Александр Македонский и его империя

[Marc Romiliy]

2гостья

На счёт взаимоотношений фалангитов из разных областей я с тобой согласен. Маловероятно всё же, что именно какие-то этнические конфликты повлияли на расположение таксисов, даже если такие конфликты имели место.

А вот на преобладание горцев я смотрю с другой колокольни. У АЛЕКСАНДРА в 335-334 году ещё не было возможности выбирать себе солдат. Ему достались воины Филиппа, и командиры Филиппа. Так что преобладание сформировалось ещё при покойном царе. Именно по этой причине в штабе АЛЕКСАНДРА было много верхнемакедонцев – ведь штаб был полностью наследован от отца. Меня скорее интересует, а почему вообще при Филиппе получилось такое неравновесие.

Наиболее вероятен аргумент на события 359-358 гг. Пердикка II погибает в битве с иллирийцами вместе с четыремя тысячами воинов, а ведь это, наверное, половина личного состава македонской армии того времени. Пришедший к власти Филипп был вынужден, прежде всего, искать новый источник набора воинов. Надо думать, что погибшие с его братом воины были в большей степени выходцами из Нижней Македонии. Вряд ли Александр II и Пердикка II серьёзно контролировали горные македонские княжества и проводили в них массовые воинские наборы. Шахермайр пишет, что именно Филипп впервые обратился к этим землям с целью масштабного призыва. В итоге, значительное большинство его новой армии состояло как раз из горцев.

Всё это кажется вполне логичным. Однако есть и вопросы. После разгрома армии Пердикки иллирийцами верхнемакедонские княжества должны были громко заявить о своей автономии. Ведь у Аргеадов уже не было возможностей принудить их к полному подчинению: армия вырезана, на престоле молодой и ничем ещё не проявившийся регент. Но по какой-то причине горцы тысячами записывались в армию Филиппа, и, скорее всего, делали под руководством своих племенных князей. Объяснения этому факту я пока для себя не нашёл.

Второй вопрос касается того, почему впервые установившееся преобладание в фаланге горцев смогло сохраниться и по прошествии значительного периода времени: с 358 по 335 гг. За это время в Нижней Македонии выросло новое поколение жителей, из числа которых можно было набрать необходимое количество воинов. Если учитывать, что армия Филиппа насчитывала 30 тысяч пехоты, то есть практически столько же, сколько имел его сын без учёта союзных контингентов, надо думать, что количество фалангитов ней было на уровне 18 тысяч человек. Хотя на этой цифре стоит остановиться отдельно.

Источники сообщают, что АЛЕКСАНДР взял в Азию ровно половину своего македонского войска: 12 тысяч пехоты и 1 500 всадников. Значит, у Антипатра осталось столько же македонян. И вполне возможно, что в их числе было также 6 таксисов пехоты, 9 000 фалангитов. Можем ли мы так считать? Наверное, можем. И вот тут у меня появляется новая версия. А не мог ли АЛЕКСАНДР взять с собой преимущественно таксисы, набранные из горцев. Такое предположение сразу снимает ряд сомнений. Ведь в этом случае мы можем думать, что из числа подросших нижнемакедонцев и вправду было набрано достаточное число фалангитов, которые однако не были отмечены источниками, оставшись в Македонии и лишившись возможности принять участие в великом походе с самого его начала. Кроме того, как бы вожди горцев не были заинтересованы в своей карьере и обогащении, их тенденции к автономности вновь могли проснуться после убийства Филиппа. Увод их в Азию одновременно и давал им надежды и лишал возможности мятежного поведения.

[гостья]

Литературная новинка:

 

 

Эта книга - плод многолетней исследовательской работы известного историка Античности П.Фора, связанной с личностью Александра Македонского (356-323 гг. до н. э.) и его великого Азиатского похода. В свое время, будучи молодым человеком, ученый повторил путь греко-македонского войска, пройдя пешком большую часть маршрута. Эта экспедиция позволила ему рассуждать о трудностях похода, опираясь не только на теоретические источники, но и на собственный практический опыт. Книга призвана сделать более понятной для читателя обстановку, в которой проходил поход, и обрисовать его участников. В этом масштабном полотне отыскивается место едва ли не каждому - и заслуженным военачальникам, служившим еще отцу Александра Македонского Филиппу, и рядовым воинам, и морякам, и пестрой толпе обоза, образованной учеными и художниками, снабженцами и купцами, слугами и рабами, женами воинов и девицами для утех.

 

Не знала, что Фор прошел маршрутом Александра.

Его Биография АМ оставляет желать лучшего; посмотрим, что про армию напишет.

[гостья]

2Marc Romiliy

А не мог ли АЛЕКСАНДР взять с собой преимущественно таксисы, набранные из горцев.

 

Вот и я о том же. Выбирать себе солдат АМ еще не мог, а вот решать, кого оставить в Македонии, а кого взять с собой - запросто. И п понятным причинам это были горцы. Интересно все же, почему Парменион не возражал. Считал, что его влияние в армии и так достаточно? (Кстати, ликвидировать старика поручили именно горцу Клеандру. А вот откуда были родом Ситалк и Менид, известно?)

[гостья]

Издатели продолжают нас радовать книгами, так или иначе касающимися АМ. (Или не радовать, но это потом будеи видно )

 

 

Золотой клад легендарной царицы, хитрости контрабандистов - искателей древностей, поход Александра Македонского на Восток и приключения его воинов, загадки древних гаданий, битвы и празднества, трогательная любовь отважного юноши-воина и девушки - жрицы Великой матери богов - обо всем этом вы прочитаете в книге Р.В.Кинжалова.

Профессиональный историк, знаток Древнего мира, он также широко известен и как автор исторических повестей и романов.

 

Раньше он писал превосходно; надеюсь, что и на сей раз не подкачает

[Marc Romiliy]

2гостья

Откуда родом Менид неизвестно. Точно македонец. С Ситалком даже более понятно. Само имя, а также тот факт, что он в течение длительного периода командовал подразделениями фракийцев, указывают на то, что он происходил из царского рода одрисов. После смерти АЛЕКСАНДРА вождь одрисов Севт поднял освободительное восстание. Что подтверждает сохранение власти в этом народе у старого рода (Севт и Ситалк – самые употребляемые в нем имена). Так что, отправляясь в 334 г. в Азию, Ситалк находился в двойственном положении. С одной стороны, он стал одним из многочисленных командиров армии, и в тоже время был наследственным правителем находящихся в его подчинении воинов. То, что в дальнейшем он был оставлен в Мидии, а не отпущен домой, говорит о подчиненном положении одрисов. То есть, они не просто подчинялись верховной власти македонского царя, но непосредственно входили в состав Македонского государства.

На счёт Пармениона. Мне почему-то не хочется делать ударение на его не сопротивлении подбору отправлявшихся в поход таксисов. Все источники пишут о том, что Парменион всячески поддержал воцарение АЛЕКСАНДРА, что в начале персидской экспедиции основу армии составляли ветераны Филиппа, наиболее опытные воины, много лет подчинявшиеся Пармениону, как второму человеку после царя и первому среди его полководцев. Так что Пармениону в тот момент сопротивляться было просто нечему. Поход в Азию был запланирован ещё Филиппом и служил интересам Македонского царства. Наоборот, в начале 334 г. Парменион как никогда был уверен в том, что армия подчиняется именно ему. Его люди были на самых важных постах и в коннице и в пехоте, и даже на флоте.

[Marc Romiliy]

2гостья

Спасибо за информацию о новых книгах. В отношении Поля Фора что могу сказать. Я уже описывал, как мне не понравилась его книга об АЛЕКСАНДРЕ. Но сразу хочу отметить – отталкивает не отсутствие глубины или поверхностность рассмотрения, с этим у него более менее порядок. Резкое отторжение вызывают многочисленные оценки, попытки объяснить поведение Македонца и его военные и политические действия. Практически всегда они крайне неверны и имеют постоянной своей целью желание всячески принизить личность царя.

И всё же с интересом познакомился бы с его новым трудом. Меня давным давно привлекает жизнь македонского войска во время похода, а также в многочисленных гарнизонах. А пишут об этом очень сухо. По понятной причине отсутствия подобной информации в источниках. И всё же, когда удается узнать какой-нибудь новый факт из жизни любого македонца-участника событий, мне танцевать хочется. А примером хочу сделать как раз факт, полученный в той же серии книг. Мишель Шово в книге «Повседневная жизнь Египта во времена Клеопатры» написал:

«Это распространение иностранных солдат в городах и деревнях не проходило без стычек с местным населением. Сначала необходимо было разместить этих людей в принудительном порядке. Показательно, что один из самых древних греческих папирусов, найденный в Египте, представляет собой объявление, запрещающее такое размещение: «Приказ Певкеста [военного правителя, оставленного Александром в Египте]. Запрещено входить кому бы то ни было. Это жилище жреца».

Пока я не познакомился с этими строками, Певкест был для меня довольно призрачным субъектом, о котором скудно написали Арриан и Курций. Арриан уточняет, что он был сыном Макартата и командовал войсками в Египте на пару с Балакром, сыном Аминты. Курций добавляет, что войско это состояло из 4 000 воинов, надо думать греческих наёмников.

P.S. Комплимент в отношении П. Фора. Только в его книге, в главе «Отцовское наследство», я смог найти информацию об открытии французским археологом Жаком Купри в развалинах города Филиппы надписи, в которой кроме всего прочего говорится и об отправке АЛЕКСАНДРОМ в этот город Филоты и Леонната (стр. 381-382).

[Marc Romiliy]

2гостья

Без всякой связи с предыдущими постами. Вдруг заинтересовало: почему в отличие от всех других пленённых тиранов и предателей из разных городов Эгеиды, только правителей Хиоса АЛЕКСАНДР решил отправить в ссылку на Элефантину? В то время как всех остальных вернули в их родные города для того, чтобы их граждане самостоятельно определили степень вины и наказание (в основном им стали казнь или изгнание).

При поверхностном размышлении я не нашёл никаких серьёзных отличий в статусе или поведении тиранов Хиоса. Какие есть предположения?

[Marc Romiliy]

Пока нет откликов на предыдущие посты решил разместить в теме одну статейку. Не могу относиться к ней серьёзно, но всё же почитать можно.

 

Статья Д.Обера «Неудавшееся завоевание. Преждевременная кончина Александра Великого» // А что, если бы? СПб.,2002 с 66-73.

«Второй удар секиры при Гранике оказался роковым: Александр пал мертвым, с рассеченным черепом. Подоспевший Клит смог лишь отомстить убийце за своего царя, над телом которого разразилась ожесточенная схватка. В конце концов македонцам удалось отбросить врага, но они понесли большие потери, тогда как основные силы персов остались практически нетронутыми. Кроме того, молодой и энергичный царь Дарий, стяжавший теперь славу победителя, собирал под свои знамена огромную армию. С прибытием его в западную Анатолию все победы, одержанные ранее македонцами над местными правителями, оказались бы напрасными. Флотоводцы Дария уже готовились перенести войну в Грецию. Македонские военачальники не могли скрывать факт гибели царя бесконечно, а едва достигнув Эллады и Македонии, это известие неизбежно породило бы смуты. Все обещало, что македонская знать надолго втянется в борьбу за освободившийся престол, а греческие полисы поведут сложную и привычную дипломатическую игру, поддерживая тех или иных претендентов. В этих условиях собравшийся после битвы при Гранике совет македонских полководцев мог принять только одно решение: поход, в силу его полной бесперспективности, прекратить и отступить как можно скорее, пока есть возможность унести не только ноги, но и добычу. Схватка вокруг престола означала конец краткого, порожденного политическим гением Филиппа «Золотого века» Македонии и возвращение страны к прежнему состоянию, когда слабые, обладавшие лишь тенью власти цари оказывались в зависимости попеременно то у персов, то у греков, то у дунайских племен, то у собственной знати.

Зато для Персии начался длительный период относительного процветания: проявив дипломатический талант, Дарий предоставил улаживать дела с греками эллинизированным западным сатрапам, в чем они и преуспели.

По мере оживления выгодной торговли между Грецией, Анатолией, Ближним Востоком и даже отдаленными окраинами Персидской державы у кого бы то ни было в материковой Греции оставалось все меньше оснований полагать, будто греческие города западной Анатолии ждут не дождутся «избавления от персидского ига», и западным персидским сатрапиям больше не приходилось опасаться военных авантюр с участием закованных в бронзу гоплитов. Персидские цари придерживались традиционной и успешной (поскольку она помогала обходиться без дорогостоящих карательных экспедиций против племен, отличавшихся особой щепетильностью по части чистоты веры) политики религиозной терпимости, но культ Ахура-Мазды, Бога Света и Истины, и представление о мире как арене вечной борьбы последнего с силами Мрака и Лжи приобретал все больше приверженцев среди представителей правящих слоев многонационального государства. Он создал культурное пространство, помогавшее цементировать страну наряду с консервативной военной политикой и эффективной системой налогообложения.

В материковой Греции сложившаяся политическая ситуация более всего благоприятствовала Афинам, ибо оба ее традиционных соперника оказались выведенными из игры: Фивы разрушил Александр, а Спарта еще не оправилась от сокрушительного поражения, нанесенного ей фиванцами в 371 г., и последовавшего за этим освобождения спартанских илотов в Мессении. Поскольку погрязшая в распрях Македония пребывала в состоянии, близком к коллапсу, Афины восстановили статус сильнейшей военной державы материковой Эллады, а афинский флот стал мощнее, чем даже в середине V века до н.э., в «Золотой век» Перикла. Правда, в новых обстоятельствах афиняне не видели особого смысла в военных авантюрах, направленных на сколачивание империи. Демократический полис оказался способным процветать в роли крупнейшего международного порта и торгового центра, не навязывая соседям своего господства. Поскольку афинские корабли патрулировали Эгейское море, пиратство было сведено к минимуму. Неплохие взаимоотношения между Афинами и западными сатрапиями Персии создали идеальные условия для роста взаимовыгодной торговли. Вовлечение все более широких кругов населения в коммерческую деятельность сопровождалось усилением демократических тенденций: с одной стороны, иностранцы в Афинах получали больше прав, а с другой, самые преуспевающие из них все чаще становились афинскими гражданами. Афины, и без того бывшие культурной Меккой, упрочили свое значение как неоспоримого центра интеллектуальной и культурной жизни, именно туда стекались со всей Эллады философы, ученые, художники и поэты.

Одновременный рост налоговых поступлений и числа полноправных граждан повлек за собой стремление расширить сферу политического влияния полиса в хорошо знакомом грекам западном Средиземноморье: в Италии,- на Сицилии, в южной Галлии и Северной Африке. Однако, предприняв в конце V века попытку вернуть контроль над Сицилией, афиняне столкнулись с серьезным противодействием. Находившийся в северной Африке (близ современного Туниса) богатый и могущественный финикийский город Карфаген, являвшийся по существу центром торговой империи, давно и прочно монополизировал морскую торговлю в западном Средиземноморье. Свои притязания он подкреплял внушительным военно-морским присутствием. Напряженность между афинскими и карфагенскими купцами в конечном итоге вылилась в открытое столкновение между двумя великими морскими державами. Разразилась долгая, разорительная война, в которой ни одной из сторон не удавалось добиться решающего преимущества. В обоих государствах имелось достаточно патриотически настроенных, заинтересованных в победе граждан, из которых вербовались моряки и солдаты, оба располагали внушительными финансовыми средствами, а стало быть, возможностью пополнить свои силы за счет наемников. В морских операциях погибли десятки тысяч человек, причем внезапные средиземноморские шторма, заставая гребные суда вдалеке от гаваней, уносили больше жизней, чем вооруженные столкновения.

Театр боевых действий расширялся: постепенно в войну на той или другой стороне втягивались другие полисы, прежде всего располагавшиеся на Сицилии и в южной Италии. По мере того как Афины и Карфаген все больше истощали свои ресурсы в этой ожесточенной и бесполезной схватке, торговлю постепенно перехватывали в свои руки негреческие, финикийские и латинские, города. С расширением конфликта ширилась и сфера альтернативной торговли: новые, поступавшие из внутренней Азии, Египта и Европы товары оказывали влияние на нкусы, и со временем в архитектуре, словесности и декоративно-прикладном искусстве перестали доминировать эллинистические мотивы. А на большей части Запада греческая культура так по-настоящему и не привилась.

Взаимное ослабление Карфагена и западных греческих полисов способствовало возвышению Рима. Являвшийся в момент гибели Александра при Гранике политическим центром не более чем регионального значения, он расширил свое влияние путем создания центрально-итальянского оборонительного союза и, обретя достаточный поенный и экономический вес, принял участие в конфликте, выступив якобы на стороне Карфагена. Результатом стало быстрое поглощение сначала материковой Италии, затем Сицилии, а там и самого Карфагена стремительно расширявшейся и превращавшейся в подлинную империю Римской Конфедерацией. Временный союз с Афинами и материковой Грецией оказался эфемерным: вскоре римляне нашли предлог для вторжения в Грецию, а ослабление Афин в ходе продолжавшегося на протяжении жизни двух поколений военного противостояния гарантировало им победу. Правда, упорство афинян, не желавших сдаваться даже после длительной осады, вывело римлян из себя. Когда в городской стене удалось проломить брешь, учинили страшную резню и сожгли город. Вместе с Афинами погибла великая греческая культура: от эллинской философии и науки, поэзии и драматургии сохранились лишь случайные, жалкие обрывки. Эллинскому миру уже не суждено было вернуть себе ни экономическое, ни культурное главенство: уцелевшие полисы находились под политическим контролем Рима, а римляне, в подавляющем своем большинстве, не испытывали к эллинскому культурному наследию ни малейшего почтения. «Греческие штудии» представляли собой не более чем периферийный раздел римской исторической науки, привлекавший исследователей, склонных к экзотике и мистицизму. Завоевав Грецию, римляне вышли к рубежам Персидского царства, однако продолжавшийся на протяжении жизни одного поколения конфликт между великими державами не привел к радикальному переделу мира. Хотя Риму удалось захватить Египет и тем самым окончательно утвердить свое господство с северной Африке, они поняли, что не располагают достаточными людскими ресурсами для того, чтобы одновременно держать под контролем обширные владения на западе и вести эффективную крупномасштабную войну на востоке1. Персы, со своей стороны, от активной экспансии на запад отказались уже давно, ибо их продвижение в центральную Азию само по себе являлось нелегкой задачей. Кроме того, в ходе затянувшихся дипломатических переговорах правящие элиты обеих стран обнаружили, что между римской и персидской аристократией немало общего. Обе культуры сходились в огромном уважении к традиции и к власти, обе были весьма патриархальны, ориентированы на долг и предков. Римлянам пришелся по вкусу культ Ахура-Мазды: дуалистическое восприятие мироздания как арены борьбы сил добра и зла вполне соответствовало их воззрениям, а потому для них не составило труда интегрировать Ахура-Мазду в эклектический пантеон, унаследованный от этрусков. Персы, со своей стороны, нашли, что принятие некоторых аспектов римской военной организации помогает упрочить влияние па восточные провинции. Смешанные браки между представителями персидской и римской знати стали обычным делом, что способствовало не просто сближению культур, но и постепенному стиранию различий между ними.

Итак, мы видим относительно стабильный, биполярный мир, в рамках которого при всем почти бесконечном многообразии верований и культур не было (к лучшему или к худшему, это другой вопрос) места гегемонии какой-либо «доминирующей» или «канонической» культуры. А стало быть, не могло возникнуть ни Ренессанса, ни Просвещения, ни «современности». Сама концепция «Западного Мира» как совокупность четко определяемых, хотя всегда оспариваемых и часто неверно трактуемых, культурных, политических и этических идеалов никогда бы не зародилась.

Возможные вспышки религиозного энтузиазма не имели шансов перерасти региональные рамки хотя бы потому, что латынь на западе и арамейский на востоке являлись лишь языками администрации, и ни одно наречие не стало универсальным средством межкультурного общения. Купцам неизбежно приходилось выучивать по несколько языков, но в большинстве своем люди обходились местными языками, жили по местным обычаям, чтили местные божества, пересказывали местные предания и мыслили местными категориями. Связь с одной из великих империй, подданными которой они являлись, ограничивалась уплатой податей да нерегулярной военной службой. Особенности различных культур могли представлять интерес для поддерживаемых государством ученых, ставивших своей целью собирание и систематизацию знаний о мире, но таких было немного, и оба правительства финансировали их исследования лишь постольку, поскольку результаты оных могли порой способствовать решению проблем сбора налогов и поддержания порядка.

Таким образом, случись спешившему на выручку своему царю Клиту споткнуться или поскользнуться, мы жили бы в мире, весьма отличном от нынешнего в геополитическом, культурном и религиозном аспектах. Мне представляется, что в этом мире ценности, выработанные эллинскими полисами, уступили бы место некоему смешению римских и персидских идей. Основной религиозной концепцией стал бы отчетливый дуализм, почерпнутый из культа Ахура-Маз-ды, а этика космополитической элиты, правившей в условиях многообразной мозаики культур, вместо греческого уважения к свободе, политическому равенству и достоинству личности базировалась бы на почтении к ритуалу, традициям, предкам и социальной иерархии. И все это потому, что в истории не было блистательного и длительного эллинистического периода и широкий мир не оказался интегрированным в греческую культурную и языковую сферу.

Без сильного влияния греческой философии, с одной стороны, и издержек дурного римского управления Иудеей — с другой, иудаизм так и остался бы локальным явлением. При продолжавшемся персидском правлении не было бы ни великого восстания Маккавеев, ни Греческой Библии, ни яростного разрушения римлянами Второго Храма, ни соответственно великой еврейской диаспоры. Иисус из Назарета, даже не предпочти он проповедям плотницкое ремесло, остался бы религиозным деятелем местного масштаба. Новый Завет, вне зависимости от его содержания, не будучи написан на международном греческом языке, не смог бы получить международную известность. В свою очередь без широкого распространения библейских текстов культурная среда, взрастившая Мохаммеда, была бы совершено иной, а стало быть, даже в случае возникновения на Аравийском полуострове новой религии, она ничуть не походила бы на классический ислам и едва ли оказалась бы способной генерировать ту примечательную культурную и военную энергию, что ассоциируется у нас с понятием «джихад». Да и само понятие «культура», оставаясь преимущественно местным и не тяготея к универсальности, имело бы совершенно иное значение.

По иронии истории ценности, ставшие основополагающими в нашем мире, как мне представляется, благодаря удаче, сопутствовавшей Александру при Гранике, едва ли восхитили бы Клита Черного. Как закоренелый македонский консерватор, презирающий нововведения, он, пожалуй, с большим одобрением воспринял бы описанный выше альтернативный римско-персидский мир. Но и мир, обязанный своим возникновением удару его копья, Клиту увидеть не довелось: спустя семь лет после того, как он нас своего царя, этот самый царь в пьяной ссоре пронзил но своим копьем. Еще большую иронию можно усмотреть к том, что спор их разгорелся как раз вокруг альтернативных сценариев будущего. Клит полагал, что македонцам должно держаться исконных обычаев и не перенимать ничего у побежденных народов, тогда как стремившийся объединить всех своих подданных и увеличить необходимые для дальнейших завоеваний людские ресурсы Александр был не прочь перенять персидский придворный ритуал и приучить недавних врагов, персов и своих македонских ветеранов, сражаться бок о бок. Но ни македонский традиционализм Клита, ни стремление создать унитарную мировую державу и безудержный имперский империализм Александра не имеют прямого отношения к реальному новому миру, возникшему после весьма своевременной кончины Александра, последовавшей в возрасте тридцати двух лет, в Вавилоне, в июне 323 г. до н.э.

[Игорь]

2гостья

Литературная новинка:

2Marc Romiliy

 

Кстати,чуть не купил...Книга вышла раньше,чем Гостья запостила.Спасибо,камрады, - не куплю Хотя...Врага (т.е.,автора) надо знать "в лицо".

[гостья]

2Marc Romiliy

Кстати, об альтернативке: тема "Македонско-Римская война" вновь ожила.

PS Я порылась в книгах; завтра еще обмозгую и напишу.

 

2all

Полистала "ПЖ армии АМ". Не впечатлило: не сколько фактов, сколько рассуждений автора, притом довольно занудных.

[гостья]

2all

PS В воскресенье, 10 февраля, по каналу ТВ-3, в 18-00 пойдет док. фильм "Кто убил Александра Великого" - та самая версия о передозировке чемерицы.

[гостья]

2Marc Romiliy

Насчет преобладания горцев в армии первых лет правления Филиппа. Вот не думаю, что она состояла практически из них. У меня нет к сожалению, 15 и 16 книг Диодора, приходится пользоваться только современными авторами. Н. Хэммонд ничего не говорит о горцах, упоминает только амфипольские контингенты. Неизвестно, какова была численность разгромленной иллирийцами армии Пердикки II, но если Филипп уже в 358 г. смог набрать 10 000 пехоты, вряд ли она была меньше. То есть несколько тысяч от нее должны были остаться. Плюс в эти 10 000 пехоты должны были войти части, отозванные из-под Амфиполя – а его осада безусловно, требовала приличных людских ресурсов, не менее нескольких тысяч. Плюс какое-то количество сдавшихся воинов Аргея. Так что думаю, горцев в новой армии было не больше половины. К тому же, плотность населения в горах всегда ниже, чем на равнине.

Теперь о том, почему горцы вообще согласились служить у Филиппа. Скорее всего, македонян заставил сплотиться страх перед общим врагом. Иллирийцы уже захватили Линкестиду; пеонийцы готовились к вторжению. Надо полагать, власть Филиппа показалась верхнемакедонцам более предпочтительной. По версии Шахермайра, «Филипп предстал перед ними как освободитель от варварского ига».

Парменион и его отношение к горцам. Он само собой, поддерживал как воцарение Александра, так и поход на Восток. Но вот в менее значительных вопросах хорошо заметно постоянное стремление старика манипулировать молодым царем. Или может быть, слово «манипулировать» не совсем точно отражает позицию Пармениона; возможно, он просто придерживался мнения «я старше – значит, лучше знаю». Уверена, он охотно поучал и Филиппа, старше которого был почти на 20 лет (в начале правления того уж точно), и это вполне могло войти в привычку. Но если с Филиппом Парменион был гораздо более схож характером и частых разногласий у них быть не могло, то с горячим АМ старый маршал сталкивался постоянно. Он естественно, принимал самое деятельное участие в подготовке похода и конечно, должен был иметь мнение по поводу того, какие части следует взять в поход, а какие оставить дома. И если бы оно было отлично от царского, наверняка бы мы об этом знали. Но таких данных нет; стало быть, Парменион был согласен с Александром в этом вопросе. Почему? Было бы логично, если бы он хотел видеть в штабе побольше своих земляков-нижнемакедонцев. Правда, есть еще приведенный тобой мотив: горских вождей лучше будет держать при себе, чтоб уберечь их от соблазна . Кстати, это могло прийти в голову еще Филиппу: он мог опасаться, как бы у верхнемакедонских князей в его отсутствие не появилось сепаратистских настроений. Кстати, что еще стало любопытно. Никаких данных об этом нет, но все же интересно: сколько войска планировал оставить в Македонии Филипп? ИМХО, меньше, чем половину: дело было еще до фиванского восстания, когда уже стало ясно, что греков придется держать в строгой узде. Но все же осторожный царь не стал бы брать с собой всю армию: мало ли что дома случится.

[Недобитый Скальд]

2гостья

. Неизвестно, какова была численность разгромленной иллирийцами армии Пердикки II

Македонская армия, по мнению А. Ногеры Бореля, ко времени правления Филиппа насчитывала уже 8000 воинов, из которых 1000 была конными гетайрами, ведь только в битве с иллирийцами вместе с царем погибло 4000 воинов (Диодор).

[гостья]

2Недобитый Скальд

Спасибо. Выглядит логично: если в 358 г. у Бардилия было 10500 воинов, стало быть, и в 359 было примерно столько же - потери победителей, как правило, невелики. А значит, и Пердикка должен был выступать против него с примерно равным по численности войском.

PS А есть сведения, из кого состояла эта армия? Откуда Шахермайр взял, что Филипп, едва став регентом, провел массовую мобилизацию среди верхнемакедонцев?

 

all

Посмотрела книгу Кинжалова. Это рассказ о приключениях фракийского воина Ремиталка, который служит в армии АМ. События от Тира до убийства Пармениона довольно подробно, последующие лет 10-15 укладываются в несколько последних глав. Плюс немного археологии: при раскопках находят следы жизнедеятельности главгероя и его семьи. (Автор взял за основу реальную археологическую находку и строит события на ее основе: как бы это могло быть) Книжка скорее детская, по стилю похоже на Воронкову, но художественная обработка источников слабее: встречаются целиком фразы и куски из них. Короче говоря, просветительская художка для начинающих: знаток там ничего нового вряд ли найдет. В общем, если есть желание вспомнить детство золотое, то почитать можно.

[гостья]

2Marc Romiliy

Правители Хиоса.

Тут напрашивается такая версия. Во всех случаях наказания прочих тиранов Александр старается создавать видимость законности: предоставляет грекам самим решать их участь. В то время он еще нуждался в поддержке греков, поэтому старался по возможности держаться в рамках: ведь как стратег-автократор, никаких судебных полномочий он не имел. Однако, как и в случае с Фивами, царь отдавал своих врагов на суд греков только тогда, когда был уверен в том, что будет вынесен угодный ему приговор. АМ, конечно, хорошо представлял ситуацию в том или ином полисе Эгеиды и хорош знал, как поступят с тиранами их сограждане. Если царь был уверен, что тиранов казнят или изгонят, он со спокойной душой мог отдать их под суд земляков. Но вот насчет тиранов Хиоса у него, надо полагать, не было такой уверенности. Возможно, у них были на Хиосе влитяельные сторонники. И хотя в свержении тиранов участвовал народ Хиоса, АМ, вероятно, решил не рисковать.

[Marc Romiliy]

2гостья

Фильм по ТВ-3 посмотрел. Левой информации в нём прозвучало довольно много. То в Гедросии погибает 60 000 воинов АЛЕКСАНДРА, то вдруг Неарха включают в число возможных заговорщиков, причём никак этот факт не объясняя.

На счёт чемерицы. Наверное, эта версия (точнее две версии: злонамеренного отравления и случайной передозировки) имеет право на жизнь, как и множество других малореалистичных предположений.

Изменено 10 февраля, 2008 пользователем Marc Romiliy

[Marc Romiliy]

2гостья

О соотношении горцев. Мне трудно что-либо добавить. Основные моменты уже высказал. Слишком скудная информация. Хотя приведу ещё такой вот факт. В перечне триерархов Арриан упоминает всего 5 выходцев из горной Македонии, 9 жителей Пеллы и ещё 7 из различных городов, расположенных вероятно в Нижней Македонии. То есть мы имеем соотношение в рядах высшей элиты 5:16. Я бы сказал, не очень значительное представительство.

Мне кажется, что верхнемакедонцам было несколько труднее добраться до верхнего эшелона командного состава. Ведь большинство постов занималось выходцами из конницы гетайров. А она-то состояла как раз в основном из жителей наследственных владений Аргеадов. В крайнем случае, на это указывают данные о местностях, в которых набирались отдельные илы. Так что горцам чаще всего приходилось руководить таксисами и их отдельными частями, набранными среди земляков-горцев. И только в ходе восточных походов горцы-аристократы, проявившие свои способности, постепенно возвышались. Хотя это ещё стоит более вдумчиво проанализировать.

Ты пишешь, что власть Филиппа могла показаться горцам более привлекательной. Может быть и так. Но с другой стороны, македонская история очень часто иллюстрирует склонность отдельных областей проявлять самостоятельность от Аргеадов, которая обычно опиралась как раз на помощь соседних племенных союзов. Те же линкестийцы постоянно приглашали иллирийцев к себе на помощь. Оресты и тимфеи вообще спорно к кому относятся: македонцы они или эпироты? И к какому государству эти два племени больше тяготели в середине 4 века? Только элимиоты уже полтора века крепко связаны с Аргеадами. Про эордов мне ничего не известно.

И вновь вспоминаю свой давний вопрос. Если оресты и тимфеи вплоть до 40-ых гг. 4 века зачастую считались эпирскими племенами, то почему уже лет через 15-20 их аристократы именуются македонцами?

[Marc Romiliy]

2гостья

Хиосские тираны. Островом они правили с помощью персидского гарнизона, насильно, как пишет Арриан. Власть захватили после предательской сдачи города отрядам Фарнабаза. Жители обращались к македонским навархам с просьбами о скорейшем освобождении от власти тиранов. При приближении македонян демократы организовали какие-то акции, Фарнабазу то ли силой, то ли просто своим прибытием пришлось помогать своим сторонникам.

Весь этот ряд событий, известных нам по источникам, говорит о том, что хиосских пленников при возвращении домой ожидал бы тот же конец, что и тиранов других городов. Демократы, в тот момент находившиеся у власти, моментально избавились бы от политических противников, своим предательским поведением давшим хороший предлог для казни с конфискацией имущества. Хоть убей, пока не понимаю разницы в положении.

[Недобитый Скальд]

2гостья

если в 358 г. у Бардилия было 10500 воинов, стало быть, и в 359 было примерно столько же - потери победителей, как правило, невелики

Кстати, Филипп, видимо, располагал некими сведениями о численности армии противника и стремился набрать не меньшее количество войск (более 10000 пехоты и 600 всадников), поскольку у Бардила, девяностолетнего царя иллирийцев-дарданов, было 10000 отборных пехотинцев и 500 конников.

Об этой битве есть статья: Hammond N. G. L. The Battle between Philip and Bardylis // Antichthon. Vol. 23. Armidale, 1989. P. 1–9.

 

Откуда Шахермайр взял, что Филипп, едва став регентом, провел массовую мобилизацию среди верхнемакедонцев

Не знаю. Вообще-то, армия 358 года была набраны из Нижней Македонии и Эордеи, поскольку Верхняя часть страны не была еще поставлена под контроль. Ссылка дана на следующиех авторов:

- Ellis J. R. Philip II and Macedonian Imperialism. London, 1976. P. 14;

- Griffith G. T. The Reign of Philip the Second // Hammond N. G. L., Griffith G. T. A History of Macedonia. Vol. II. Oxford, 1979. P. 408;

- Hammond N. G. L. The Battle between Philip and Bardylis. P. 1, n. 3.

[Marc Romiliy]

2Недобитый Скальд

Мне тоже всегда казалось странным заявление Шахермайра о массовом наборе горцев в 358 г. Кроме нижнемакедонцев и эордейцев более реалистичен контроль над контингентами из Элимиотиды. Да и то под вопросом. Остальные же области Верхней Македонии были подчинены позже. Линкестида во время кампании против иллирийцев, а Тимфея и Орестида ещё позднее.

[Недобитый Скальд]

http://www.ozon.ru/context/detail/id/3752097/

 

Поль Фор. Повседневная жизнь армии Александра Македонского

[гостья]

2Marc Romiliy

 

Если оресты и тимфеи вплоть до 40-ых гг. 4 века зачастую считались эпирскими племенами, то почему уже лет через 15-20 их аристократы именуются македонцами?

Но македонцами назывались все, кто был на службе у македонских царей (по крайней мере, Филиппа и Александра), независимо от их этнического происхождения. В "Индике" названы македонянами даже греки Неарх и Эригий.

 

По хиосским тиранам. Я тоже не вижу разницы между ними и остальными; но Александр ее, надо полагать, видел - он-то ситуацию представлял лучше нас Иначе отдал бы хиосцев на расправу своим согражданам.

 

2Недобитый Скальд

У Фора есть сведения об этническом составе македонской армии в тот или иной период?

[Недобитый Скальд]

Во-первых, их, данных, нет, можно судить только по происхождению командиров + отрывки о Гавгамелах.

Во-вторых, книгу я еще в живую не видел.

[гостья]

2Marc Romiliy

Размышления по статье "Неудавшееся завоевание".

 

В конце концов македонцам удалось отбросить врага, но они понесли большие потери, тогда как основные силы персов остались практически нетронутыми

Не могу согласиться. Перелом в битве был уже достигнут. Поскольку главной задачей македонцев, учитывая их численное превосходство, было отбросить врага от берега и выйти на него самим - а это было уже сделано - то гибель царя на этом этапе боя уже мало чего изменила бы. Потери оказались бы несколько больше, т.к. персов бы очень воодушевила гибель вражеского полководца, но и разъяренные македонцы сражались бы как звери. Персидские командиры, находившиеся в гуще схватки, несомненно погибнут, как и в ТР. Так что не получится никаких "нетронутых основных сил персов".

 

Кроме того, молодой и энергичный царь Дарий, стяжавший теперь славу победителя, собирал под свои знамена огромную армию

Просто абсурд. Во-первых, Дарий не молод и не энергичен; во-вторых, он и при живом АМ не торопился на передовую и сделал это только тогда, когда поручить командование стало некому. Уж тем более он не станет беспокоиться в случае смерти противника.

Вот по дальнейшей судьбе похода сказать сложно. Конечно он, в отличие от походов например, в восточные сатрапии или Индию, был нужен не только Александру, но всей Элладе. Решение продолжать его будет бесспорно, принято – теперь и у македонцев кроме прочего, есть веский повод – месть за царя. Но как будут дальше развиваться события? Кто встанет во главе Македонии? Поход естественно, возглавит Парменион. Он также станет регентом при Арридее – если тот находится при действующей армии. (Тоже интересный вопрос: участвовал ли Арридей в походе с самого начала? ИМХО, да: не вижу причин, по которым АМ мог вызвать его в Азию позже. А вот держать при себе мог: пусть потенциальный конкурент будет на виду. У самого Арридея никаких честолюбивых мыслей возникнуть, естественно, не может, а вот желающие сделать его марионеткой могут найтись).

Тут вполне возможна борьба между Антипатром и Парменионом: теперь, когда Аргеадов (дееспособных) уже не осталось, слишком велико будет искушение властью. А поскольку силы и способности примерно равны, тогда, как и писал Д. Обер, «македонская знать надолго втянется в борьбу за освободившийся престол, а греческие полисы поведут сложную и привычную дипломатическую игру, поддерживая тех или иных претендентов», что в конце концов приведет к упадку Македонии. Но возможно, трезвомыслящие старики сумеют и договориться. Антипатру – Македония, Пармениону – Малая Азия (он, разумеется, как и Александр в ТР, приберет греческие полисы к рукам).

Теперь перейдем к грекам. Известие о гибели АМ конечно, вызовет волнения в Греции (плюс еще персы подсуетятся). Возможно, Антипатр сумеет справиться с ними самостоятельно; возможно, будет вынужден просить Пармениона о помощи. Но если даже поход придется прекратить, это ненадолго. Греция не сможет долго противостоять объединённой македонской армии. После усмирения Греции поход возобновится. Без гения АМ дело, конечно, пойдет труднее. Пармениону придется иметь дело с Мемноном (ИМХО, он, как и в ТР, уцелеет при Гранике), а это весьма опасный противник. Но Мемнон умрет в мае 333 г. После этого малоазийские города будут рано или поздно покорены. НА этом Парменион остановится: ему, в отличие от Александра, не нужна вся Азия. Попытается ли Дарий отвоевать греческие города обратно? Или решит оставить их македонцам, видя, что те не намерены двигаться дальше? Не берусь предполагать этого, также как и чем кончится их возможная война. Если Дарий решит остановиться на status quo, установится хрупкое равновесие. Но оно продержится е больше десятка лет. Парменион и Антипатр уже стары; скоро их место займут дети: нетерпеливые, горячие, безудержно честолюбивые Кассандр и Филота. Которым безусловно, захочется диадемы. Теперь уж точно Македония и ее азиатские владения окажутся втянутыми в кровопролитную междоусобицу, а греки будут подливать масла в огонь.

Вот пожалуй, и все события, котрые можно предсказать более-менее точно. При некотором усилии воображения можно нарисовать дальнейшую картину, но это уже будет не альтернативная история, а фэнтази.

[Marc Romiliy]

2гостья

С твоими комментариями по поводу статьи согласен. Исход битвы изменить было бы уже невозможно.

На счёт присутствия Арридея в армии вопрос спорный. Твои мысли о небезопасности оставления его в Македонии логичны. Но и брать его в Азию было не со всех сторон полезно. А вдруг с македонским войском что-нибудь случиться. Тогда в Македонии не останется вообще ни одного законного претендента на престол. Парменион и другие старые полководцы могли высказать опасения перед полным истреблением рода Аргеадов, который мог произойти в случае поражения. Зато несколько позже, когда АЛЕКСАНДР и македонцы уже укрепили своё положение и доказали превосходство над персами, царь мог вызвать Арридея в свою ставку по описанным тобой причинам. Прибыть он мог и в индивидуальном порядке и вместе с одним из двух крупных пополнений: в 333 или 330 гг. Насколько я понимаю, Арридей был несколько младше своего царственного брата, поэтому в 334 г. ему могло быть попросту ещё недостаточно годков для участия в походе.

Но все эти мысли конечно же ничем не подкрепляются. Возможны оба варианта: и изначального присутствия и последующего присоединения к походу.

Абсолютно поддерживаю мысли о разделении полномочий между Антипатром и Парменионом. Поход в Азию был запланирован ещё Филиппом, поэтому смерть АЛЕКСАНДРА могла только временно приостановить завоевательные акции. Скорее всего в Пелле произошло бы провозглашение царём Арридея, а Парменион с тем же войском продолжил бы поход. Вот здесь интересна позиция греков. Маловероятно, что смерть очередного македонского царя вновь вызвала бы серьёзное восстание. Ведь прошло слишком мало лет после подавления фиванского восстания. Так что можно предположить, что греческие контингенты вместе с македонцами находились в момент междуцарствия и провозглашения нового царя, а затем также вместе двинулись бы дальше. К тому же опытный Парменион имел полный контроль над армией и явно не остановился бы у Граника, а продолжил бы постепенное овладение эллинскими городами. То, что завоевание эгейского побережья Малой Азии было бы продолжено и завершено успешно, я практически не сомневаюсь, но вот вопрос – а пошёл бы Парменион в глубь полуострова, покорял бы он Фригию, Киликию? Здесь однозначного ответа я не вижу.

С одной стороны, захват всего полуострова был в интересах македонского государства. Только этот шаг мог утвердить присоединение побережья и значительно уменьшить шансы персов на возвращение своих позиций. К тому же на полуострове было много богатых земель и городов, которые вполне могли манить македонскую аристократию.

Однако с другой стороны, Парменион не раз проявлял себя крайне осторожным полководцем. Проникновение в глубины вражеской страны для него были шагом опасным, который может привести к гибели армии. Особенно на фоне недавней гибели царя и нестабильности как в Македонии, так и в Греции.

Так же как и ты ничего не могу сказать о более долгосрочной перспективе развития отношений. Хотя Антипатр и Парменион стары, но всё равно могли бы ещё лет 15 жить и править македонскими землями. Они оба рациональные и опытные полководцы и администраторы. Так что их правление положительно сказалось бы на государстве. Однако решения династийного вопроса не предвидится. У Арридея вряд ли будут дети. А значит встал бы вопрос о преемственности. Ты опять же правильно высвечиваешь фигуры честолюбивых Кассандра и Филоты. В данном варианте развития событий их папаши постарались бы позаботиться об укреплении позиций своих семей. И как раз у Филиппа остались две дочери – Клеопатра и Фессалоника. Интересно, муж первой, царь Эпира Александр, в нашем сценарии всё равно отправился бы в Италию и погиб или вдруг захотел бы поучаствовать в споре за македонский престол. А ведь мы ещё должны не забывать об Олимпиаде. Потеряв мужа и сына, она явно постепенно встала бы в оппозицию двум старым полководцам и их сыновьям. В этой ситуации она вполне логично могла бы сделать ставку на свою дочь, которая замужем к тому же за её братом. А, зная о преклонении македонского народа перед родом Аргеадов, и помня о том, как медленно удалось Кассандру в реальности вызвать отрицательное отношение лично к Олимпиаде, можно думать, что союз Александра Молосса, Клеопатры и Олимпиады был бы достаточно весом. Так что я бы ещё оставил под вопросом, какой именно конфликт должен был ожидать македонское государство: между родами Антипатра и Пармениона, или между ними с одной стороны и вышеописанным «эпиротским» кланом с другой.