо мог состязаться с ним... Он прекрасно знал правила обхождения, был вынослив, щедр и сдержан, верен в дружбе и строг в выборе друзей».

Очень важно, что наряду с боевым искусством поминаются «правила обхождения». Добавим, что в их число входило также умение сочинять и (что едва ли не более трудно!) толковать скальдическую поэзию: считалось, что настоящий воин должен владеть искусством скальда. Вообще, все формы деятельности, достигающие высокого совершенства (будь то владение оружием или сочинение стихов), назывались одним словом: idrott — «искусство». Подготовку начинали с детства, на базе семейного клана или при дворах скандинавских правителей — ярлов и конунгов (там, где они были). Не все достигали такого уровня, как Гуннар, но трудно представить себе викинга, который не проводил бы значительную часть своего времени в систематических, длительных, регулярных тренировках.

Боевое искусство викингов было рассчитано на умелого и сознательного бойца, умеющего сражаться в одиночку, в малом отряде и в плотном построении. Кстати, оно так и называлось — «искусство боя», без разделений на приемы владения разными видами оружия, а в крайнем случае и рукопашной схватки.

Особую ценность имели навыки обоеручного боя. Без щитов умели обходиться лишь немногие, но иногда приходилось, воткнув щит острым нижним концом в землю, левой рукой перехватывать на лету брошенное копье и метать его обратно.

Немаловажным считалось и искусство прыжков. Причины этого сходны с «прыгучестью» фениев, хотя в Скандинавии не было свободных от боя оруженосцев. Но именно поэтому приходилось применять прыжки, поскольку при схватках небольших отрядов часто возникала ситуация «один против нескольких», к тому же активно применялись метание и длинные выпады древковым оружием.

Кроме того, нужно учитывать условия абордажных битв, в которых часто приходится перепрыгивать с борта на борт. Да и рельеф Скандинавии (овраги, скалы, а значительную часть года — лед и глубокий снег) способствовал подключению ног не меньше, чем условия школ ушу Северного (гористого) Китая. Есть описание схватки, в которой опытный воин, вынужденный дать бой на льду замерзшей реки, разогнавшись, заскользил по его поверхности в сторону вражеского отряда, проскочил сквозь ряд не успевших сомкнуться врагов (перепрыгнув при этом через брошенный ему под ноги щит и убив одного из противников) и, словно на коньках, покатился дальше, не получив ни одной раны!

В одной из саг воспевается прыжок в битве с одного корабля на другой, находящийся на расстоянии около шести метров. Не очень много, но нельзя забывать о существующих обстоятельствах: прыгали в горячке боя (и сразу после приземления бой продолжался), в полном военном снаряжении, после достаточно короткого разбега отнюдь не по гаревой дорожке... В этих условиях и прыжок в высоту Гуннара, сына Хамунда, тянет едва ли не на мировой рекорд.

Недаром викинги, желая похвалить кого-нибудь, говорили, что он не «силен в битве», а «проворен в битве».

Кроме этого, как и у кельтов, подвижность служила для компенсации весьма значительного, но все же не абсолютного умения ставить блок атакующим оружием. Блоки «с сопровождением» весьма редки; оружие из рук противника тоже выбивают либо откровенно силовым ударом, либо зацепом, при котором используются скорее конструктивные особенности собственного оружия (изогнутые закраины секиры, крюк под копейным наконечником), чем искусное владение им.

Мечом тоже выполнялось немало фехтовальных приемов. Существовало, по крайней мере, 7—8 принципиальных комбинаций хвата, определяющих положение оружия в руках (особенно — при учете обоеручного боя). Но быстрый и точный атакующий удар считался важнее такого же отбива.

Для защиты же применялся маневр скорее всем телом, чем оружием: отскок, уклон, прыжок или приседание, проворот вокруг оси. Случаи, когда меч отбивали мечом же, довольно редки и не всегда результативны: в «Саге о Ньяле» есть описание эпизода, когда при таком отбиве вражеский меч скользнул вдоль клинка обороняющегося — и отсек ему руку в запястье...

Хорошо подтверждает это обстоятельство описание одной из схваток в «Саге о Снорри Годи», где речь идет об обороне склона обледеневшего холма.. Очень умелый воин едва не терпит там поражение, так как его противник, пренебрегая маневрированием (затрудненным в этих условиях, прочно утвердился в стационарной позиции, вонзив в лед острия привязанных к обуви ледоходных шипов. Но в конце концов, для последнего это все же кончается плохи: его враг, не имеющий шипов-ледоходов, хоть и оскальзываясь, но мечется вокруг неподвижного в своей стойке воина — и все-таки ухитряется нанести ему смертельный удар...

1 Некоторые способы удержания меча непонятны. Так, на рукоятях отдельных- мечей близ центра тяжести крепились какие-то «кольца» (по археологическим источникам неизвестные). За них меч подвешивали к руке, высвобождая кисть для действий копьем, а при двуручном хвате за эфес — просовывали в них одну из рук. Скорее всего, это все же ременные петли, но отличающиеся от обычных темляков.

 

А вот странный образец боя без скрещивания мечей из «Саги о Сверрире»:

«...Сверрир конунг ехал на коне среди своего войска, когда они преследовали бегущих, и бердыш у него был по рукоять в крови, так что кровь заливала ему руку. Когда он проезжал мимо церкви Иона, какой-то посошник направил на него своего коня. У того было два копья, и оба зараз он метнул в конунга. Конунг опустил щит перед конем, так низко, как только мог. Лишь одно копье попало в щит, а другое пролетело под брюхом у

лошади. Когда тот увидал, что конунг остался невредим, он метнул вдогонку за тем копьем, что пролетело под брюхом у лошади, свой меч, а сам бросился вниз и выхватил копье из земли. Тогда конунг ударил его копьем в плечо, а тот выдернул копье оттуда, куда оно вошло. Тут конунг наехал на него и сбил его с ног а потом придержал коня и уже собрался затоптать его копытами, как тот лежа нанес удар древком и слегка задел конунга.

Лошадь взвилась и отпрянула, а тот вскочил на ноги и бросился на кладбище. Конунг поскакал за ним и пронзил его копьем, и человек этот упал на землю мертвый».

(«Бердыш» — ошибка русского перевода; у Сверрира в руках иной тип боевого топора.) .

Столь явное нежелание вступать в ближний бой обусловлено, возможно, тем, что Сверрир в прошлом прошел «рыцарскую» подготовку за пределами Норвегии и теперь умеет сражаться верхом лучше, чем большинство его соотечественников, привычных к пешему бою.

Все эти приемы использовались в бою — групповом или одиночном. Но помимо одиночных боевых схваток, не выделявшихся ничем, кроме количества участников, у викингов бытовали и особого типа поединки, сопровождающиеся достаточно сложным церемониалом!

Этот образец поединка — своего рода прототип и рыцарского турнира, и европейской дуэли последующих веков — назывался «хольмганг». Он достоин специального рассмотрения, поскольку позволяет нам лучше понять систему ценностей, менталитет и самый дух эпохи викингов, проявляющийся и в их отношении к боевому искусству.

(Вернее будет сказать, не викингов, а скандинавов. Викинг — не нация, а профессия; так называли участников морских походов, совмещавших военные, пиратские, торговые и землепроходческие (можно даже сказать — «туристские») функции. Однако в VIII—XII вв. почти каждый скандинав обладал навыками и духом викинга, даже если и не ходил в походы.)

В буквальном переводе «хольмганг» означает «прогулка на остров». Викинги предпочитали устраивать поединки на мелких островах — шхерах, благо вокруг Скандинавии таких шхер было много, Это делалось главным образом для того, чтобы исключить внезапное прибытие вооруженных друзей и родственников одного из участников поединка.

Эти друзья и родственники, впрочем, все равно присутствовали и, естественно, были вооружены: викинг с оружием не расставался никогда. Но их было примерно одинаковое число с каждой стороны, и выступали они скорее в роли секундантов, следя за тем, чтобы поединок проходил по правилам.

Конечно, не всегда удавалось уединиться именно на острове, но в любом случае викинги стремились отыскать какой-нибудь глубоко врезающийся в море мыс. Считалось, что поединок может проходить спокойно, только если его участники окружены морем, по меньшей мере, с трех сторон.

(Впрочем, и фении иногда, встречались на острове или на мысе. Возможно, это какой-то древний обычай воинской магии, смысл которого уже утерян)

1 Предположительно поединок проводился на «грани стихий» — моря и суши, — Что имело определенный сакральный смысл.

Для сражения огораживалась определенная площадка. Если в процессе боя один из его участников оказывался вытеснен за ограждение, он мог просить о передышке, а мог сразу признать себя побежденным. Последняя возможность, впрочем, оставалась чисто теоретической: источники не сообщают ни об одном случае, когда бы она использовалась.

У викингов еще не сложилось такое понятие, как дворянство. Поэтому право на хольмганг имел любой свободнорожденный. Известны случаи, когда «на острове» сходились прославленный хавдинг (представитель воинской знати) и простой бонд (свободный крестьянин-земледелец). Правда, для бонда такой поединок редко заканчивался удачно...

На бой выходили всегда со щитом, но обычно без брони и шлема (за исключением тех случаев, когда поединок происходил во время воинского похода: тогда сражались как были — в полном снаряжении). Наступательное оружие каждый выбирал себе по вкусу: меч, секира... Викинги не стремились выравнять условия поединка за счет полностью одинакового вооружения. Метательное копье, броском которого начинался кельтский поединок и викингский налет, на хольмганге применялось все-таки лишь в исключительных случаях.

Хольмганг «по всем правилам» требовал, чтобы участники сражались не просто на площадке, но на расстеленном полотне площадью 9 квадратных метров'. Помимо того щита, с которым вступали в бой, полагалось иметь еще по два запасных (их подавали секунданты в том случае, если щит расколется; противник не имел права этому мешать). Замена наступательного оружия не предусматривалась.

Однако буква хольмганга соблюдалась гораздо реже, чем дух...

1 Известны и меньшие размеры «поедииочного» куска ткани, приводившие к полному отказу от маневров.

 

Вызов на поединок обычно следовал за оскорблением — реальным или мнимым. Если силы противников были уж очень неравны, то вместо слабейшего мог выступить один из его родичей (но ни в коем случае не наемный боец, как было принято в Европе на поединке в, рамках «Божьего суда»). Конечно, хольмганг имел ряд отличий от дуэлей позднейшего времени. Печать эпохи, когда человек воспринимался прежде всего как представитель какого-то рода или клана, лежит и «а поединке. Служа для защиты личной чести, хольмганг в значительной мере оставался еще «общественным» делом.

Так, вызывать на поединок разрешалось главным образом на общинном собрании (и то — в строго определенных случаях); для участия в 'хольмганге оба бойца должны были внести залог — долю родового имущества, которая отходила в пользу победителя; в случае, если один из участников поединка был не просто побежден, но убит, победитель наследовал сразу все его имущество и занимал, таким образом, место погибшего в родовой общине. Исключения случались редко: например, при поединке влиятельного хавдинга с бондом первый заметно «упрощал» для себя формальности вызова.

(Одно время в среде викингов появились «охотники за имуществом», вызывавшие богатых хуторян на поединок с целью присвоить их добро. Но широкого распространения это явление не получило: победитель не только завоевывал всю движимость и недвижимость убитого, но автоматически становился мужем его жены и отцом его детей! А такой «довесок» существенно снижал стоимость захваченного добра.)

Если бы процедура вызова на хольмганг упростилась, пожалуй, проливалось бы значительно меньше крови. Но окончательно оформившаяся дуэль — детище гораздо более позднего времени. Викинг слишком часто вынужден был прибегать вместо поединка к налету.

Как правило, победителем считался тот, кто нанес первую рану (а иногда — первую тяжелую рану, выведя противника из строя). Другое дело, что такая рана зачастую оказывалась смертельной. К тому же иногда таких оговорок не делалось — и тогда раненого могли добить. Впрочем, ведь у викингов даже достаточно серьезная рана не приводила автоматически к беспомощности.

Пожалуй, лучше всего иллюстрирует историю скандинавского поединка знаменитый двойной хольмганг между славными воинами и не менее славными скальдами: Гуннлаугом по прозвищу Змеиный Язык и Хравном, сыном Эмунда. Гуннлауг вызвал Хравна на поединок за то, что Хравн взял в жены девушку, предназначавшуюся Гуннлаугу, сговорившись с ее отцом. «...Было условлено, что тремя марками серебра должен был откупиться тот, кто будет ранен. Хравн должен был первым нанести удар, потому что он был вызван на поединок. Он ударил по щиту Гуннлауга сверху, и меч его тотчас же сломался пополам ниже рукоятки, потому что удар был нанесен с большой силой. Однако острие меча отскочило от шита, попало в щеку Гуннлаугу и слегка ранило его. Тогда подбежали и встали между ними их родичи и многие другие люди. Гуннлауг сказал:

— Я объявляю Хравна побежденным, потому что он лишился оружия.

— А я объявляю тебя побежденным, — возразил Хравн, — потому что ты ранен».

Очередность ударов — немаловажная деталь, которая сродни очередности выстрелов в пистолетной дуэли: у викингов нападающий имел заметное преимущество. Но продолжим:

«...Тогда Гуннлауг пришел в ярость и в страшном гневе сказал, что поединок не окончен. Но его отец Иллуги заявил, что на этот раз они должны кончить поединок. Гуннлауг сказал:

— Я бы хотел так встретиться в другой раз с Хравном, чтобы ты, отец, не был при этом и не мог бы нас разнять...»

Но встретиться им удалось лишь через два года, ибо вскоре в Исландии, откуда были родом оба воина-поэта, были законодательно запрещены поединки.

Казалось бы, викингу закон не писан, но нет! Тогда (в самом начале XI века) такой запрет воспринимался не как государственная формальность, а как священный обычай, выражающий божественную и "людскую волю. Нарушить его — означало Подвергнуть свою честь куда. более тяжкому урону, чем это было при сомнительном исходе поединка.

Для того чтобы провести второй этап хольмганга, нашим героям пришлось отправиться в Норвегию. Поездки тогда были долгими, каждый плыл на своем корабле, и они разминулись в пути/. А может быть, по--старались разминуться, осознав, что их прошлая дружба весит больше, чем нынешняя вражда?

Так или иначе, только два года спустя «общественное мнение» заставило их почти против собственной воли вновь искать встречи друг с другом. Когда встреча произошла, оба стояли, во главе небольших отрядов (причем отряд Гуннлауга был все-таки заметно больше):

«...Гуннлауг сказал:

—Хорошо, что мы наконец встретились!

Хравн ответил, что и он не видит в этом плохого.

—Выбирай, что хочешь, — продолжал он, — биться нам всем или только нам с тобой двоим.

Гуннлауг отвечал, что ему все равно. Тогда родичи Хравна, Грим и Олав, сказали, что они не хотят оставаться в стороне, когда те будут биться. То же самое сказал и Торкель, родич Гуннлауга...»

Таким образом, поединок оказался не вполне равным: двое на троих. Но это не остановило участников хольмганга. Они сошлись на узком мысу (вот оно: «вода с трех сторон»!), и... после короткой схватки главные участники ссоры вновь оказались один на один, потому что все их родичи сложили головы.

«...Тогда стали биться двое, Хравн и Гуннлауг. Они наносили друг другу удары, и бесстрашно бросались / друг на друга, и бились,в яростном бою без устали. Наконец Гуннлауг нанес Хравну сильный удар мечом и отрубил ему ногу. Но Хравн не упал, а отступил к пню и оперся о него обрубком ноги. Тогда Гуннлауг сказал:

— Теперь ты негоден для битвы, и я не хочу продолжать биться с тобой, калекой!

Хравн отвечал:

— Это правда, мое дело плохо. Однако мне бы очень помогло, если бы я мог попить чего-нибудь.

Гуннлауг сказал:

— Не обмани же меня, если я принесу тебе воды в моем шлеме!

Хравн отвечал:

— Не обману я тебя.

Тогда Гуннлауг пошел к ручью, зачерпнул воды шлемом и отнес Хравну. Тот протянул ему навстречу левую руку, а правой ударил мечом Гуннлауга по голове и нанес ему очень большую рану. Тогда Гуннлауг сказал:

— Ты меня бессовестно обманул и поступил низко, в то время как я поверил тебе.

Хравн отвечал:

— Да, это' правда. Но я поступил так, потому что не могу уступить тебе Хельгу Красавицу...»

— («Сага о Гуннлауге Змеином Языке»). .

Мы понимаем, почему он так сказал: рана Хравна была смертельна, и Гуннлауг наследовал не только его родовой хутор, но и жену. Ту жену, из-за которой и произошел конфликт...

Гуннлауг тут же добил своего противника, но и сам вскоре умер от полученной раны.

Этот поединок между двумя скальдами уникален и одновременно типичен. Уникален он тем, что, в полной мере охватывает весь спектр противоречивых, но в чем-то логичных правил скандинавского единоборства — ведь далеко не о всяком хольмганге можно такое сказать...

В самом деле: первый поединок жестко формализован и сравнительно гуманен даже по меркам XX в. (правда, недаром родичи бросились их разнимать: Гуннлауг, несмотря на проявленное им впоследствии благородство, вполне мог зарубить обезоруженного Хравна). А второй...

Второй поединок настолько отличается от первого, что трудно поверить в то, что его участники — те же самые люди. Но это нам трудно поверить — а современники скальдов сразу уловили бы закономерность происшедшего.

Бои «до первой крови» и «до пятой смерти» вполне вписывались в рамки хольмганга. Даже нарушение правил Хравном не очень осуждается (правда, отец и братья Гуннлауга за это потом убили троих человек из рода Хравна, а их родичи, чувствуя себя виноватыми, не стали мстить!).

Вот таково было тогда отношение к единоборству, к жизни и смерти, к обычаям и условностям... Неудивительно, что викинг ежеминутно был готов к боевым действиям!

[Ulix]

СЛОЖНОСТИ «ПРОСТОГО БОЯ»

Эта готовность заставляла викингов ценить все "боевые навыки — даже не связанные с применением оружия — заметно больше, чем это делали фения. Искусство сражаться без, оружия «мело обобщающее название «простой бой». Разделение на кулачный бой и борьбу не было абсолютным, но все же Имелось. Впрочем, бокс викингков мало похож на античный или современный. Тот же воин-скальд Гуннлауг незадолго до рокового хольмганга попал в следующую переделку:

«Жил человек по имени Торд. Он любил затевать кулачные бои с торговыми людьми, и тем обычно доставалось от него. И вот он условился с Гуннлаугом, что тот будет биться с ним... Наутро, когда они стали биться, Гуннлауг подшиб Торду обе ноги, и тот свалился как подкошенный. Но при этом Гуннлауг свихнул ногу, на которую опирался, и упал Рельефное вместе с Тордом».

• изображение борцов, сделанное на сигнальном роге для заказчика-викинга итальянским мастером. Возможно, перед нами — «зарисовка» скандинавской, а не итальянской борьбы

Странные травмы для кулачных бойцов!

Если в ход все же шли руки, удары наносились не только кулаком, но и раскрытой ладонью (и, возможно, полу сжатыми пальцами в позиции «лапа медведя»). Название положения кисти взято из терминологии карате, но оно чрезвычайно уместно в берсеркерских краях! Во всяком случае, исландские и норвежские судебники определяют наказание за травмы, нанесенные «кулаком или открытой рукой» (а также за ^вывихнутые суставы, сломанные и даже оторванные пальцы и т. д.).

Правда, кара (обычно — штраф) налагалась лишь в случае «ранения с пролитием крови». Но рассечение — не худшее, что могло ждать человека, пропустившего удар -викинга. Есть сведения, что одного удачного удара (кулаком? основанием ладони?) хватало, чтобы отправить в нокаут на много часов, а то и навсегда: «Лапа» викинга, натренированная оружием и тяжелым веслом, обладала достаточным ударным действием.

А вот неударная разновидность «простого боя»: «...Греттир стоял спокойно. Торд как налетит на него, а Греттир даже с места не сдвинулся. Тут Греттир взял Торда в охапку, ухватил его за штаны, перевернул вверх ногами и перебросил через себя, так что тот грохнулся на обе лопатки» («Сага о Греттире»). Потом Греттиру пришлось бороться с двумя одновременно: Тордом и его братом, «каждый из которых стоил двоих». Они не смогли его одолеть, правда, и он их тоже не смог. Это совсем не тот Торд, что дрался с Гуннлаугом: распространенных имен было в Исландии куда меньше, чем любителей «простого боя».

Известна более условная «плечевая борьба» — противника надо было повалить, ухватив за плечи. Но мы уже знаем, что такое условности по-скандинавски: один из описанных поединков закончился борьбой в партере, причем побежденный признал поражение только после удара коленом в живот! Да ив стойке применялись толчки ладонями, близкие к ударам. Отмечена также борьба в воде (причем не стоя на дне возле берега, а на плаву) — отнюдь не лишнее искусство для мореходов. Признанным мастером ее был Олав Трюгвассон, первый норвежский конунг-христианин. Фразу о том, что Гуннар «плавал, как тюлень» можно понимать и в прямом смысле: во время длительных заплывов (на 10—20 километров в не очень теплой даже летом воде) викинги обвязывали руки кожей, образуя нечто вроде перепонок между пальцами. Возможно, и боролись в «перепонках». Во многом эти упражнения базировались на мышечной силе. Таковой силой викинги обижены не были: поражены их «гренадерским» ростом (в среднем — 177 см, а довольно многие — под 190), Сильный рельеф костей тоже говорит об очень развитой мускулатуре.

Но помимо силы наличествовали ловкость, знание приемов и связок между ними, а главное — «дух единоборства» (бьодваск — символ «цивилизованного» берсеркерства).

И как всегда — кардинальный вопрос: применялся ли «простой бой» в бою вооруженном?

Иногда викинг, лишившись оружия, просто вынужден был продолжать бой, но, как правило, это кончалось для него плачевно: уж слишком опасен был его вооруженный противник. «Это была жестокая битва, столь могучи они были, хотя и без оружия... Еще немного— и не обошлось бы без увечий», — повествует одна из саг о схватке стандартных викингов с «дикими» берсеркерами, которых хитростью удалось застать безоружными. Но их все-таки перебили, да и без увечий обошлось.

Другое дело, если безоружные приемы использовались для того, чтобы завладеть оружием противника или своим собственным (подобрать копье после неудачного броска или выхватить клинок при внезапном нападении). .

Вот перед нами образец такого «полу безоружного» боя из все той же «Саги о Сверрире» (дополняемые к ней «берестенники» и «посошники» — названия враждующих группировок). -

«...У Халльварда на корабле еще оставался один человек в стальном шлеме ив панцире — и то и другое гаутской работы. Еще в начале сражения он получил удар древком, так что у него был раздроблен и изуродован нос, а когда корабль был наполовину очищен от людей, он забежал в укрытие рядом с мачтой. Туда направился дружинник по имени Аекель. Это был сильный человек. На нем был доспех из металлических пластинок. Тот человек выскочил прямо на него, и между ними завязался бой. У того не было при себе ни оружия, ни щита, только камень в руке, а у Аскеля были и меч и щит. Случилось так, что, когда они сошлись, между ними оказался шатер. Аекель нанёс удар со всего размаху, но меч попал в столб, на котором держался шатер, и крепко засел в нем, а тот воспользовался этим и ударил его камнем с такой силой, что Аекель свалился с помоста. Тогда многие стали говорить, да так, чтобы это услышал сам конунг, что, будь этот человек среди них, он бы уж сумел отстоять свое место, и что ему следовало бы дать пощаду, >ю конунг сделал вид, что ничего не слышит. К этому времени Аекель уже был на ногах, а в руках у него секира, и они схватились опять. Дело кончилось тем, что Аекель был сильно изранен, но все же сразил посошника».

...А вот цитата из другой:саги (о Магнусе, сыне Эр-линга), в которой едва ли не одинаковый интерес представляют технические и «психологические» детали: готовность человека сражаться после смертельной раны; готовность одного из его противников к мгновенным действиям (кувырку назад) во время абсолютно неожит данного нападения... И едва ли не главное/•*- отношение к достойно сражавшемуся врагу!

«Конунг велел людям подойти и опознать труп. А на поперечной скамье сидел какой-то человек. Никто не обратил на него внимания. А это был берестенник. Увидев труп своего государя и узнав его, он сразу же вскочил. В руке у него была секира. Он быстро подбежал к Магнусу конунгу и нанес ему удар секирой. Удар пришелся в шею у плеча. Какой-то человек увидел секиру в воздухе и оттолкнул ее, так что она вонзилась в плечо. Это была глубокая рана. Затем берестенник взмахнул секирой во второй раз, метя в Орма Конунгова Брата. Тот лежал на скамье. Удар должен был прийтись по обеим голеням. Но когда Орм увидел, что этот человек хочет убить его, он быстро подобрал ноги и перебросил их себе через голову, и секира вонзилась в стояк скамьи. Она крепко застряла в нем. Между тем берестенник был так утыкан копьями, что он едва мог упасть. Тут только люди увидели, что он тащил за собой по полу свои внутренности. Мужество этого человека очень хвалили».

Довольно часто левой рукой перехватывают за древко вражескую секиру или копье, одновременно валя противника с ног рычажным заломом, образующимся при перехвате длинной рукоятки, толчком или подсечкой. Возможны и другие варианты: описан случай,

когда викинг, успев схватиться за( боевой топор, изменил траекторию его взмаха и направил оружие врагу (все еще продолжавшему сжимать рукоятку) обухом в череп! Скорее всего, он воспользовался движением своего противника, когда тот пытался отдернуть секиру, — и «помог» этому отдергиванию. А вот воздействие уже не на древко: «..Тьострльв взмахнул секирой, Хрут отскочил и левой рукой так ловко ударил по лезвию секиры, что та выпала из рук Тьостольва. Затем Хрут ударил Тьостольва мечом по ноге выше колена, так, что почти отсек ему ногу, подскочил к нему и сильно толкнул его. Потом он ударил его мечом по голове...»

Протокольному стилю саги надо верить: кто, кого, куда ранил, на каком ударе — все это тщательно запоминалось, ибо имело значение для дальнейших «разборок». Если возникали какие-то сомнения, то это тоже фиксировалось:

«...Он показал соседям раны... Назвал очевидцев ран и перечислил, кто какую рану нанес, кроме одной!»

Но как же Хрут подставил руку под лезвие — на это не отваживались даже берсеркеры? Во-первых, он, предвидя ссору, «обвязал левую руку плащом до плеча»; так же иногда работали против меча. Но этого мало: в античные времена плащ успешно противостоял легкому колющему мечу. Однако встретить квалифицированный удар массивного рубящего оружия так нельзя, во всяком случае «жестким» блоком: не выдержит кость. Значит, блок все-таки был «мягким». На это указывает и обезоруживание Тьостольва.

Против какого бы то ни было клинка безоружным викингам работать было куда сложнее, чем против древкового оружия:

«...Он сумел перехватить и отнять нож, но при этом сильно порезал руку».

А ведь поясные ножи почти не считались оружием — их даже не всегда отнимали у пленных (а пленные обычно не старались пустить их в ход, понимая, что тут им и конец наступит, раньше, чем удастся кого-нибудь пырнуть).

От меча полностью безоружный викинг, кажется, вообще спастись не пытался. Разве что в исключительных случаях: например, в предельной тесноте.

Так что на безоружные руки в вооруженном бою рассчитывать почти не приходилось: лишь левая регулярно работала на перехват древка — желательно в сочетании с финтами и отскоками. Ничего позорного в этом нет: уж таков был уровень владения оружием.

Впрочем, приемы «простого боя» очень помогали именно вооруженному человеку. Ноги использовались не только для прыжков, подсечек и травмирующих пинков в пах, голень либо суставы (бедро, колено, голеностоп). Зафиксирован случай, когда викинг подпрыгнул, избегая копейного выпада, и, еще не успев„ приземлиться, ударом ноги вниз сломал древко копья! ' Это вызвало у зрителей восхищение, но не изумление: вполне возможный (хотя и трудный) прием.

Иногда безоружные приемы применяли "против врага, который и сам еще не успел обнажить клинок. В тесноте пускались в ход мощные толчки, разваливающие строй, или борцовские захваты. При этом болевой захват или залом применялся в том случае, если сохранялось намерение пощадить «спарринг-партнера». Один из викингов, точно так же перебив ногой копейное древко (не тот случай, что описан несколькими строчками выше, а совсем другой эпизод!), моментально скрутил противника — именно противника, не врага, — не дав ему взяться за меч, прочитал нотацию и... отпустил. Если же намерения щадить не было, обычно следовал Мощный бросок. Греттир Торда швырнул еще бережно: они мирно соревновались. А вообще-то в Скандинавии довольно трудно упасть так, чтобы под падающим не оказалось ни одного камня; да и грунт не из мягких. Второй бросок, как правило, не требовался.

В ближней схватке иногда применялся прием, возможность и эффективность которого на сверхблизкой дистанции не вызывает сомнений, но само исполнение воскрешает в памяти полузабытую фигуру ульфхеднера. Сковав движения врага плотным объятием, викинг... вгрызался ему в горло зубами!

В некоторых случаях самые жестокие формы безоружного единоборства применялись при сознательном отказе от боевого оружия. На хольмганг вызвать трудно, вооруженная схватка вне рамок хольмганга однозначно влечет за собой кровную месть, а счеты ведь сводить как-то надо, не терпеть же обиду...

Поэтому иногда викинги маскировали «разборку» под игру в мяч или (реже) под борьбу. Игра в мяч напоминала бейсбол: удары наносились массивными битами из твердого дерева и бычьего рога. Наносились удары не только по мячу, да и не только .битами...

Детали Обычно неизвестны: участники выбирали пустынное место, и те, кто уцелел, потом держали язык за зубами (иначе родичи погибших, получив «официальное» подтверждение своих подозрений — неофициально все и так догадывались, начали бы мстить). Но если учесть, что викинг отлично владел дубинкой и шестом, метал камни, да и голыми руками' сражаться умел, то не удивительно, что прямо в процессе «игры» или вскоре после ее окончания от полученных травм умирало около половины участников.

[Ulix]

КРАДУ1ЦИЙСЙ В НОЧИ

Тайные нападения для викингов в высшей степени нехарактерны. Они, не абсолютизируя поединочный аспект, все-таки старались дать противнику хоть какую-то возможность защищаться.

Особенно недопустимым считалось нападение во время сна и вообще ночью. Настолько недопустимым, что если человека, взятого в плен вечером, все-таки решали убить, приходилось ждать утра, чтобы не проливать кровь ночью. Даже во время пиратских налетов на «чужаков» викинги применяли массу хитростей, но под покровом тьмы шли на штурм весьма неохотно.

Великолепно иллюстрируют эту ситуацию действия известного по нескольким сагам исландца Скорагейра. Застав нескольких" врагов спящими в глубоком ущелье, он с большим трудом и опасностью спустился к ним по отвесной стене (гористый рельеф требовал от каждого воина навыков альпиниста) и... разбудил их, прежде чем начать схватку. При этом он все-таки поставил себя в выгодное положение, что и позволило ему одержать победу в неравном бою: не дал построиться, не позволил пустить в ход метательные копья и т. п. Но в последний момент Скорагейр вполне сознательно намного уменьшил выгодность своего положения.

Даже в засаде викинги обычно лишь поджидали, но не нападали непосредственно из нее, предпочитая сперва показаться. Хотя на того, кто попал в засаду, подобное требование не распространялось: заподозрив не-' ладное, он имел право метнуть копье или пустить стрелу вслепую — на шорох, на движение шевельнувшейся ветхи...

И тем не менее, если в ряде саг дело доходит до тайного убийства («Сага о Гисли», «Сага о сыновьях Дроплауг»), оно выполняется на таком уровне, что впору говорить о боевом искусстве.

Например, Гисли, решив тайно покарать убийцу , своего побратима, подкрадывается к нему в укрепленный дом через систему надворных построек (причем, пробираясь сквозь хлев, он... связывает попарно хвосты коровам; отступая той же дорогой, он, зная об этом «шлагбауме», сумеет его избежать, а возможные преследователи должны кинуться по наиболее удобному пути между стойлами, гае и запутаются в веревках, заставят скот метаться, следовательно, замедлят погоню). Проникнув в дом, большинство обитателей которого спят, но иные только дремлют; он скручивает в жгуты стебли тростника и двумя точными бросками гасит два горящих светильника. При этом те, кто еще не спит, не сомневаются, что фитили потухли сами: все происходит совершенно беззвучно. Затем Гисли в полной темноте крадется к ложу намеченной жертвы, согревает под рубахой руку, чтобы, если он случайно коснется кого-нибудь из домочадцев, тот не заподозрил, что кто-то вошел снаружи (дело происходит -зимой), — и только после этого наносит смертельный удар, выдергивает оружие и успевает уйти по заранее намеченному маршруту незамеченным.

* * *

Вообще в разных сагах мы порой встречаем упоминания о «скандинавских ниндзюцу», выполняемых или единолично (так, как это делал Гисли), или же на «командном» (отрядном) уровне. Конечно, не одни викинги умели в случае необходимости устраивать засады, хитростью захватывать укрепления, сбивать со следа собак и т. п. Но их искусство — idrott — в этой области превосходило достижения большинства их современников в той же мере, как и искусство открытых стычек.

Наиболее яркие образцы «командных методов тайной войны приводит так называемая «Сага об Эймунде», которую современные скандинависты именуют «сборником военных хитростей».

Действие этой саги происходит главным образом на территорий Древней Руси. Именно поэтому у нас не всегда охотно цитируют «Сагу об Эймунде», так как, хотя приводимые в ней факты очень интересны, они не совсем совпадают со сложившейся традицией распределения «положительных» и «отрицательных» героев нашей истории. Так, если верить данной саге, получается, что главный «положительный герой» — Ярослав Мудрый — боролся за власть теми же методами, что и официальный «главный злодей» — Святополк Окаянный. Впрочем, Ярослав в любом, случае выглядит здесь разумным и твердым правителем (с точки зрения викингов, чуть скуповатым на золото, но тут уж срабатывают их повышенные запросы), а если его представления о правилах политической борьбы соответствовали нормам XI в., то каким иным нормам они, собственно, вообще могли соответствовать?

Итак, находясь вполне в. рамках вышеуказанных представлений, Ярослав Мудрый намекает командиру варяжской дружины Эймунду Хрингассону, что хорошо было бы негласно «убрать» одного из его, Ярослава, братьев, являющегося основным конкурентом на великокняжеский престол. Эймунд тут же выезжает «на дело», взяв с собой всего одиннадцать человек (пятеро из которых, судя по именам, соотечественники Эймунда, а остальные, возможно, соотечественники Ярослава), хотя вражеский князь как раз выступил в боевой поход с большим войском.

(Кто он такой, этот брат-конкурент, из текста саги не вполне ясно. Допустимы два варианта. Возможно, это как раз Святополк Окаянный, убийца первых русских святых Бориса и Глеба, который согласно летописям именно в то время сгинул без вести при довольно странных обстоятельствах. Но очень может быть, что это, напротив, один из упомянутых святых мучеников — сам Борис! В таком случае некая тень падает на Ярослава, подославшего убийц к святому, да и на самого святого, который, выходит, участвовал в княжеских междоусобицах наравне со своим убийцей.)

Притворившись купцами, воины Эймунда скрытно следуют впереди вражеской дружины, уточняя место ее ночевок. Наконец, по данным разведки, Эймунд вычисляет, где неизбежно должна разбить лагерь дружина на ближайший вечер; потом таким же образом вычисляется, где именно в этом месте (на лесной прогалине) с точки зрения удобства, престижа и безопасности должен быть установлен княжеский шатер. Рассчитав это, варяги сгибают в дугу дерево за пределами прогалины, привязав ствол канатом и замаскировав канат свисающими ветвями. Когда шатер действительно оказывается установлен неподалеку, Эймунд отправляется на разведку уже непосредственно во вражеский лагерь Перед этим он изменяет свою внешность (возможно, он уже «засветился» перед князем в роли купца, а то и раньше—в роли дружинника Ярослава): переодевается бродячим попрошайкой-горбуном, для чего сильно сутулится и опирается на два посоха, подвязывает искусственную бороду и т. д. Роль он исполнил столь успешно, что ему даже подали много милостыни (которой, кстати, варяги потом кормились на обратном пути, выехав налегке, свои запасы они истратили). Но главное — ему удалось рассмотреть, с какой стороны в шатре размещено самое богатое (то есть княжеское) ложе.

Ночью Эймунд рассредоточивает своих людей вдоль возможного маршрута отступления, кое-кого из числа «мужей, умеющих наносить тяжелые удары» ставит возле согнутого дерева. Сам он с парой дружинников крадется в лагерь. Они набрасывают петлю на украшенное навершье княжьего шатра и протягивают веревку в лес, к тому самому дереву. Одновременно с этим туда же проводят бечевку для передачи сигналов (голосом их подавать опасно). Как только Эймунд занял позицию, он наносит по бечевке удар, и, почувствовав ее дрожь, выставленные у дерева дружинники перерубают канат; распрямившись, древесный ствол срывает полотнище шатра, открывая доступ к лежащим в нем людям. Предводитель варягов бросается вперед, к тому месту, где, как он знает, расположена княжеская постель; для пол-, ной гарантии, чтобы в темноте не ошибиться, он рубит по всем, кто лежит вокруг этого места, а тому, кого считает князем, успевает снести голову и прихватывает ее с собой.

Вся атака заняла несколько мгновений, после чего Эймунд со своим трофеем скрывается в лесу, где он и его люди вскакивают на спрятанных лошадей и уходят от погони без потерь.

Позже, когда они показывают «вещественные доказательства» Ярославу Мудрому, он подтверждает: да, это та самая голова, за которой их посылали...

Впоследствии дальнейшее участие Эймунда в меж княжеских усобицах приводит его к конфликту не столько с Ярославом, сколько с его женой, имевшей свои политические интересы. Пытаясь «перевербовать» Эймунда, княгиня приглашает его, на переговоры. Отношения между ними уже натянулись, поэтому, чтобы Эймунд вообще явился, княгиня приходит лишь с двумя сопровождающими (конечно, за спиной каждой из договаривающихся сторон маячит вооруженная дружина, но — на подобающем расстоянии). Садятся они по ранжиру: сначала княгиня, потом Эймунд, потом двое телохранителей. Переговоры протекают мучительно и безуспешно; княгиня нервно жестикулирует, теребит одежду, и вдруг Эймунд каким-то шестым чувством понимает, что это неспроста, что так женщина маскирует условные движения-сигналы, и, если он не согласится на ее предложения, одним из жестов она подаст знак его убить. Но убить его довольно трудно: даже двое телохранителей не представляют для него серьезной- угрозы, к тому же они расположились так, что им неловко будет внезапно выхватить оружие (иначе Эймунд, при всем уважении к церемониалу, не остался бы сидеть в их присутствии). Значит, где-то рядом с

[Ulix]

Ну и послесловие..

Мы так подробно разбираем боевые искусства викингов по многим причинам. Они помогают нам включить единоборства в общую «систему ценностей» раннего средневековья.

Они просуществовали дольше, чем другие раннесредневековые школы, известны лучше. Они оченьтмного дали другим боевым системам Европы, Руси, даже Византии и мусульманского мира (впрочем, и взяли у них не меньше).

Все эти особенности привели к тому, что в «краю викингов» локальные школы единоборства, не лишенные недостатков, сумели слиться в едином потоке ИСКУССТВА, суммировав технику движений, набор приемов, энергетику и возможность трансформаций сознания.

Древнее берсеркерство, родившись как разрушительная (хотя и эффективная) система, прошло долгий путь. Под конец его идея не только дополнила боевые наработки «цивилизованных дружинников», но и были созданы своеобразные «языческие монастыри», вобравшие берсеркерскую элиту.

От полудикой «стай» — к четкому строю. От эпизодических «прорывов к зверю» — к системе тренировок. От анархического, индивидуализма — к сознательной дисциплине. От интуитивных достижений — к разработанному комплексу (на высших стадиях отнюдь не исключающему опоры на полумистическую интуицию бьодваска). Все это давало довольно редкое совмещение, обеспечивающее равную готовность к действиям в одиночку, малой группой и большим, дисциплинированным формированием.

Что же осталось от этих достижений викингов при переходе из языческого мира в христианский?

Техника и отчасти «боевой дух» перешли во многие разновидности единоборств — отнюдь не только скандинавских. Кое-что, правда, осталось и на месте изобретения: в Исландии до сих пор сохранилась очень интересная «ножная» борьба глима (предполагается, что рукам не до борьбы: в них — оружие)1, искусство поединков на скользком бревне, где главное — сохранить равновесие, «фехтование» на... подушках, имитирующих подушки викингов (продолговатый мешок со слежавшейся до твердости шерстью, при ударе равный резиновой дубинке). Сохранилось и наследие игры в мяч — стонгаспелен: битами уже наносят удар только по мячу, но попадать под удар самого мяча, тяжелого и жесткого, крайне не рекомендуется. Кроме того, например, шведская армия вплоть до XIX в. предпочитала клинковый (или штыковой) бой перестрелке — и применяла его очень успешно! Честно говоря, ни польские, ни германские войска — равно как и запорожцы или солдаты Петра I —при равной численности из схваток с войсками Густава Адольфа либо Карла XII победителями не выходили. Но главное заключается в том, что менталитет викингов послужил одним из компонентов рыцарства. Следовательно, продолжил шествование в «эпоху развитого феодализма».

P.S. to Silmoren: А викингов бы мы перепили!

[Kayman]

Я же говорила в генетики не сильна. Интересно, спрашивайте самих генетиков - они нашли, не я...  факт доказанный...

 

Нет я о Вашей цели "генетическое "наследства викингов и тут же викинги (варяги) -многонациональное сообщетсво. Вы уж определитесь

 

 

Первое положение норманской теории: Рюрик - был германцем.

Второе положение: если государственность германцы на Руси, и не создали, так на политическую арену Европы вывели - и сиё самое важное.

 

А Ваше отношение к этим положениям где?

 

Прямо противоположное новгордским летопясям, в которых записана легенда о том, что будто деду Рюрика Гостымыслу приснился сон, убедивший его призвать сына своей дочери, обитавший с мужем где-то на побережье Балтийского моря...

 

А что -то что мать Рюрика могла быть славянкой отметает возможность то, что он был скандинавом?

[Gloom]

Kayman

А Ваше отношение к этим положениям где?

Помоему это отношение рассмотренно в ветке "Варяги"

Кстати, не увидел Ваше принципиальное мнение...

[Kayman]

Помоему это отношение рассмотренно в ветке "Варяги"

 

Человек пишет работу о викингах а поэтому я хочу поставить все точки над и

 

Кстати, не увидел Ваше принципиальное мнение...

 

Почему именно принципиальное?

 

Во первых я исхожу из того, что Рюрик скорее всего скандинавом уроженцем одного из лонгфордов с южного берега Балтики - и поэтому в его дружинене преобладали славяне и балты - о чем говорит появление в славянском пантеоне балтского бога Перкунуса (Перуна) причем олицитворявшей в первую очередь дружину.

 

За эту версию подтверждает говорит известия о братьев Рюрике и Харальде которые крестились в 826 г. (еще одна причина почему все таки Перун а не Один) и получили от германдского императора земли у Востоку от Эльбы -тогда там жили славяне и балты. Но видно роль васалов не очень удовлетворяла братьев и они начали совершать собственые походы разграбив например Севилью.

 

Теперь о втором пункте варяги - никак не могли принести государственость поскольку сами находились на одинаковом уровне развития с славянами, а задолго до их прихода на Руси пошел процес разложения общиного строя - были созданы города и есть известия даже о протогосударствах.

[Lamer]

2 Ulix

Я тут кое-что надыбал про викингов(как раз из "Истории боевых искуств" )

ПУТЬ БЕРСЕРКЕРА

 

если есть в электронном виде - поделись ссылкой pls.

заранее благодарен.

[Sohei]

Для Simoren

Иллюстрации

Музейные экспонаты

Мир викингов (с иллюстрациями)

[Ulix]

2 Ulix

Я тут кое-что надыбал про викингов(как раз из "Истории боевых искуств" )

ПУТЬ БЕРСЕРКЕРА

 

если есть в электронном виде - поделись ссылкой pls.

заранее благодарен.

Не, не получится. Это сканы с книги, остались после 3-го курса, тоже реферат по культурологии писал. Был еще материал, но уже посеял..

[Simoren]

2 Ulix:

оружия берсеркер применял камни, подхваченную с земли палку или припасенную заранее дубину.

 

А ещё они щиты гызли - это тоже главный признак берсерка

 

средним между восхищением, боязливой почтительностью и презрением

 

но тем неменее появление такой радости в мирной деревне, не переносили, да и сомневаюсь, что на коробли брали с большой охотой. Мало ли что придёт в голову берсерку? Как никак берсерк...

 

что при искусном владении оружием его все-таки можно ранить, и даже смертельно, но умрет он только после боя, а до того словно не заметит раны.

 

Шоковое состояние или огромный потенциал? Не знаю, как сказать. Человек вообще способен на многое...

 

А ведь клинки викингов — не чета восточным

 

Есть такая буква в алфавите... Со слоённой сталью им было не тягаться, не спорю...

 

, но наносил столь серьезный ушиб, что это могло обеспечить финал схватки

 

На найденных костях викингов такие внушительные зазубрины, что думается, при всей тупости клинков вряд ли можно было отделаться лишь ушибом...

 

Немаловажным считалось и искусство прыжков.

 

А я то думала: что ж Immortal в своих клипах так уморительно скачут по скалам своей родной Норвегии?

 

P.S. to Silmoren

 

Силморен? Что-то уж Толкинским духом запахло... Simoren

 

А викингов бы мы перепили!

 

Ну-ну, ну-ну

 

2 Kayman:

Нет я о Вашей цели "генетическое "наследства викингов и тут же викинги (варяги) -многонациональное сообщетсво. Вы уж определитесь

 

Я определилась. Варяги на Руси, и викингское населедие на британских островах, про генетическое наследии викингов на Руси я не говорила, если мне не изменяет моя память...

 

А Ваше отношение к этим положениям где?

 

Рюрик был славянин. Варяги на Руси были, но изгнал их ещё дед Рюрика Гостомысл. А в культурном развитие Русь Скандинавию превосходила, и государственность у нас зародилась раньше...

 

А что -то что мать Рюрика могла быть славянкой отметает возможность то, что он был скандинавом?

 

Нет, конечно, но тогда скандинавской крови было бы уже в половину, соотвественно ход мыслей у рюрика был бы уже не полностью скандинавский, некоторое влияние матери всё же чувствовалось. тем более скорее всего отец Рюрика тоже был славянином, ибо выбрали именно его, а не более старшего его двоюрного брата, которого в народе не любили. Очевидно, из-за того, что он как раз был не славянином... Тут хорошо б летописи Новгородские почитать, яснее бы стало...

 

никак не могли принести государственость поскольку сами находились на одинаковом уровне развития с славянами

 

Не люблю говорить, что у кого-то уровень развития был ниже, у кого-то выше. Всё ж по мне эти понятие слишком условные. Любая культура заслуживает внимания и уважения. Но всё ж пользуюсь принципами этого условного понятия:

Скандинавы почти не имели городов, соотвественно ремесло находилось в хромающем состояние. А Русь они звали Гардарики, именно, из-за большого числа городов.

Так же я настоиваю, что до Рюрика государственность была в Новгороде уже сотни лет, а про полян и говорить нечего, походы на Византию, Аскольд и Дир - ясно, что там тоже было государство...

Соотвественно Русь ещё многому могла научить скандинавов, а не они её...

 

протогосударствах.

 

полноценных государствах...

[Simoren]

2 Sohei:

Для Simoren

 

Спасибо преогромное...

 

2 Ulix:

Не, не получится. Это сканы с книги, остались после 3-го курса, тоже реферат по культурологии писал. Был еще материал, но уже посеял..

 

Жаль а мне понравилось... ничего написано...

[CELT]

Рюрик был славянин. Варяги на Руси были, но изгнал их ещё дед Рюрика Гостомысл. А в культурном развитие Русь Скандинавию превосходила, и государственность у нас зародилась раньше...

Почему Вы так считаете? На чем основывается Ваше мнение?

[Simoren]

2 CELT:

Почему Вы так считаете? На чем основывается Ваше мнение?

 

Во многом на работе Демина и Лесного "Откуда ты, Русь", хотя встречала такие взгляды и в других источниках. И с ними я согласилась, потому что они на мой взгляд логичнее других, да и обоснованности мне хватило, чтобы поверить...

[CELT]

2 Simoren:

Во многом на работе Демина и Лесного "Откуда ты, Русь", хотя встречала такие взгляды и в других источниках. И с ними я согласилась, потому что они на мой взгляд логичнее других, да и обоснованности мне хватило, чтобы поверить

Я к сожалению данную работу не читал..Все равно нельзя ли в кратце... на чем конкретно основывается это утверждение? Какие факты и доводы приводят в поддержку того что Рюрик славянин?

Для сравнения, ведь в "Повести временных лет" черным по белому пищется что Рюрик варяг...да и имя у него и его братцев, пардон, отнють не славянские, а самые что ни на есть скандинавские

[Seth]

Вот Андерс Стриннгольм ("Походы Викингов") цитирует летопись Нестора и признает Рюрика варягом.

[Sohei]

2 Simoren:

Спасибо преогромное...

Для вас - всегда пожалуйста

А вот и еще

http://www.vikingart.com/

[Kayman]

Шоковое состояние или огромный потенциал? Не знаю, как сказать. Человек вообще способен на многое...

 

Амок - состояние Амока - причем викинги не были исключение. Амок был ихвестен и у кельтов (фении) и в Юго-Восточной Азии

 

Я определилась. Варяги на Руси, и викингское населедие на британских островах, про генетическое наследии викингов на Руси я не говорила, если мне не изменяет моя память...

 

Я возьму на себя смелость немножко освежить Вашу память.

 

Ваш посто 23 декабря

2 Kayman:

 

Цитата 

Цель - Показать влияние викингов на экономическое и культурное развитие Европы

На культурное и генетическое. Экономику я вообще не трогала... 

 

 

Рюрик был славянин. Варяги на Руси были, но изгнал их ещё дед Рюрика Гостомысл.

 

Именно дед? Тогда зачем нужен был призыв Рюрика?

 

А в культурном развитие Русь Скандинавию превосходила, и государственность у нас зародилась раньше...

 

Ну вот прямая противоположность норманской теории. Я уже говорил что развитие находилось на одном уровне.

 

Нет, конечно, но тогда скандинавской крови было бы уже в половину, соотвественно ход мыслей у рюрика был бы уже не полностью скандинавский, некоторое влияние матери всё же чувствовалось. тем более скорее всего отец Рюрика тоже был славянином, ибо выбрали именно его, а не более старшего его двоюрного брата, которого в народе не любили. Очевидно, из-за того, что он как раз был не славянином...  Тут хорошо б летописи Новгородские почитать, яснее бы стало...

 

Замете Вы отрицате генетическую часть и опять туда лезете. И почему двоюродный брат? А не кровный скажем (у скандинавов могло быть и несколько жен). Кстати для пущей доказательности можно была брата Харальда восе сделать побратимом. Однако имя Рюрик - скандинавское, как скандиваскими были и словчки что с ним пришли - Сине Ус и Тру Воринг. Или Вы считаете что уже тогда Балты и Славяне стремились испоьзовать "западные" словечки?Кроме того дальнейшая история показывает, что у Руси были очень тесные отношения с севером.

 

Нет, конечно, но тогда скандинавской крови было бы уже в половину, соотвественно ход мыслей у рюрика был бы уже не полностью скандинавский, некоторое влияние матери всё же чувствовалось. тем более скорее всего отец Рюрика тоже был славянином,

 

На менталитет влияет не гены, а окружения и цепь событий в которых растут.

 

Цитата 

никак не могли принести государственость поскольку сами находились на одинаковом уровне развития с славянами

 

 

 

Не люблю говорить, что у кого-то уровень развития был ниже, у кого-то выше. Всё ж по мне эти понятие слишком условные. Любая культура заслуживает внимания и уважения. Но всё ж пользуюсь принципами этого условного понятия:

 

 

И тут же об этом заговорили (о том что Рюрик славянин и т.д.) Да кстати Вы поняли уровеь развития как уровень интелекта (типичные расисткие происки) - я же имел ввиду развития общественых отношений и стыдиться тут нечего. То что Европа (конкретней территории Галии, Италии, Испании) ускакакли в вперед виноваты не их "умственый потенциал", а то что они пришли на все говтовенькое.

 

Скандинавы почти не имели городов, соотвественно ремесло находилось в хромающем состояние. А Русь они звали Гардарики, именно, из-за большого числа городов.

 

Ого! Вас не смущеает что на самом деле городов на Руси было меньше чем на западе однако их гардариками не называли?

Вобще я считаю что название гардарика (ведь гард -это не только город а просто огороженое поселение) помтому что селились русячи компактно в отличии от хутороной системы скандинавов? А вот городов было мало.

Дв и забыли вы наверно про скандинавские лонгфорды разбросаные по всей европе в том чиле и на Руси (Ладога) - Хедебю например был очень важным центром.

 

Так же я настоиваю, что до Рюрика государственность была в Новгороде уже сотни лет, а про полян и говорить нечего, походы на Византию, Аскольд и Дир - ясно, что там тоже было государство...

 

Ну учитывая что есть вариант что Аскольд и Дир были скандинавоми (по другой один скандинав, другой славяни, а есть еще версии что жили они в разное время) - думаю гораздо тут уместнее вспомнить Кия - основателя Киева -который так же ходил в походы на Византию.

 

Соотвественно Русь ещё многому могла научить скандинавов, а не они её...

 

Монголы были на более раней азвития чем мы а мы многому у них научились. Вобщем всегда есть чему поучиться. В том числе и у скандинанвов.

 

полноценных государствах... 

 

Основания?

 

 

P.S. Как насчет 3-го что викигнги вывели Русь на общеевропейскую политическую арену?

[Simoren]

2 CELT:

Я к сожалению данную работу не читал

 

Прислать? Так проше будет. Всё-таки сложно рассказать, такой объём в кратце, да и время моё хромает...

 

Для сравнения, ведь в "Повести временных лет" черным по белому пищется что Рюрик варяг...

 

Варяг. По отцу. А кем были варяги? Кстати про "Повесть временых лет" там неочень хорошо пишут, говорят она имела политический характер, что весьма резко сказалось на исторической достоверности...

 

2 Kayman:

Амок был ихвестен и у кельтов (фении) и в Юго-Восточной Азии

 

Может быть. Я это заметила, когда получила сотрясение мозга... Возможно, берсерки как раз в таком состояние и находились...

 

Я возьму на себя смелость немножко освежить Вашу память.

 

Спасибо, я имела в виду Западную Европу. Дико извиняюсь, в следующий раз буду говорить конкретней, что я имела в виду...

 

Именно дед? Тогда зачем нужен был призыв Рюрика?

 

Именно, дед. Так дед же не вечный. Умер он, сыновей не было, вот и потребовался Рюрик...

 

Замете Вы отрицате генетическую часть и опять туда лезете

 

Я сомневаюсь, кем был отец Рюрика, поэтому приемлемые для меня точки зрения. Принять какую-то одну я не могу, так как я не склонна верить в любые вещи железно, за исключением некоторых случаев.

А мой пост, который вы процитировали, говорил о том, что скорее всего Рюрик был косвенным потомком правящей династии в любом случае: был ли он чистокровным славянином или нет...

 

И почему двоюродный брат? А не кровный скажем (у скандинавов могло быть и несколько жен).

 

Потому что родные братья Рюрика по матери пришли с ним... А сына от вторый жены его отцы звать в Новогород не было смысла, так как он по крови не притендовал на престол...

 

кстати Вы поняли уровеь развития как уровень интелекта (типичные расисткие происки)

 

Нет я поняла именно уровень развития! А про расистов не надо, так вышло, что я - расистка (мои извинения модератором исторического)...

 

Вас не смущеает что на самом деле городов на Руси было меньше чем на западе однако их гардариками не называли?

 

Не смутило. Ещё дочь Ярослава Мудрого, если я не ошибаюсь, прибывшая на жительство в Парижа отмечала, что город маленький, грязный, явно не чета Киеву. Сомневаюсь, что в ней говорил исключительно патриотизм. Значит такие города были в Европе... Да и количество: у кого больше? - вопрос весьма сомнительный... Кто считал?

 

думаю гораздо тут уместнее вспомнить Кия - основателя Киева -который так же ходил в походы на Византию.

 

Да, кстати. Что-то я не подумала. Хотя Аскольд и Дир мне кажется были славянами, трудно было бы скандинавам добраться до Киева по порожистым рекам-то. При том там была сфера влияния Хазарии...

 

Основания?

 

Пока предоставить не могу, может, потом. Но руссов знали все и в Византие, и на Востоке, и в Западной Европе...

 

Как насчет 3-го что викигнги вывели Русь на общеевропейскую политическую арену?

 

Я с этим не согласна... В предыдушим посте я сказала, что руссов к тому времени знали. Руссов, не варягов!

[Ulix]

Шоковое состояние или огромный потенциал? Не знаю, как сказать. Человек вообще способен на многое...

 

Амок - состояние Амока - причем викинги не были исключение. Амок был ихвестен и у кельтов (фении) и в Юго-Восточной Азии

 

Не стоит путать Амок и Берсеркерство. Амок - это состояние, из которого нет выхода. Сжигая себя, впавший в амок набрасывается на всех, пытаясь убить, пока не убьют его или он сам не умрет от потери сил. Берсеркерство - менее радикальный сдвиг сознания, выход из него вполне осуществим(и берсерк более - менее различает свой - чужой). Из амока выходили лишь единицы, да и то, они ходили под дамокловым мечом - амок также притягателен, как берсеркерство..

 

 

To Simoren: Перепили бы мы викингов, не сомневайтесь У нас уже сильная адаптация к алкоголю, а во время викингов самый крепкий напиток был градусов 4-6.

[Kayman]

Я сомневаюсь, кем был отец Рюрика, поэтому приемлемые для меня точки зрения. Принять какую-то одну я не могу, так как я не склонна верить в любые вещи железно, за исключением некоторых случаев.

А мой пост, который вы процитировали, говорил о том, что скорее всего Рюрик был косвенным потомком правящей династии в любом случае: был ли он чистокровным славянином или нет... 

 

ПО моему Вы судете о том времени гораздо позднему - небыло тогда правящих династей - если судит по потому уровню на котором находилисяь славяне в то время.

 

Да, кстати. Что-то я не подумала. Хотя Аскольд и Дир мне кажется были славянами, трудно было бы скандинавам добраться до Киева по порожистым рекам-то.

 

Замете пороги были с Юга, а не с Севера. Кроме того Викинги добирались до Константинопля и через Гибралтар, а через Двину и Днепер уж ближе было и гораздо безопасней.

 

 

При том там была сфера влияния Хазарии... 

 

Так поэтому и говориться что Аскольд с Диром вели борьбу с хазарами.

 

Пока предоставить не могу, может, потом. Но руссов знали все и в Византие, и на Востоке, и в Западной Европе...

 

Если внимательно прочитать летописи то руссы противопоставлены славянам.

 

Не стоит путать Амок и Берсеркерство. Амок - это состояние, из которого нет выхода. Сжигая себя, впавший в амок набрасывается на всех, пытаясь убить, пока не убьют его или он сам не умрет от потери сил. Берсеркерство - менее радикальный сдвиг сознания, выход из него вполне осуществим(и берсерк более - менее различает свой - чужой). Из амока выходили лишь единицы, да и то, они ходили под дамокловым мечом - амок также притягателен, как берсеркерство..

 

Не согласне в корне - говорилось что люди подверженые амоку могли входить как специально так и неконтроируемо - точно так же как и берсеркры и фенни - почитайте внимательней "Историю Боевых Искуств". То есть это было неконтролируемо, за что их (берсеркров) и изгоняли из общества.

[Kayman]

To Simoren: Перепили бы мы викингов, не сомневайтесь  У нас уже сильная адаптация к алкоголю, а во время викингов самый крепкий напиток был градусов 4-6.

 

Извените у вас есть сведения что время у славян были более сильные напитки?