Вторая мировая война, т.2

[McSeem]

@Игорь, очень не уверен, что территория СССР входила в сферу ответственности Рейхсбана.

И я не спорю, что немцы не занимались ж/д на Востоке. Вопрос только в том - насколько плотно? Особенно летом-осенью 41-го. Судя по заметкам Мартьянова в ЖЖ - даже в 43-м состояние ж/д на оккупированных территориях было весьма плачевным.

При том, что и наши до 2-й половины 43-го не особо заботились о том, в каком состоянии будет ж/д инфраструктура на освобождённых территориях.

Когда поняли, что в наступлении грузовиками не навозишься, начали активно мешать немцам при отступлении уничтожать эту самую инфраструктуру.

Например, где-то встречал, что во время Багратиона выделялись группы штурмовиков, которые охотились не за эшелонами, а за разрушителями ж/д полотна.

[Игорь]

Камрады,тут случайно ( пару недель назад) наткнулся на ругань. Историк Алексей Исаев жестко гнобил историка Евгения Спицына.

Что интересно.Оказывается, знаменитый автор книг по ВМВ Исаев ... ммм... не совсем историк по образованию.Второе, он ещё и хам.

Помню, многие опираются на книги Исаева. Вопрос - есть ли доверие к его книгам по ВМВ?

[Тарпин]

 

 

наткнулся на ругань. Историк Алексей Исаев жестко гнобил историка Евгения Спицына. Что интересно.Оказывается, знаменитый автор книг по ВМВ Исаев ... ммм... не совсем историк по образованию.Второе, он ещё и хам.

 

Вроде срачи и хамство основная черта военно-исторической тусовки

[Svetlako]

 

 

Вопрос - есть ли доверие к его книгам по ВМВ?

 

Михайло Ломоносов был еще тот ... негалантный жентльмен. Что никакого влияния на сохранение массы при взаимных превращениях веществ не оказывало

[еремей зонов]

 

 

Михайло Ломоносов был еще тот ... негалантный жентльмен.

Да, знатный срачЪ по истории древней Руси заварил!

[Тарпин]

Попалось тут:

 

 Ханс фон Люк, "На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939–1945".

Автор любимец Роммеля во Франции и Африке, заноза в заднице любого противника, командир эскадрона/роты, затем командир разведбата, группы из 2-3 разведбатов в Африке, комполка во Франции.

 

Воспоминания написаны неплохо с литературной точки зрения.
 
Пара цитат:

– Фон Люк, завтра до рассвета вы выступите и продвинетесь на запад километров на 30. Вы окажетесь у высоты, с которой сможете обозревать близлежащую местность. Овладейте высотой и закрепитесь на ней, а потом ждите меня с танками. Не оглядывайтесь ни налево, ни направо – смотрите только вперед. Если возникнут трудности, сообщите мне.
Тем временем разведка известила меня, что союзники создали сильные противотанковые рубежи в 5 километрах к западу. Мне стало очевидно, что выполнить поставленную задачу силами легко вооруженного разведбатальона мне не удастся. Однако я знал Роммеля, знал его размах и то, что он не потерпит, чтобы подчиненный командир не попытался сделать все возможное для достижения цели. (Не раз мне приходилось становиться свидетелем того, как – особенно в Северной Африке – офицеры, оспаривавшие его казавшиеся невыполнимыми приказы, немедленно лишались командования.) Поэтому, не высказывая возражения, я сказал:
– Господин генерал, я понял задачу. Судя по карте, высота эта расположена всего где то в 10 километрах от берега. Не стоит ли мне сразу прорваться к Ла Маншу, тогда мы могли бы по меньшей мере искупаться?
Роммель засмеялся – ему нравилось, когда командиры реагировали подобным образом.

Через друга в ставке фюрера я попытался выяснить, можно ли мне получить разрешение жениться на девушке, которая на одну восьмую еврейка. Результат был отрицательный. В ответе говорилось, что если бы майор фон Люк являлся офицером резерва, тогда не было бы никаких возражений против его женитьбы на еврейке на одну восьмую, обладающей арийскими правами. Но как боевой офицер, он подобного разрешения получить не может.
Что за диковинная логика и что за причудливая интерпретация «расовых законов»? Что же получается, с точки зрения расовой чистоты офицер резервист стоит ниже боевого офицера?

Я отправил одного из своих лучших фельдфебелей, неоднократно удостаивавшегося высоких наград командира противотанкового взвода, в тыловую мастерскую с двумя водителями, чтобы пригнать на передовую ремонтировавшиеся там тягачи. Я велел ему проделать все по быстрому, так как нам были очень нужны эти машины. Он послал связного сказать мне, что прибудет на следующее утро. О том, что случилось потом, срывающимся голосом, в слезах рассказал мне водитель:
– Убедившись, что последнюю машину доделают ночью, мы сидели вместе в маленькой гостинице, ели свои пайки и говорили о будущем – о доме и о тому подобных вещах, о которых говорят солдаты. Вдруг дверь распахнулась и в помещение влетел штабной офицер с военными полицейскими: «Я главный военный судья и действую под непосредственным начальством фельдмаршала Шёрнера. Почему вы прохлаждаетесь тут, когда на фронте храбрые солдаты рискуют жизнью?»
Наш взводный ответил: «Командир моего полка, полковник фон Люк, приказал мне доставить на фронт бронетехнику, которая тут ремонтируется. Работу обещали закончить ночью. Утром мы сможем отправиться на передовую».
Военный судья: «Где у вас приказ?» Ответ: «Мой командир отдал мне его на словах». Судья: «Это нам известно, так говорят все, когда хотят выкрутиться. Именем фюрера и властью, данной мне командующим группой армий “Центр” фельдмаршалом Шёрнером, я приговариваю вас к расстрелу за доказанное дезертирство».
«Да это просто невозможно! – воскликнул наш взводный. – Я прошел всю войну на фронте. Посмотрите на мои награды».
Судья: «Однако теперь, когда стало особенно тяжело и каждый человек нужен на передовой, вы решили увильнуть, так? Приговор будет приведен в исполнение».
И тут военная полиция схватила нашего взводного и расстреляла прямо в саду за гостиницей.

Битва за Лаубан была и остается последней крупной немецкой наступательной операцией в войне, успехом ее тут же воспользовалась пропаганда Геббельса.
То, что испытали мы в ходе этих боев, навсегда останется в нашей памяти. В отбитых у противника селениях мы сами стали свидетелями зверств русских, свирепствовавших тут последние недели. Невозможно забыть тех изнасилованных женщин, которые либо бросались к нам с криками и воплями, либо просто смотрели в никуда, безучастные ко всему. Ни старухи, ни девушки – фактически дети – не нашли пощады, все дома были разграблены, старики расстреляны.
Глядя на эти ужасы, мы задавались вопросом: была ли то месть за судьбы миллионов русских, в том числе и гражданских лиц, погибших за последние четыре года или угнанных на работы в Германию? Или же просто тут, как и на других завоеванных немецких территориях, вырвались на свободу никем не контролируемые инстинкты? Ответа мы не знали.

Поздно вечером мой офицер разведки вручил мне телефонную трубку:
– На проводе командир дивизии.
– Фон Люк слушает, – сказать что либо еще я просто не успел, поскольку из трубки понеслись невнятные вопли. – Кто говорит? Я ничего не понимаю. Не орите так!
Вопли продолжались. Среди них я услышал упоминание о «военном трибунале».
– Я до сих пор не знаю, с кем говорю, нельзя ли немного успокоиться?
Готтберг, мой адъютант и дежурные офицеры уже хохотали.
– Говорит генерал Маркс, – послышалось наконец более спокойное. – Кто позволил вам разворачивать фронт?
– Русские и обстановка на моем правом крыле «позволили» мне откорректировать фронт. Будьте добры приехать и лично ознакомиться с обстановкой. Оценить ее со своего командного пункта вы не сможете.
Мы, командиры, прекрасно понимали, что принимать решения и спасать жизни своих солдат в нашей власти. Более ничего не добавив, Маркс повесил трубку.

крючкотворство тоже, как мы уже убедились, было связано с особой русской ментальностью.
Официальные власти не баловали своим вниманием сеть почтовых сообщений. Но и сами по себе гигантские расстояния в необъятной империи, простиравшейся далеко на восток от Уральских гор, при безусловной неповоротливости социалистической системы делали нормальное функционирование коммуникаций почти невозможным. Кроме всего прочего, у русских словно бы отсутствовало чувство времени и пространства. Это для них нечто абстрактное. Как часто в ответ на вопрос, когда нас отправят домой, мы слышали нечто вроде: «А чего вам тут не хватает? В России места много. Есть работа, на хлеб всегда найдете, есть и женщины. Что б вам тут не остаться? Жены ваши там давно уже нашли себе других».

Оскверненная церковь, превращенная в продовольственный склад, вывернутые памятники, заросший сорняками двор – все это не наполняло душу покоем. Отец с сыновьями уже выкопали могилу, так что мы поставили гроб рядом с ней. Тем временем двор наполнялся народом.
Когда закончилось прощание, гроб забили и мы медленно опустили его в яму. Сделав это, мы остались у могилы и прочитали молитву. Когда мы молились и потом, когда бросили на гроб три лопаты земли, собравшиеся посмотрели на нас с удивлением, однако их, судя по всему, так тронул наш жест, что люди тоже стали креститься и громко плакать.
Затем вместе с отцом девушки мы принялись закапывать могилу. Когда мы закончили, я не утерпел и спросил у него, отчего его дочь – такая молодая и такая красивая – так рано умерла.
Ответ просто поразил меня:
– Тупая корова. Я всегда говорил ей, чтобы не занималась этим со своим кавалером на улице. Вот и схватила воспаление легких, ну и протянула ноги.

[1kvolt]

 

 

Через друга в ставке фюрера я попытался выяснить, можно ли мне получить разрешение жениться на девушке, которая на одну восьмую еврейка. Результат был отрицательный. В ответе говорилось, что если бы майор фон Люк являлся офицером резерва, тогда не было бы никаких возражений против его женитьбы на еврейке на одну восьмую, обладающей арийскими правами. Но как боевой офицер, он подобного разрешения получить не может. Что за диковинная логика и что за причудливая интерпретация «расовых законов»? Что же получается, с точки зрения расовой чистоты офицер резервист стоит ниже боевого офицера?

Вот дурень, надо было запрашивать, можно ли жениться на девушке, которая на семь восьмых чистейшая арийка .

[еремей зонов]

Переместил последние посты в псевдо

[Тарпин]

И вот однажды Иван пришел с передовой с еле скрываемой веселинкой в глазах. А скрывать надо, ибо пока не взял «языка» — радоваться нечему.

— Место нашел, — сказал он и наклонил голову, только видно было, как подрагивают у него ноздри. Они всегда у него подрагивали, когда он собирался выкинуть какую-нибудь шутку. — Нашел нужник ихний…

Ребята запереглядывались. Кто-то хохотнул.

— Это что значит? — спросил Грибко. — Нужное для нас место?

Еще трудно было понять, собирается ли он заводить Ивана Исаева или на самом деле не знает, что это такое. Иван же нашелся сразу:

— Да. Нужное и для нас и для них место — где «языков» берут. Понял?

Идея, конечно, была ошеломляющая. У ребят загорелись глаза. Половина взвода была из новичков (даже больше половины), — тем вообще от этого веселого разухабистого разговора двух ветеранов повеяло романтикой, приключениями.

— А ты как его надыбал? — не отставал почти с серьезным видом Грибко.

И Иван потерял бдительность, начал рассказывать обстоятельно все как было.

— Надыбал-то случайно. Пошел с передовой, наткнулся на куст малины, потоптался вокруг него не больше трех минут. Потом сориентировался, где стреляют — значит, там передовая — и пошел от этой стрельбы. И пошел-то не туда. Там оборона загибается, а я-то пошел напрямую. Ну и на мое счастье, должно, там никто в обороне не сидит, ни наши, ни ихние. И вот наткнулся на это самое место. Думаю: не-ет, это не наше заведение! Наши славяне таких сооружений не строят, они больше просто в кусты бегают. Присмотрелся…

— А может, принюхался? — растянул рот до ушей Грибко.

Все засмеялись. Засмеялся и Иван.

— Принюхиваться мы будем завтра. «Языка»-то нам с тобой брать.

Брали действительно они вдвоем, и кто-то третий страховал — кто, я не знаю, на эту операцию я не ходил. Ходили только новички. Грибко потом рассказывал, как они трое старых разведчиков (а третьим, кажется, был Рассказов), наглядно обучали молодых брать «языка». Подползли, говорит, к отхожему месту буквально на три метра и слились с травой. А поодаль ребята лежат, смотрят. Смотрят не только на это место, но и по сторонам.

— Дело-то тут такое, — говорит Грибко. — мы же ведь на их территории. Тут смотри в оба, а то получится, что, пойдешь по шерсть, а вернешься стриженым. А то и совсем не вернешься…

Ждали недолго. Вот он и пожаловал, рослый ариец. Спустил штаны и только пристроился на жердочке — ребята сзади его хвать! Лишь каблуками сбрякал об свое седало.

Притащили его к штабу. Сбежалось много любопытных обозников и прочих тыловиков — давно ведь пленных не видели! Грибко на своих длинных ногах вышагивал кругами и посмеивался над особо любопытными.

— Поняли, к чему приводит чрезмерное увлечение цивилизацией?! Ходил бы он просто в кусты, сегодня под один, завтра под другой — не попался бы в плен. Ведь за каждым кустом подкарауливать его не будешь, правда?..

Ребята похохатывали. Новички вообще были в восторге — как здорово все-таки в разведке! Сплошная романтика!

То же самое казалось и мне восемь месяцев назад, когда взяли первого при мне «языка» под Сталинградом, так же все радовались, не подозревая, что через неделю весь взвод поляжет перед вражеским дзотом Не подозревают и тут новички, что половина из них буквально через четыре-пять дней (недели не пройдет) напорется на немецкую засаду среди бела дня.

С сегодняшнего дня по два человека наблюдать за деревней с нашего энпэ, в четыре глаза. Засечь избу, в которой штаб, определить, какой штаб. Конечно, штаба дивизии тут нет, а полковой — может быть. Тщательно изучить все подступы к штабу и отходы от него. Вплоть до нашего переднего края.

Неделю наблюдали. Почти каждый день на нашем наблюдательном пункте перед вражеским минным полем сидел и капитан, согнувшись в три погибели, часами не шевелясь, глядел в стереотрубу. Он все умел, самое опасное и трудное стремился делать сам. Может, потому, что войну в сорок первом начал рядовым красноармейцем и вот дошел до начальника разведки полка. Сколько у него было наград, по-моему, никто не знал — он никогда их не носил. Ходил он в фуфайке и ватных штанах, увешанный ремнями (любил кавалерийскую шлейку) и в кирзовых сапогах почему-то с короткими голенищами.

На штаб пошли всем взводом, разбившись на две группы. На долю нашей группы досталась самая что ни на есть черная и невидная работа — обеспечить подход группы Калыгина к штабу, охранять этот штаб, пока ребята собирают ценные документы и бумаги, потом пропустить их с пленными и документами через себя и отойти за ними, прикрывая их огнем своих автоматов и гранатами. Так капитан распланировал накануне, так утвердил «военный совет» взвода, и так все началось.

Все шло как по-писаному: мы бесшумно сняли часового у крайней избы, превращенной в дзот, взяли в избе двух пулеметчиков вместе с пулеметом — это чтоб вдогонку нам при отходе не вздумали стрелять, и вообще пленные никогда у разведчиков лишними не бывают… Пропустили группу Калыгина к самому штабу, дождались, пока она перевернула там все вверх тормашками и вышла оттуда, да… с пустыми руками. Заведение, к которому с утра до вечера подъезжали верховые, подкатывали брички, прибегали посыльные, оказалось не штабом, а всего-навсего интендантством.

— Кто бы мог подумать, — смеясь, сокрушался в блиндаже у комбата капитана Зубарева начальник разведки капитан Калыгин. — Кому в голову могло прийти, что в сотне метров от своего переднего края расположится интендантство! Во все времена место интендантов было в тылу.

— Ты хоть понял, ради чего они выперлись к передовой? — спросил капитан Зубарев.

— Тепер-то — конечно! Там огромные колхозные погреба. Они их загрузили.

— «Загрузили» или они были загружены?

Капитан Калыгин молча, пристально посмотрел на комбата — как всегда смотрит, когда ему говорят что-то интересное, стоящее внимания.

— Вот это я упустил, комбат, не слазил, не проверил, — без улыбки ответил капитан. И непонятно было, с подковыркой он это сказал или на самом деле сожалел. — Но мы это проверим по документам, которые захватили с собой. Кстати, попутно определим, какие части и в каких масштабах пользуются этими складами. Что не поймем, нам объяснит кладовщик. Мы его захватили на всякий случай…

— Ты начальником разведки полка пошел бы? Я понимаю, что для тебя это понижение. Но если бы — я говорю отвлеченно — если бы не было понижением, пошел бы?

Комбат долго и серьезно молчал.

— Откровенно? — спросил он.

— Конечно.

Капитан Зубарев еще помолчал — будто что-то проверял и перепроверял.

— Честно говоря, не потяну я.

— Ну да-а, — оживился вдруг наш капитан. — А почему все-таки не потянешь?

Калыгин спрашивал тоном старшего, хотя не был старше Зубарева ни годами, ни по званию, ни по должности, батальон — это треть полка! Это не взвод разведки!

Так думал я, прислушиваясь к неторопливому и вроде беспредметному разговору капитанов.

— Почему не потяну? — переспрашивал Зубарев, и было видно, что делал это только, чтоб протянуть время и еще раз обдумать свой ответ. — А ты, поди, думал, что смелости не хватит? Смелости наскребу. А вот легкости твоей нету. Тяжел я. Надо стоять и держать — я буду стоять и держать оборону. И ни разу не оглянусь назад. Я знаю рубеж, я знаю свои огневые силы, и я сумею расставить их так, что все будут держать внатяг, никому послабления не будет и никому неподсильно не будет, никто не надломится. Согнется, но не сломится. — Голос у комбата твердел, начинал звенеть. И вдруг накал спал. Он как-то разом остыл и внезапно тихо закончил: — А вот так, как ты, залезть туда, к ним в логово, и орудовать там — когда у тебя ни тыла, ни фронта, — не могу. У меня рассеивается внимание…

— Знаешь что, комбат, этот разговор я затеял не праздности ради. — Калыгин отставил кружку с чаем и полностью повернулся к Зубареву. — На прошлой неделе начальник штаба устроил нам такую репетицию: собрал своих помощников и спросил, кто какую замену себе имеет на случай, если выйдет из строя. Знаешь, что я подумал? Я подумал: из тебя был бы хороший начальник разведки, лучше, чем я. Но ребята тебя любили бы меньше.

— Чем тебя?

— Да, меньше, чем меня.

В землянке наступила тишина. Перестали сосать сахар и швыркать горячий чай.

— Почему?

— Ты очень собранный и всегда здраво рассуждаешь. Ну… суховат, что ли. А разведчики народ увлекающийся, азартный и, что греха таить, даже бесшабашный в какой-то степени…

На эту тему говорили долго, до самого рассвета.

Егоров Г. В. Книга о разведчиках.

Изменено 31 марта, 2017 пользователем Тарпин

[Игорь]

@Тарпин, 

кроме цитат ты ОБЯЗАН привести источник.

Даже если он известен.

В противном случае, модер справедливо ...эээ... порицает.

[SAM to SAM]

 

 

Егоров Г. В. Книга о разведчиках.

интересные мемуары, описанный Иван Исаев воевал до 44 года, где из-за небрежности лишился ноги и был списан.

[Тарпин]

 

 

интересные мемуары, описанный Иван Исаев воевал до 44 года, где из-за небрежности лишился ноги и был списан

 

Знаю, в поздних изданиях есть интервью с ним.

 

Эта книга Егорова была очень популярна в некоторых сибирских областях.

[Sodah]

 

 

Битва за Лаубан была и остается последней крупной немецкой наступательной операцией в войне, успехом ее тут же воспользовалась пропаганда Геббельса.

То, что испытали мы в ходе этих боев, навсегда останется в нашей памяти. В отбитых у противника селениях мы сами стали свидетелями зверств русских, свирепствовавших тут последние недели. Невозможно забыть тех изнасилованных женщин, которые либо бросались к нам с криками и воплями, либо просто смотрели в никуда, безучастные ко всему. Ни старухи, ни девушки – фактически дети – не нашли пощады, все дома были разграблены, старики расстреляны.

Глядя на эти ужасы, мы задавались вопросом: была ли то месть за судьбы миллионов русских, в том числе и гражданских лиц, погибших за последние четыре года или угнанных на работы в Германию? Или же просто тут, как и на других завоеванных немецких территориях, вырвались на свободу никем не контролируемые инстинкты? Ответа мы не знали.

 И все таки мне интересно, правда ли КА только на бумаге жестоко  жестко пресекала своих солдат, которые собрались насиловать/мардодерствовать? Сдается мне это он для красного словца написал.

Изменено 13 апреля, 2017 пользователем Sodah

[Maxim Suvorov]

 И все таки мне интересно, правда ли КА только на бумаге жестоко  жестко пресекала своих солдат, которые собрались насиловать/мардодерствовать? Сдается мне это он для красного словца написал.

 

Судя что по документальным книгам написаным на основании писем женщин со стороны советской армии таким как "У войны не женское лицо", что по работам немецких да и некоторых российских историков - явление было массовым и непоодиноким. Увы. 

*Хотя чего ждать от войны? Победители когда захватывали города всегда имели "законных 3 дня" во всех времена и эпохи.

[Тарпин]

Нужно учитывать еще пару моментов:

 

- если л/с ничем не озадачен, то он может сделать что угодно. Классика: "Непуганый матрос расположен к безобразиям, это - потенциальный преступник, будущий убийца и насильник" ©.

 

- тут какую-то Шурыгину обсуждают, понять не могут, хотя суд понял и приговорил.

 

- определенно, были и профессионалки, которым выгодно представить себя жертвами.

[Дмитрий 82]

На iremember было хорошее воспоминание в т.ч про эту тему. Суть в том, что на чужой территории после взятия населенного пункта в горячке послебоя пока не устаканивалось положение, не подьезжал штаб и отцы командиры всегда была некоторая полоса неопределенности которой пользовались в меру своих норм и устоев.. Потом когда уже в том же населённом вставали на постой на денек другой уже да, и расстрелять могли за то, что пару часов назад или вчера делали.

С другой стороны он же писал, что рядовому бойцу то в вещмещок много не войдет, потому особого разгула и не было, по сути все сводилось к дайте пожрать и выпить после боя, а вот когда приезжали штабные уже могли и машинами что то вывозить некоторые персонажи. Опять же не все, но про некоторых все все знали. Там же было его свидетельство расстрела майором у которого убили кого то из семьи, гражданской пары немцев.

 

Там вообще открытый человек, прямо писал как они захватив склад вина или коньяка перепились и мимо них "незаметно" в тыл проехал отряд из нескольких пантер и сотни фрицев, выходивших из окружения там же про отбирание им часов у немецких офицеров.

 

Ну вобщем война штука сложная, особенно на чужой территории и попытки показать "все в белом" и "все исчадия ада" обречены на провал при встрече с реальностью.

[laminator0]

Пытаюсь понять о чем идет речь. Мародерство СССР в ВОВ?

[анри]

Записки секретаря военного трибунала : https://www.e-reading.club/book.php?book=1020195

Описание: В предлагаемой читателю книге раскрывается содержание уголовных дел, в судебном рассмотрении которых я принимал участие в качестве секретаря различных Военных трибуналов Красной армии.

Во время Второй мировой войны мне довелось служить секретарем в Военных трибуналах Ворошиловградского гарнизона (Украина, Донбасс) и 12-й армии Южного фронта, Туапсинского оборонительного района и Черноморской группы войск, кавалерийского корпуса, 36-го района авиационного базирования 5-й Воздушной армии, Армавирского гарнизона Северо-Кавказского фронта, Воронежского военного округа, Московского гарнизона и Московского военного округа.
Служба в Военных трибуналах Действующей армии предоставила мне возможность ознакомиться с изнанкой войны, с такими событиями, о которых никто и никогда не писал.

 

 

...немецкие, и российские источники убедительно свидетельствуют о том, что такие явления не просто были, а превращались в проблему, серьезно беспокоившую высшее военное руководство. В основе этого беспокойства лежали не столько морально-гуманные соображения, сколько опасения падения дисциплины и боеспособности войск. О том, что это так, можно судить по выступлению начальника политуправления 2-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта А.Д. Окорокова на совещании политработников 6 февраля 1945 г.
-Из всех вопросов, которые здесь поставлены, я особо хочу выделить вопрос об опасности явлений пьянства, барахольства, насилий, бессмысленных поджогов и т.п. Опасность этих явлений в том, что они расшатывают воинскую дисциплину, порядок, организованность.... Был такой факт, когда все обозы в одной части оказались забитыми шелками, скатертями и другим барахлом, а боеприпасов было только 1/2 боекомплекта и, когда потребовалось дать огонь, то сделать это не смогли... Война ещё не окончилась, а мысли многих руководящих офицеров заняты барахлом.
Фронт вел в это время тяжелые бои в Восточной Пруссии. Командующий фронтом подписал приказ № 006 от 21.01.45 г., в котором требовал
- направить чувство ненависти людей на истребление врага на поле боя и строго, вплоть до расстрела, карать за мародерство, насилия, грабежи, бессмысленные поджоги и разрушения. Он был великим полководцем - командующий Вторым Белорусским фронтом маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский.
Ссылаясь на немецкие и российские научные исследования, немецкие историки отмечают ту роль, которую играли в осуществлении актов насилия над немецким гражданским населением уголовники и рецидивисты из штрафных батальонов.

Изменено 31 мая, 2017 пользователем анри

[Золд]

Минобороны России опубликовало уникальные архивные документы об освобождении Польши Красной Армией в ходе Великой Отечественной войны, на сайте ведомства можно прочитать телеграммы, докладные записки, рапорты и боевые донесения советских военных в те годы.
 
«На официальном сайте военного ведомства России размещены уникальные архивные документы 1944−1945 годов, посвященные освобождению войсками Красной Армии территории Польши от немецко-фашистской оккупации. Исторические документы были рассекречены в июле 2017 года, ранее в открытых источниках не публиковались и были доступны только узкому кругу специалистов», — говорится в сообщении ведомства.

Все они, как подчеркивают в ведомстве, свидетельствуют о благожелательном отношении поляков к советским военным и не малых потерях советской армии.

 

И после этого поляки не скоты, как решили снести все памятники?

[13th]

 

 

И после этого поляки не скоты, как решили снести все памятники?

ну а что они с Рокоссовским сделали, когда он реформу всей их армии провел?

[Maxim Suvorov]

@Золд

 

Может вопрос в том что советы делали после освобождения? Немцев вон тоже сначала как освободителей от комуняк встречали много где, только вот то что они потом натворили - ужас и ( :censored: )ец.

[Золд]

@Maxim Suvorov, тогда надо сносить памятники польским комунистам! А не осквернять могилы воинов-освободителей. 90% солдат армий СССР даже коммунистами не были, простые люди от сохи. 

ЗЫ проклятье падет на тех кто будет осквернять могилы умерших. Я сказал!

[Takeda]

 

 

ужас и ( )ец.

 

Модераторское: Максим, самое последнее предупреждение. В следующий раз - от 10 дней ридонли.

 

 

 

тогда надо сносить памятники польским комунистам! А не осквернять могилы воинов-освободителей. 90% солдат армий СССР даже коммунистами не были, простые люди от сохи.  ЗЫ проклятье падет на тех кто будет осквернять могилы умерших. Я сказал!

 

Мне кажется, что это больше в оффтоп. 

[Andron Evil]

 Ой ! А представляете у маршала Мильха, подлые англосаксы отобрали маршальский жезл, а когда начал возмущаться, дали им по-башке !! А наши бы еще и вставили...

 Мародерствовали и трахали за шоколадки англосаксы не менее, поболее чем русские (шоколадок не было, а по-любви не всегда выходило). Это исторический факт ! В случае советских войск этим войскам досталось по чуть-чуть... кроме отцов-командиров. После войны полетели головы... у Сталина оправданий для товарищей типа Жукова не было. 

[AlSlad]

Поисковая группа обнаружила на глубине 5500 м крейсер "Индианаполис", который доставил на Тиниан атомную бомбу и был торпедирован на обратном пути.

 

https://www.paulallen.com/wreckage-from-uss-indianapolis-located-in-philippine-sea/

 

Изменено 20 августа, 2017 пользователем AlSlad