Главный бой Зиновия Колобанова

[Chernish]

В Минске на могиле Колобанова З.Г. открыт памятник по мотивам боя с 22 нем.танк.

--------------------------------------------------------------------------------

 

Газета "Во славу Родины" от 09.09.06

 

Главный бой старшего лейтенанта Зиновия Колобанова

 

Чижовское кладбище в столице. Над могилой танкиста Зиновия Колобанова белоствольная березка тихо покачивает длинными зелеными рукавами. Легкие тени пробегают по коричневому граниту надгробья, по мемориальной доске.

 

Я стоял и не верил своим глазам: здесь, на минском кладбище, обрел вечный покой человек-легенда, чей подвиг широко известен всем танкистам мира.

 

Во всех монографиях, посвященных истории бронетанковых войск, тот бой описан. Грубо, коряво, без подробностей. Упомянут, скорее. А ведь экипаж старшего лейтенанта З.Колобанова в одном бою уничтожил 22 (двадцать два!) фашистских танка! «Мировой рекорд»: ни одному танкисту мира в одном бою не удалось его превзойти.

 

…Этот человек долгие годы жил в Минске -- и долгие годы ему не верили. Как же иначе? Не получил ведь Зиновий Григорьевич Колобанов ни звания Героя, ни звания почетного гражданина Ленинграда, у стен которого совершил он свой подвиг.

 

Давайте же, отбросив нескончаемую текучку, вспомним о человеке, чей подвиг известен всем и имя которого тихо шепчет на минском кладбище белоствольная березка, печально взмахивающая над мемориальной доской длинными зелеными рукавами…

 

Трижды горевший, уволенный

и разжалованный старлей

 

Зиновий Григорьевич Колобанов родился в 1913 году в селе Арефене Вачевского района Нижегородской губернии. После окончания восьмилетки учился в техникуме. В 1932 году по комсомольскому набору был призван в ряды Красной Армии, а через четыре года с отличием окончил Орловское бронетанковое училище имени М.В.Фрунзе. Как отличник он имел право выбирать место службы. Выбрал Ленинград, «который любил заочно».

 

Он был влюблен в технику. Осенью 1939 года, когда началась советско-финляндская война, командовал танковой ротой в 20-й тяжелой танковой бригаде. Бригада первой вышла к линии Маннергейма, его рота оказалась на острие удара. Именно тогда Колобанов первый раз горел в танке…

 

В бою у озера Вуокса он снова вырвался со своей ротой вперед -- и опять пришлось спасаться из горящей машины.

 

Третий раз он горел уже весной 1940-го, под Выборгом.

 

Закончилась та война -- и капитан Колобанов опять «погорел». В ночь с 12 на 13 марта 1940 года, когда солдаты обеих армий узнали, что между СССР и Финляндией подписан мирный договор, «русские пролетарии» бросились брататься с «финским пролетариатом, одетым в серые шинели». Не все командиры и политработники смогли удержать своих бойцов от этого шага. Начальников строго наказали. Среди них оказался и Колобанов – его понизили в звании и, лишив всех наград, уволили в запас.

 

 

 

Ну а с началом Великой Отечественной войны Колобанова призвали из запаса и направили в 1-ю Краснознаменную танковую дивизию, созданную на базе его родной 20-й тяжелой танковой бригады. Поскольку у Колобанова был боевой опыт, ему присвоили звание старший лейтенант и назначили командиром роты тяжелых танков КВ. Правда, о прежних наградах пришлось забыть – предстояло начинать все заново, с чистого листа.

 

«Стоять насмерть!»

 

-- Задание я получил лично от командира дивизии Баранова, – рассказывал Колобанов уже после войны ленинградским журналистам. – Он показал мне на карте развилку дорог, идущих на Лугу и Кингисепп, и приказал: «Перекрыть и стоять насмерть». Обстановка под Ленинградом была такой, что приказ комдива я воспринял буквально.

 

Да, отступать было уже некуда: позади – Ленинград…

 

Колобанов рассказывал: «Когда я вернулся в роту, там заканчивали погрузку снарядов. Брали главным образом бронебойные. Два боекомплекта. Дорог, которые следовало перекрыть, было три. Я отдал приказ экипажам, направив их на дороги по флангам, сам решил встать на дороге посредине. С командирами танков мы поддерживали связь по радио.

 

Ротный направил два танка – лейтенанта Сергеева и младшего лейтенанта Евдокименко – на лужскую дорогу (ныне – Киевское шоссе). Еще два КВ под командованием лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря направились защищать дорогу, ведущую на Волосово.

 

Танк же самого командира роты встал в засаду у дороги, соединяющей таллинское шоссе с дорогой на Мариенбург – северной окраиной Красногвардейска.

 

Снова дадим слово Зиновию Колобанову: «Дорога шла мимо нас под небольшим углом, отлично просматривалась. Начали оборудовать позицию для засады. А вырыть капонир для КВ – это, прямо скажу, тяжкий труд. Да еще грунт попался крепкий. Но оборудовали и основную позицию, и запасную. Поставили танк, все тщательно замаскировали».

 

Для своего танка Колобанов определил позицию таким образом, чтобы в секторе огня был самый длинный, хорошо открытый участок дороги. Расстояние до него – метров 150, не больше. Кругом в поле виднелись неубранные стога: по обеим сторонам дороги на Мариенбург тянулись обширные заболоченные луга. Было даже небольшое озерцо с беспечно плавающими по нему утками.

 

Колобанов рассказывал о своих ребятах: «Замечательные, прекрасные люди. Не знаю, поймете ли вы это, но экипаж танка – больше чем семья. Ведь танк – машина, которая подчиняется коллективу. Здесь необходимы полная слаженность и взаимопонимание. Иначе воевать нельзя. Я понимал и чувствовал каждого: опытнейшего механика-водителя Колю Никифорова, командира орудия, настоящего мастера своего дела Андрея Усова, очень смелого радиста Пашу Киселькова, заряжающего, хорошего человека Колю Роденкова».

 

 

 

Ближе к ночи подошло пехотное прикрытие. Молоденький лейтенант отрапортовал Колобанову, что прибыл в его распоряжение. Опытный танкист понимал: от пехоты в этом бою будет мало толку. Но опасаясь, что гитлеровцы зайдут КВ в тыл и ослепят экипаж дымовыми шашками, приказал разместить пехотинцев позади танка, в стороне, чтобы они присматривали за флангами.

 

«К бою!»

 

19 августа 1941-го. Утро. Поднималось солнце.

 

В десять часов раздались выстрелы слева -- на дороге, где держали оборону бронированные машины лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря. По радио сообщили, что один из экипажей вступил в бой с немецкими танками.

 

У них же, под Войсковицами, по-прежнему было спокойно. Колобанов вызвал к себе командира боевого охранения и приказал: пехотинцам открывать огонь по противнику только тогда, когда «заговорит» орудие КВ.

 

Во втором часу дня появились вражеские машины.

 

Захлопнув люки, экипаж замер на своих местах. Командир орудия старший сержант Андрей Усов доложил, что видит три мотоцикла с колясками. Последовал приказ командира:

 

– Огня не открывать!

 

Немецкие мотоциклисты промчались в сторону Мариенбурга, не заметив замаскированный в засаде КВ. Выполняя приказ Колобанова, не стали открывать огня по вражеской разведке и пехотинцы прикрытия.

 

Пыль еще не улеглась, когда показалась колонна. Впереди – штабные машины, за ними – танки. На Ленинград шли подразделения 10-го танкового полка 8-й танковой дивизии вермахта.

 

Т-III и Т-IV двигались на сокращенной дистанции, подставляя свои левые борта почти строго под прямым углом к орудию КВ: идеальные мишени! Люки их были открыты, часть немцев сидела на броне. Экипаж даже различал их лица – до дороги было всего полтораста метров!

 

Колонна вытягивалась и вытягивалась по шоссе. Казалось, ей не будет конца. «Восемнадцать... Двадцать... Двадцать два!», -- считал танки Колобанов.

 

В это время на связь с командиром роты по радио вышел комбат Шпиллер. Он сурово спросил:

 

– Колобанов, почему немцев пропускаешь?!

 

Отвечать комбату было некогда: головной танк медленно выехал на перекресток и вплотную приблизился к двум березам – ориентиру №1.

 

Тот головной танк они подбили первым же снарядом. Вторым выстрелом, прямо на перекрестке, был остановлен второй танк. На дороге возникла пробка. Колонна сжалась, как пружина, и танки слились в одну серую стену. Колобанов приказал перенести огонь на хвост колонны, чтобы окончательно запереть ее на дороге. Так противник оказался в ловушке: ни вперед, ни назад танки двигаться не могли, а свернуть на заболоченное поле не отважились.

 

Первое время немцы не могли даже определить, откуда ведется стрельба, и открыли огонь из орудий по копнам сена, которые тут же загорелись. Но вскоре засада была обнаружена, и началась танковая дуэль одного КВ против восемнадцати немецких машин.

 

На машину Колобанова обрушился целый град бронебойных снарядов. О чем думали тогда вражеские танкисты, разворачивая башни и приникая к прицелам? Вероятно, одинокий советский танк казался им самоубийцей. Они же еще не знали, что имеют дело с КВ.

 

От маскировки вскоре не осталось и следа. Танкисты задыхались от пороховых газов, глохли от частых ударов немецких болванок о броню. Заряжающий, он же младший механик-водитель, красноармеец Николай Роденков работал в бешеном темпе, загоняя в казенник пушки снаряд за снарядом. Усов, не отрываясь от прицела, продолжал вести огонь...

 

После войны Колобанов вспоминал: «Меня часто спрашивали: было ли мне страшно? Неловко отвечать, могут принять за хвастуна. Но никакого страха я не испытывал. Объясню, почему. Я – человек военный. После выхода в отставку я двадцать три года проработал в народном хозяйстве. Но все равно всю жизнь чувствовал себя военным. Тогда командир дивизии дал мне приказ «стоять насмерть». Это не какая-то эмоциональная формулировка, а точный приказ. Я принял его к исполнению. Был готов, если надо, умереть. И никаких страхов у меня уже не возникало и возникнуть не могло».

 

…Командиры машин, державших оборону на других дорогах, докладывали по радио об обстановке на их участках. Из этих донесений Колобанов понял, что и там идут ожесточенные бои и помощи не будет...

 

Понимая, что попали в западню, немцы пытались как-то маневрировать. Но застревали в болоте. Снаряды КВ поражали их танки один за другим. А вот многочисленные прямые попадания вражеских снарядов не причиняли особого вреда советской машине.

 

На помощь немецким танкистам пришли двигавшиеся вслед за колонной пехотные подразделения. Гитлеровцы выкатили на дорогу противотанковые орудия. Колобанов заметил эти приготовления противника.

 

– Ориентир два! – закричал он. – Прямой, под щит, осколочным – огонь!

 

Усов ударил осколочно-фугасными снарядами по противотанковым пушкам. С немецкой пехотой вступило в бой находившееся позади КВ боевое охранение.

 

Усову сразу удалось уничтожить одно орудие вместе с расчетом. Но вторая пушка успела произвести несколько выстрелов. Один из них разбил панорамный перископ, из которого вел наблюдение за полем боя Колобанов, а другой, ударив под башню, заклинил ее. Усову вскоре удалось разбить и ту пушку, но КВ потерял возможность поворачивать свою семитонную башню. Теперь довороты орудия вправо и влево можно было делать, только поворачивая весь корпус танка.

 

И снова слово Колобанову: «Что помнит танкист о бое? Перекрестье прицела. Тут напряжение таково, что время сжимается, на посторонние мысли нет ни секунды. Помню, как мои ребята кричали: «Ура!», «Горит!..» А восстановить какие-то подробности этого боя -- не могу».

 

…Николай Кисельков вылез на броню и установил вместо поврежденного перископа запасной.

 

Колобанов приказал старшему механику-водителю старшине Николаю Никифорову вывести танк из капонира и занять запасную огневую позицию. На глазах у немцев стальная махина задним ходом выбралась из своего укрытия, отъехала в сторону, встала в кустах и вновь открыла огонь по колонне. Теперь пришлось усердно потрудиться механику-водителю. Выполняя распоряжения Усова, он раз за разом поворачивал КВ в нужном направлении.

 

Огонь противника постепенно слабел. Наконец последний танк был уничтожен, бой прекратился.

 

Горели все 22 немецких танка. В их бронированных утробах продолжали рваться боеприпасы, тяжелый синий дым тянулся над заболоченной равниной…

 

За время побоища, а оно длилось больше часа, экипаж Колобанова выпустил по танкам и противотанковым орудиям противника 98 снарядов, в том числе все бронебойные. В том бою КВ получил 156 вмятин от бронебойных снарядов.

 

На связь вышел комбат. Громким голосом Шпиллер спросил:

 

– Колобанов, как у тебя? Горят?

 

– Хорошо горят, товарищ комбат!

 

Старший лейтенант доложил: экипажем разгромлена танковая колонна противника численностью в 22 боевые машины, дальше удерживать позицию экипаж не в состоянии, так как кончаются боеприпасы, бронебойных снарядов нет вовсе, а сам танк получил серьезные повреждения.

 

Вскоре на броневике подъехал Шпиллер. Вместе с ним был гражданский человек с киноаппаратом в руках. Прильнув к видоискателю, он снял длинную панораму горящей колонны немцев.

 

Шпиллер поблагодарил экипаж за успешное выполнение боевой задачи и сообщил, что скоро к месту боя подойдут танки лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря, а Колобанову надо идти к ним навстречу.

 

Награда, слава и… забвение

 

…За тот бой старший лейтенант Колобанов был награжден орденом Красного Знамени, а командир орудия танка старший сержант Усов – орденом Ленина.

 

Ленинградский журналист Игорь Лисочкин, изучавший тот подвиг, писал: «В любой стране мира за то, что совершил Колобанов, человеку должны были быть предоставлены все высшие ордена, поощрения, повышения в звании. Почему ему не дали Героя? Я понимаю, что ему обязаны были дать. То, что он и члены его экипажа не были награждены Золотыми Звездами, с моей точки зрения, невероятная несправедливость. Почему не был награжден? Когда Баранов доложил командующему фронтом и политработникам, которые там были, что Колобанов заслуживает звания Героя Советского Союза, ему сказали: «Ты что? Он только что из тюрьмы вышел. Дискредитировал нашу армию на финском фронте».

 

Игорь Лисочкин опубликовал большую статью «Мир смотрит на равнину», посвященную подвигу танковой роты Колобанова. Историки Ленинградской битвы, ветераны пытались добиться справедливости. Но все обращения в Министерство обороны оказались безуспешны. «Ему везде обещали, что его сделают почетным гражданином города Гатчины. Обещали в Ленинграде одну из улиц назвать его именем. В общем, сулили кучу, так сказать, разных поощрений. И ничего не сделали…» – грустно вспоминал ветеран того уникального боя Мельников…

 

Но и это были еще не все беды танкиста-героя. Много позже Колобанов с горечью замечал, что его рассказам о бое попросту не верят. Были случаи, когда зал, услышав цифру подбитых танков, отвечал смехом: «Ну и загибает ветеран!»

 

Судьбы солдатские

 

После боя рота Колобанова была выведена в ближние тылы на пополнение боезапаса и для ремонта. Но починка танка затянулась почти на месяц: в городе, из последних сил отбивающем гитлеровский штурм, не было ни запчастей, ни рабочих...

 

Ночью 21 сентября на южной окраине Пушкина рядом с танком Зиновия Колобанова разорвался немецкий снаряд. Герой получил тяжелое ранение в позвоночник.

 

В конце февраля 1942-го раненого Колобанова сумели переправить из блокадного Ленинграда на Большую землю. И 43-й, и 44-й год он провел в госпиталях, с трудом заново учился ходить . Колобанов вспоминал: «Почему-то я был убежден, что не умру. Но оказался калекой. Все тело ходуном ходило, голова тряслась. В госпитале, кстати, мне довелось заново увидеть бой под Войсковицами: кадры, снятые там, вошли в один из выпусков военной кинохроники. Набравшись сил и смелости, попросился опять в родную армию. Пришлось, конечно, палку выбросить, держаться. Великое счастье: взяли. Служил. Товарищи понимали меня, помогали. Спасибо им».

 

В конце 1944 года он возвратился в действующую армию. Случилось чудо: он выжил в тяжелейших боях. Более того -- за бои на Магнушевском плацдарме был награжден орденом Красной Звезды, за Берлинскую операцию – вторым орденом Красного Знамени. Войну Зиновий Григорьевич закончил в Берлине.

 

Игорь Лисочкин, лично знавший Колобанова, писал: «Армия была для него всем – семьей, домом, чем угодно. После ранения, очень серьезного, ему осколками перебило позвоночник, его выписали из госпиталя, он был с палочкой. И с этой палочкой его взяли обратно служить. Из его рассказа я понял, что он был счастлив, что может вернуться в родной дом, в армию».

 

После войны подполковник Колобанов служил в Группе советских войск в Германии. Но в его жизнь вновь вмешался злой рок. Солдат танкового батальона, которым командовал Зиновий Григорьевич, перебежал в английскую зону оккупации… Колобанова допрашивали контрразведчики, ему грозил военный трибунал.

 

Только благодаря солидарности офицеров-танкистов Колобанов отделался тогда сравнительно легко. Его предупредили о неполном служебном соответствии и перевели служить в Белорусский военный округ.

 

Дали ему часть не очень хорошую. Но он вывел ее в передовые. За это получил награду – охотничье ружье. Он им очень гордился – даже больше, чем орденом.

 

Вскоре подполковник Колобанов уволился в запас по инвалидности. О его подвиге постепенно… забыли. Сам же он был человек скромный, помалкивал.

 

Ушел из жизни герой-танкист 12 лет назад…

 

Более счастливой оказалась судьба командира орудия Андрея Михайловича Усова. Он с боями прошел войну до конца. Вернулся на Витебщину, был секретарем райкома партии. Но, наверное, и в родном его Толочине нет улицы Усова…

 

Отчаянный радист Павел Кисельков погиб вскоре после того, как был ранен его командир, в бою на Невском «пятачке». В Санкт-Петербурге сейчас живут родные отважного фронтовика.

 

Погиб и заряжающий, «хороший человек» красноармеец Николай Роденков.

 

О судьбе же бывшего механика-водителя КВ Николая Ивановича Никифорова известно, что прошел он всю войну до конца, а затем остался служить в армии, обучал молодых танкистов. В 1974 году скончался от тяжелой болезни легких. Похоронен под Ленинградом, в своей родной деревне Борки Ломоносовского района.

 

* * *

 

Многое поменялось сегодня там, на месте боя под Войсковицами. Почва стала суше. Высота, на которой в засаде стоял танк, заросла густым лесом.

 

Немного дальше нее на постаменте застыл танк-памятник. Могучий богатырь ИС-2, младший брат колобановского КВ, сурово смотрит на место уникального танкового побоища черным зрачком 122-миллиметрового орудия.

 

…А вдоль дороги шумят своим зеленым нарядом молодые девчонки-березки – родные сестрицы той, что бережно охраняет вечный покой танкиста-героя в далеком отсюда Минске…

 

Подготовил Андрей ДАНИЛОВ, «БВГ».

 

От редакции. Вчера легендарному танкисту З.Г. Колобанову был открыт памятник. Об этом мы расскажем в следующем номере газеты.

[Vitaly]

Т-III и Т-IV двигались на сокращенной дистанции, подставляя свои левые борта почти строго под прямым углом к орудию КВ: идеальные мишени! Люки их были открыты, часть немцев сидела на броне. Экипаж даже различал их лица – до дороги было всего полтораста метров!

Виталий: Я постоянно, летом, проезжаю это место по пути на дачу в Сиверскую. В статье все хорошо, кроме деталей. Колобанов не вел боя с Т-III и T-IV. Под Ленинградом в 41-м (вернее на начало «Барбароссы»), 8-я танковая дивизия имела на вооружении 49 Pz II, Pz 38(t), 30 Pz IV, плюс командирские танки. Трешек в этой дивизии не было до самой «Цитадели». Это, однако, нисколько не умаляет подвига Колобанова и его экипажа.

В реале, экипаж Колобанова сжег колонну «двоек» и чешских танков. Этот бой произвел на командование немецкой дивизии огромное впечатление, поэтому, захватив несколько КВ-1 под нынешним Павловском, немцы поставили их на вооружение этой дивизии под маркировкой KV Ia 753 ®.

 

Респект.

[Chernish]

2Vitaly

против двоек и Pz-38(t) КВ-1 - это конечно сила Плюс местность помогла.. но не будь мастерства и мужества экипажа танка - ничего не было бы.. так что подвиг Колобанова в самом деле внушает огромное уважение

[AlexMSQ]

Профессионал, к тому же и талант.

[Chernish]

2AlexMSQ

а Виттман - для сравнения - сколько у него что было? Кто знает?

[PathFinder]

2Chernish

а Виттман - для сравнения - сколько у него что было? Кто знает?

У Виллер-Бокаж - 25 танков и 28 бронетранспортеров. Большинство его, но еще было 4 тигра его роты...

Всего - 138 танков и самоходных орудий и 132 артиллерийских орудия.

[Vitaly]

Виталий: Не могу понять, куда подевалась кнопка «редактировать». Вроде, под своим ником зашел. Хотел исправить опечатку в первом сообщении, в немецкой 8-й танковой дивизии на начало кампании было 118 Pz 38 (t), 49 «двоек», 30 «четверок», ну и 15 командирских танков.

Насчет известности Колобанова в иностранных источниках, также несколько преувеличено. В англосаксонских источниках я его упоминание не встречал. Зато, у немцев видел не раз. В «Боевом пути 8-й тд» (нет сейчас под рукой точных данных по названию и автору, позже уточню) про Колобанова упоминают в следующем ракурсе. Типа, можно представить себе, чтобы было бы с немецкими разведовательно-штурмовыми колоннами в России, если бы младший командирский состав РККА имел «европейский» уровень подготовки. Мол, к счастью для немцев, встречи с русскими, демонстрирующими грамотные, тактические действия в бою, были эпизодическими. Я думаю, они правы. Местность местностью. Однако, эта местность, где по обе стороны от дороги овраги (карстовые провалы) и болотина идет от самого Кингисеппа. Шоссе идет по южному обрезу Ижорской возвышенности или, как ее еще называют, Уступа. Свернуть с шоссе бронетехнике в большинстве мест проблематично. Однако, это не мешало немцам стремительно по этим дорогам продвигаться.

Просто, в большинстве других случаев, русская оборона открыла бы огонь уже по мотоциклистам. Немецкая танковая колонна имела бы представление о характере русской обороны и имела бы возможность развернуться в боевой порядок. В крайнем случае, подождали бы мотопехоту и ПТО. В таком варианте танк в засаде долго бы не прожил. Тем не менее, спросите на любом патриотическом форуме об этом бое. Вам скажут, что причиной всему эксклюзивная благоприятность местности. Я с Малышом как-то этот бой обсуждал. Вам предметно расскажут, что русские танки против немецких негодные, против «колотушек» беспомощные. Мол, Колобанову повезло. Имхо, везет грамотным и сильным. Колобанов тактически разумно действовал, а КВ, имея боезапас и грамотный экипаж, был сильнее танков противника. Отнимите у танка первое, либо второе, и будет картина, часто встречавшаяся летом 41-го года.

 

Респект.

[Tankist]

Обалдеть, а я где-то читал, что Колобанов в 1941 г. погиб, буду теперь знать.

[McSeem]

2Vitaly

Своё сообщение можно редактировать в течение ограниченного времени (единицы минут). Скажите - что нужна заменить, сделаю

[vovich3]

Tankist

Обалдеть, а я где-то читал, что Колобанов в 1941 г. погиб, буду теперь знать.

В 41-м погиб Лавриненко.

 

Виттман, свои победы одержал за 2 года войны. Лавриненко, за 2 месяца войты, уничтожил 59 танков. Могу себе представить, сколько бы уничтожил Колобанов, если бы не ранение.

[McSeem]

2vovich3

Сложный вопрос. Как известно, танки с танками не воюют

Танк, как средство ПТО - крайняя мера. Нашим танкистам немецкие танки достаточно регулярно попадались на поле боя только в 41-42. И именно "от бедности" - когда танковые прорывы затыкались танками же. Достаточно вспомнить, что Т-34-57 (специально против танков и делались - фугасное действие 57-мм снаряда значительно ниже, чем 76-мм) так ни разу с танками и не встретились.

Или вспомнить счета экспертов Люфтваффе - им было проще найти себе жертву, чем нашим или союзническим асам.

[xcb]

на натахаузе

Название: Танковые асы СССР и Германии

Автор: Коллектив

Издательство: Стратегия КМ

Год: 2006

Страниц: 76

Формат: PDF

Размер: 20,6

Качество: Good

Серия или Выпуск: Фронтовая иллюстрация

Язык: Русский

http://natahaus.ifolder.ru/351242

[Aleksander]

Совсем не в тему, но есть такой вопрос, были ли у союзников танковые асы(свыше пяти побед) и как у них там с результативностью. Например были ли бои сходные с подвигом Колобанова. За немцев можно вспомнить знаменитый Виллер-Бокаж где также, как у КВ Колобанова, сказалось превосходство тигра над английскими танками вкупе с мастреством экипажа Витмана и его коллег. В теории англичане вели оборонительные бои в Западной пустыне. Однако попытки найти конкретные имена ни к чему не привели.

[vovich3]

2McSeem

Сложный вопрос. Как известно, танки с танками не воюют

Оно конечно так. Но тем не менее, им приходилось это делать всю войну. По воспоминаниям Катукова, Архипова, Лозы танковые бои происходили если не так массово как под Дубно или под Курском, но достаточно часто.

Собственно, тот же Виттман, одерживал свои победы в последние годы войны. Кариус, то же, писал о своих героических подвигах с русскими танками с 43 по 44.

ИС-2, по определению штурмовой танк. Но некоторые так и норовят сравнить его с "Тиграми" в дуэльном бою. При этом, совершенно не учитывая назначение этих машин.

Но тем неменее, стычки между этими машинами происходили.

Собственно, я вел речь о танковых асах. И исходя из проффесионализма Колобанова, предполагал серьезное пополнение его личного счета если бы не ранение.

Хотя, согласен с профессором, определившим асов, как "картинки с выставки".

 

2Aleksander

были ли у союзников танковые асы(свыше пяти побед) и как у них там с результативностью.

Забавно, но такой информации мне то же не попадалось. Но по идее должны быть.

Видимо, их победы блекнут перед асами восточного фронта.

[kraken]

Но по идее должны быть

По идее нет. На ком и где им накручивать свой счёт?

[vovich3]

По идее нет. На ком и где им накручивать свой счёт?

В Африке. Те же "Крысы пустыни" которых "взбодрил" Виттман, считались элитным подразделением.

И потом, во Франции высадились союзники в 44-м. За год войны должен был хоть кто то себя проявить.

[kraken]

И наверняка проявляли, речь не о том. Танковые ассы появляются не от хорошей жизни. Перекрыть ротой танков три дороги, по которым превосходящий числом враг рвётся к Ленинграду, - вот условия в которых они рождаются.

[Темный]

Несколько начала раздражать мантра "танки с танками не воюют". По уставу, наверно - ДА. Но в реальности? Танк нужен для быстрого развития прорыва - так? Вопрос: а чем этот прорыв затыкать? Хорошо, если достаточно самоходных ПРОТИВОТАНКОВЫХ орудий. А много ли у нас их было в 41-42-43 году? Вот и получается, что для начала войны это высказывание некорректно.

[Темный]

IMHO.

[vovich3]

В эту же тему. Танк в капонире, считать ПТО или все же танком. Причем в нужное ему время, он может выехать и поманеврировать. Соответственно при атаке на несколько таких танков, это танковый бой или штурм укрепузла.