Стихи

[Simoren]

Damian

 

Да что ж вы так прям сурово?

[Merzost]

Damian

 

Да что ж вы так прям сурово?

Так работа у него такая, ТВОВ от флуда защищать

Damian

:P

[Simoren]

Merzost

 

Да, ладно... На Metal Land'е такого нет...

[Damian]

Simoren

Да что ж вы так прям сурово?

Отчего ж сурово? Зато - чистота и порядок Человек лезет в тему - и получает то, что видит на этикетке. А не спич про хаера. Впрочем, разве это запрещено?? Открывайте темы, на здоровье. В соответствующих разделах. Есть же тема - "Болтовня". Здесь же это - болтовня не в тему. Это не чат. И не

Metal Land'е

[Simoren]

Damian

 

извиняюсь... может на днях осчастливлю вас своим творчеством...

Я только прозу пишу... воинственную прозу...

[Damian]

Simoren

извиняюсь... может на днях осчастливлю вас своим творчеством...

Я только прозу пишу... воинственную прозу...

Чтож, с удовольствием заценим

[DOBERMAN]

Да, ладно... На Metal Land'е такого нет.

 

Пани, не волнуйтесь, я Вас защищу от посягательств некоторых лчностей Клянусь кровью моих врагов!!!

 

Я только прозу пишу... воинственную прозу...

 

почти как я Прошу Вас, вылаживайте - оценим

 

Чтож, с удовольствием заценим

 

А ты не зубоскаль

[Damian]

DOBERMAN

Пани, не волнуйтесь, я Вас защищу от посягательств некоторых лчностей  Клянусь кровью моих врагов!!!

Всё, кончаем флудить

 

Simoren

Поелику здесь, всёж, стихи - думается, прозу стоит подать отдельной темой

[Simoren]

Damian

DOBERMAN

 

Спешу вас уведомить, что своё творение я выложила в Творческом Форуме. Так создавать ради этого отдельный форум что-то неочень хотелось...

[Damian]

Simoren

Спешу вас уведомить, что своё творение я выложила в Творческом Форуме. Так создавать ради этого отдельный форум что-то неочень хотелось...

Ну, а чего так? Это вполне можно и это облегчит обсуждение и ознакомление. В общем - ежели передумаете, тогда перенесём в отдельную Пошёл читать...

[Damian]

Собственно, сюда я перенёсу несколько постов с "Творческого", дабы не загружать тамошнюю ветку "Стихи" офф-топным материалом

Думаю, отдельная тема вполне возможна, однако обсуждение уже написанного кем-то иным материала уместней здесь.

 

У кого есть что высказать и оценить - дерзайте.

[Simoren]

Damian

 

Ой, благодарствую

А я уж думала, ты самым злодейским образом затёр сии замечательные стишочки...

Не ожидала, многоуважаемый...

[Snark]

мне вот кинули сегодня, прям девизом к твову подойдет:

 

Я крест нашью на белый плащ и, оседлав коня

Пущусь в тяжёлый, долгий путь. Забудьте про меня.

Забудьте мой печальный глас, и грустные глаза.

Мне чужд покоя томный плен, мне по сердцу гроза!

Мне впору уперев копьё в седельный свой упор

Пустить коня во весь опор, иль в воздух вздеть топор.

Мне впору вызов бросить всем, у переправы встав,

И в смерти свой найти покой, сто рыцарей поправ.

[DOBERMAN]

Snark

Вах!!! Прямо про меня!!! А кто автор?

[Snark]

да черт его знает.. подруге в рассылке пришло, а она мне в аську кинул. Мне тоже понравилось. Просто и сердито

[DOBERMAN]

Snark

Самое интересное вот это:

Мне чужд покоя томный плен, мне по сердцу гроза!

и это:

Мне впору вызов бросить всем, у переправы встав,

И в смерти свой найти покой, сто рыцарей поправ.

[Alias]

Одно из моих любимых стихотворений у Шевченко. К нынешним выборам вспомнилось. Чтоб мы не теряли голову и не грызлись.

 

І мертвим, і живим,

і ненарожденним

землякам моїм

в Украйні і не в Украйні

моє дружнєє посланіє

 

Аще кто речет, яко люблю бога,

а брата своего ненавидит, ложь

єсть.

Соборное послание Иоанна.

Глава 4, с. 20

 

І смеркає, і світає,

День божий минає,

І знову люд потомлений

І все спочиває.

Тілько я, мов окаянний,

І день і ніч плачу

На розпуттях велелюдних,

І ніхто не бачить,

І не бачить, і не знає —

Оглухли, не чують;

Кайданами міняються,

Правдою торгують.

І господа зневажають,—

Людей запрягають

В тяжкі ярма. Орють лихо,

Лихом засівають,

А що вродить? побачите,

Які будуть жнива!

Схаменіться, недолюди,

Діти юродиві!

Подивіться на рай тихий,

На свою країну,

Полюбіте щирим серцем

Велику руїну,

Розкуйтеся, братайтеся!

У чужому краю

Не шукайте, не питайте

Того, що немає

І на небі, а не тілько

На чужому полі.

В своїй хаті своя й правда,

І сила, і воля.

 

Нема на світі України,

Немає другого Дніпра,

А ви претеся на чужину

Шукати доброго добра,

Добра святого. Волі! волі!

Братерства братнього! Найшли,

Несли,, несли з чужого поля

І в Україну принесли

Великих слов велику силу,

Та й більш нічого. Кричите,

Що бог создав вас не на те,

Щоб ви неправді поклонились!..

І хилитесь, як і хилились!

І знову шкуру дерете

З братів незрячих, гречкосіїв,

І сонця-правди дозрівать

В німецькі землі, не чужії,

Претеся знову!.. Якби взять

І всю мізерію з собою,

Дідами крадене добро,

Тойді оставсь би сиротою

З святими горами Дніпро!

 

Ох, якби те сталось, щоб ви не вертались,

Щоб там і здихали, де ви поросли!

Не плакали б діти, мати б не ридала

Не чули б у бога вашої хули.

І сонце не гріло б смердячого гною

На чистій, широкій, на вольній землі.

І люди б не знали, що ви за орли,

І не покивали б на вас головою.

Схаменіться! будьте люди,

Бо лихо вам буде.

Розкуються незабаром

Заковані люде,

Настане суд, заговорять

І Дніпро, і гори!

І потече сторіками

Кров у синє море

Дітей ваших... і не буде

Кому помагати.

Одцурається брат брата

І дитини мати.

І дим хмарою заступить

Сонце перед вами,

І навіки прокленетесь

Своїми синами!

Умийтеся! образ божий

Багном не скверніте.

Не дуріте дітей ваших,

Що вони на світі

На те тілько, щоб панувать...

Бо невчене око

Загляне їм в саму душу

Глибоко! глибоко!

Дознаються небожата,

Чия на вас шкура,

Та й засудять, і премудрих

Немудрі одурять!

 

Якби ви вчились так, як треба,

То й мудрость би була своя.

А то залізете на небо:

"І ми не ми, і я не я,

І все те бачив, і все знаю,

Нема ні пекла, ані раю,

Немає й бога, тілько я!

Та куций німець узловатий,

А більш нікого!.." — "Добре, брате,

Що ж ти такеє?"

"Нехай скаже

Німець. Ми не знаєм".

Отак-то ви навчаєтесь

У чужому краю!

Німець скаже: "Ви моголи".

"Моголи! моголи!"

Золотого Тамерлана

Онучата голі.

Німець скаже: "Ви слав'яне".

"Слав'яне! слав'яне!"

Славних прадідів великих

Правнуки погані!

І Коллара читаєте

З усієї сили,

І Шафарика, і Ганка,

І в слав'янофіли

Так і претесь... І всі мови

Слав'янського люду —

Всі знаєте. А своєї

Дастьбі... Колись будем

І по-своєму глаголать,

Як німець покаже

Та до того й історію

Нашу нам розкаже,—

Отойді ми заходимось!..

Добре заходились

По німецькому показу

І заговорили

Так, що й німець не второпа,

Учитель великий,

А не те, щоб прості люде.

А ґвалту! а крику!

"І гармонія, і сила,

Музика, та й годі.

А історія!.. поема

Вольного народа!

Що ті римляне убогі!

Чортзна-що — не Брути!6

У нас Брути! і Коклеси!7

Славні, незабуті!

У нас воля виростала,

Дніпром умивалась,

У голови гори слала,

Степом укривалась!"

Кров'ю вона умивалась,

А спала на купах,

На козацьких вольних трупах,

Окрадених трупах!

Подивіться лишень добре,

Прочитайте знову

Тую славу. Та читайте

Од слова до слова,

Не минайте ані титли,

Ніже тії коми,

Все розберіть... та й спитайте

Тойді себе: що ми?..

Чиї сини? яких батьків?

Ким? за що закуті?..

То й побачите, що ось що

Ваші славні Врути:

Раби, подножки, грязь Москви,

Варшавське сміття — ваші пани,

Ясновельможнії гетьмани.

Чого ж ви чванитеся, ви!

Сини сердешної Украйни!

Що добре ходите в ярмі,

Ще лучче, як батьки ходили.

Не чваньтесь, з вас деруть ремінь,

А з їх, бувало, й лій топили.

Може, чванитесь, що братство

Віру заступило,

Що Синопом, Трапезондом

Галушки варило.

Правда!.. правда, наїдались.

А вам тепер вадить.

І на Січі мудрий німець

Картопельку садить,

А ви її купуєте,

Їсте на здоров'я

Та славите Запорожжя.

А чиєю кров'ю

Ота земля напоєна,

Що картопля родить,—

Вам байдуже. Аби добра

Була для городу!

А чванитесь, що ми Польщу

Колись завалили!..

Правда ваша: Польща впала,

Та й вас роздавила!

Так от як кров свою лили

Батьки за Москву і Варшаву,

[ вам, синам, передали

Свої кайдани, свою славу!

 

Доборолась Україна

До самого краю.

Гірше ляха свої діти

її розпинають.

Замість пива праведную

Кров із ребер точать.

Просвітити, кажуть, хочуть

Материні очі

Современними огнями.

Повести за віком,

За німцями, недоріку,

Сліпую каліку.

Добре, ведіть, показуйте,

Нехай стара мати

Навчається, як дітей тих

Нових доглядати.

Показуйте!.. за науку,

Не турбуйтесь, буде

Материна добра плата.

Розпадеться луда

На очах ваших неситих,

Побачите славу,

Живу славу дідів своїх

І батьків лукавих.

Не дуріте самі себе,

Учітесь, читайте,

І чужому научайтесь,

Й свого не цурайтесь.

Бо хто матір забуває,

Того бог карає,

Того діти цураються,

В хату не пускають.

Чужі люди проганяють,

І немає злому

На всій землі безконечній

Веселого дому.

Я ридаю, як згадаю

Діла незабуті

Дідів наших. Тяжкі діла!

Якби їх забути,

Я оддав би веселого

Віку половину.

Отака-то наша слава,

Слава України.

Отак і ви прочитайте,

Щоб не сонним снились

Всі неправди, щоб розкрились

Високі могили

Перед вашими очима,

Щоб ви розпитали

Мучеників: кого, коли,

За що розпинали!

Обніміте ж, брати мої,

Найменшого брата,—

Нехай мати усміхнеться,

Заплакана мати.

Благословить дітей своїх

Твердими руками

І діточок поцілує

Вольними устами.

І забудеться срамотня

Давняя година,

І оживе добра слава,

Слава України,

І світ ясний, невечерній

Тихо засіяє...

Обніміться ж, брати мої,

Молю вас, благаю!

 

14 декабря 1845,

Вьюнища

[Snark]

Alias

здорово. Наверное. Правда непонятно нифига..

[Vladimir the Red Sunny]

Ужасно люблю вот этот вот стих. Называется "Чудовище". Автор Конь в пальто.

 

------------

***

Чудовище идет за сигаретами,

опасливо глядя по сторонам.

Чудовище - ужасный, и поэтому,

людьми ему объявлена война.

Зонтом приложит барышня степенная,

за хобот школьник дернет на ходу,

и грудничок пожарною сиреною

завоет так, что уши отпадут

чудовищны лохматые.

 

***

Герой верхом вскочил на скакуна

скакун от нетерпения трясется, -

вон на лугу Чудовище пасется,

там у него трава запасена,

нарыты ямки с дождевой водой,

шалашик не ахти какой построен -

на мирный быт Чудовище настроен,

на полную гармонью со средой.

Попробуй тут…

 

***

Вот Герой побеждает Чудовище,

вот Чудовище вроде затих,

но Герой ударяет еще и еще

по колену ему и поддых.

Ну Чудовище ноет тихонечко,

надувает слюней пузыри,

а герой, потрясая сокровищем,

за внимание благодарит

всех собравшихся.

 

***

Чудовище заказывает кровь,

приносят кровь на маленьком подносике -

вот он вдыхает запах вновь и вновь,

и в носике шевелятся волосики.

Шершавой лапой трубочку берет

и пьет с глубоким внутренним урчанием,

но мы-то верно знаем наперед,

что дело-то Чудовищно печальное…

Войдут - начнется: бей, хватай, держи,

за хвост потащут биться не на жизнь,

а насмерть.

 

***

На бранном поле в пепле и пыли,

где жизни нет, где только ветер свишет,

среди доспехов, копий и кровищи

Чудовища родители нашли.

Чудовище на корточках сидел,

и глазки свои темные потупив

с сопеньем ковырялся в конском трупе -

(от роду неразборчивый в еде).

Ну что, - подкрались, дали по башке

и в пыльном, но вместительном мешке,

не с грядок из капусты - с поля брани

к себе на воспитание забрали

родители Чудовиша.

 

***

Чудовище друзей не выбирает,

подумаешь, какие-то друзья.

Чудовище окурки подбирает,

хотя отлично знает, что нельзя.

Чудовище, за крайней партой сидя,

слюнявыми бумажками плюет.

Мучительница знает все и видит,

но виду, вместе с тем, не подает.

Что толку? Мать с отцом не москвичи,

а он, чуть что - слюнями…

И рычит.

 

***

Когда Герой был маленький, Героя

отдали в героический отряд

ходить там разрешали только строем:

по два, по три, плечом к плечу, и в ряд.

Траву не рвать, не мусорить, не драться,

не прыгать по ступенькам сверху вниз -

Герою начало уже казаться,

что он - геройский малый механизм,

крутящийся в огромном механизме…

Чудовища в ту пору доктора

спасали марганцовкою и клизмой -

Чудовише, как водится, сожрал

людьми для крыс разбросанного яда.

Тошнило. Ну какие тут отряды…

 

***

Чудовище сокровище зарыл.

Талант зарыл - сидит на нем и плачет.

Единорог не глядя мимо скачет,

и Голубь пролетает сизокрыл.

За валом вал упорно катит море,

над морем за зарей встает заря,

короче, всем вокруг до фонаря

глубокое Чудовищино горе,

хоть тут обплачься

двадцать раз подряд.

 

***

Чудовищу не спится - покурил,

попил водицы ржавой из-под крана,

болит большая рана изнутри,

саднят снаружи маленькие раны:

вся жизнь - борьба, героям нет числа,

попробуй не сломаться и не спиться,

а тут еще волнуется, не спится,

и ночь, как вдох короткая, прошла…

 

***

На вашей совести, друзья,

два уха, два клыка и хобот.

Ну хобот, - скажете, и хобот,

ну два клыка, причем тут я?!

Я ж ничего ему плохого

не сделал!

[Alias]

Сегодня исполняется 65 лет от начала Советско-финской войны. Вcем павшим за три зимних месяца, и советcким солдатам, и финским, посвящается.

 

Александр Твардовский «Две строчки»

 

Из записной потертой книжки

Две строчки о бойце-парнишке,

Что был в сороковом году

Убит в Финляндии на льду.

 

Лежало как-то неумело

По-детски маленькое тело.

Шинель ко льду мороз прижал,

Далёко шапка отлетела.

Казалось, мальчик не лежал,

А все ещё бегом бежал,

Да лед за полу придержал…

 

Среди большой войны жестокой,

С чего – ума не приложу, –

Мне жалко той судьбы далекой,

Как будто мертвый, одинокий,

Как будто это я лежу,

Промерзший, маленький, убитый,

На той войне незнаменитой,

Забытый, маленький, лежу.

[Kirill]

(альтернативный) Редьярд Киплинг, 1947, перевод Павла Вязникова.

  Синее золото плавят горящие небеса,

  Синее с желтым знамя в них подняла Хальса.

  Снова на наши плечи примем, от пашни встав,

  Священное Пятиречье, наш золотой Пенджаб.

 

  Забыв о смертях и ранах, признав лишь один исход,

  Пилоты в двухцветных тюрбанах режут винтами восход.

  А по равнинам бурым идут в пыли и огне

  Танки с именем Гуру на лобовой броне.

 

  Hе зря сверкание стали - веры избранных знак,

  Вышли на бой Акали - Хальсы железный кулак.

  Свирепо снаряды воют, кровь запеклась в пыли -

  Кровью ниханги омоют синь Золотой Земли.

 

  Восток сошелся с Востоком, бой кровав и жесток -

  Восток есть Восток - но только есть и Дальний Восток...

  Синее небо хмуро от краснокругих стай,

  Hо клич победный "Джай Гуру!" громче, чем крик "Банзай!".

 

  Сошлись, винтовки отбросив - кровь бойцов горяча -

  Кирпан и чакра против изогнутого меча...

  Кровь перемешана с пылью, но плуг воитель возьмет,

  И на крови обильной золото расцветет.

 

 

  Всеволод Мартыненко. Стихи.

 

  "Извилистый дымный след..."

 

  Ночь тяжела и жестока, рассвет тяжел и багров,

  - Смотри, восходит с востока множество алых кругов.

  Пилоты в священном трансе, их крылья острей ножа,

  И с ними Аматерасу, Небесная Госпожа.

  Но против Царицы небесной, против её полков,

  Те, кто не побоится даже Ветра Богов:

  Всадники на турбинах, с пушками на крыле,

  Новые паладины в стали и оргстекле.

  Это не полубоги, не ангелы даже на треть,

  Всё, что они умеют - летать, стрелять и гореть.

  Последнее, впрочем, реже: Подписью их побед

  Враг оставляет в небе извилистый дымный след.

  Воют винты и турбины над мутной рекой Меконг,

  Бьют снаряды и пули в синий небесный гонг,

  Сплелись в ритуальном танце грохота и огней

  Аматерасу-солнце с Властительницей Морей.

  Но для Востока отныне лишен успеха поход,

  Время настало богине скрыться в Небесный Грот,

  Локаторы шарят в небе сотней невидимых рук,

  К закату, на запад, прорвался единственный алый круг.

  И это работа смертных, тех, кто горел на лету,

  В вихре огненных клочьев рушился в пустоту,

  Из тех, кто горел и падал, был сбит и врага сбивал,

  Можно курган насыпать, чтоб выше Тибета встал.

  Но если восстанут боги с громами наперевес,

  Как пепел от сигареты, богов отряхнут с небес,

  Пушки забьются в злобе, залают громам в ответ,

  И в небе оставят боги извилистый дымный след!

 

  1992 (1947)

 

 

 

 

 

 

  --------------------------------------------------------------------------------

 

  "На площади в Кришнангаре..."

 

  На площади в Кришнангаре, где душит жара патрули,

  Как камень в пустынном загаре, в бурой дорожной пыли,

  В выгоревшем мундире, дважды пробитом свинцом,

  Забыв навсегда о мире, сидит Потерявший Лицо.

  Проходят мимо солдаты, пытаясь, в который раз,

  Понять, что за пламя мерцает в узких прорезях глаз,

  Одна у них пыль на лицах и солнце над головой,

  Но ниже смерти унижен, тем, что еще живой,

  Японец не шелохнется, не бросит взгляда в ответ:

  Солдат старше солдата всего на тысячу лет...

  Что ему пыль и солнце, что ему смерть и жизнь,

  Что ему новомодный западный гуманизм!

  Стершийся, как монета, патиной пыли зарос,

  Он не служит ответом ни на один вопрос,

  Застыл, как бронзовый Будда, горящий больным огнём,

  Но для него нет чуда, и нет смирения в нём.

 

  1992 (1947)

 

 

  --------------------------------------------------------------------------------

 

  Бригада имени Авраама Линкольна,

  или

  "Янки из Коннектикута на Волжском фронте"

 

  Улыбка во все сорок восемь зубов, грубый, простой разговор,

  - Американца портрет готов, знакомый с давнишних пор.

  Но на любом оставляют след немецкий плен и Сибирь,

  Где, колючей проволокой одет, небосвод раскинулся вширь.

  От прежнего янки нет ничего - зубы в деснах наперечёт,

  И к Европе с Азией у него появился собственный счёт:

  Янки в драке не промах, не трусит в бою, и умеет в яблочко бить,

  Если кровь проливать доведётся свою, почему бы её не пролить?

  ...Воет ветер в Поволжье, как раненый волк - не дожить ему до утра,

  А на левом фланге - татарский полк, а на правом теперь дыра:

  Там вчера упал самолет-снаряд, разметав облака и лёд,

  И позёмка вторые сутки подряд ядовитую пыль несёт.

  Янки в драке не промах, не трусит в бою, и умеет в яблочко бить,

  Если кровь проливать доведется свою, значит, так уж тому и быть...

 

  1993 (1949)

 

 

  --------------------------------------------------------------------------------

 

  Oerlicon-Elephants

 

  Эрликон-Элефантс (слоны туземной зенитной артиллерии)

 

  Вот в джунглях рёв прокатился, вот крики людей слышны,

  Полог ветвей расступился, и вот - выходят слоны.

  Бока их в белесых шрамах, уши - как решето,

  Упряжь стара, и в заплатах, но с ней сплетены зато

  Знаки доблести джунглей, трофеи битв высоты -

  Хвосты растоптанных тигров, подбитых "Зеро" винты.

  Слонов не сменили машины, которыми движет пар,

  Слоны легко пережили бензиновый чад и угар,

  Из века в век исполняя работу любой войны,

  Лбами её толкали перед собой слоны.

  В новой войне нет тыла - с воздуха каждый открыт,

  Лязганье траков сменило топот конских копыт,

  Но лошадь слаба для "пом-пома", а тракторов хватит не всем,

  В джунглях железного лома довольно без этих проблем!

  Вот тут-то и выручает с хоботом "вездеход":

  Слону нипочём кустарник и топь бесконечных болот,

  Несколько сотен фунтов - турель в четыре ствола,

  И трубчатые опоры, по три на сторону седла...

  Но только одну способность надо в виду иметь:

  Слон не глупей человека, и знает, что значит смерть.

  А стало быть, взявши стадо, надо отметить в нём

  Тех, кто не побоится, не взбесится под огнём,

  И выбрать из них такого, что в деле не подведёт,

  Когда, раздирая небо, обрушится первый налёт,

  Такого, что ныне и присно вынесет все труды:

  Марш в раскалённой пустыне, где сутками нет воды,

  Джунгли, болота, и горы, где холод кусает за нос,

  И в небе, сжигающий нервы напев металлических ос...

  Слонов не сменили машины, которыми движет пар,

  Слоны легко пережили бензиновый чад и угар,

  Из века в век исполняя работу любой войны,

  Лбами её толкают перед собой слоны.

  Четыре "хобота" в небо, пятый - в победный рёв,

  Который порой заглушает визг турбин и винтов,

  Прислуга в цветных тюрбанах, все бляхи огнём горят,

  - Короля Георга Туземной Зенитной Службы отряд.

 

  1995 (1947)

  ________________________________

  * - "пом-пом" - характерное название однофунтовой (20мм) автоматической пушки.

 

 

 

  --------------------------------------------------------------------------------

 

  Танкисты.

 

  Тёплое море к югу, к северу - льдистый Тибет,

  В небо алую вьюгу швыряет новый рассвет,

  Рычат, просыпаясь, моторы, лязгают траки в пыли,

  - Вот звуки, прекрасней которых нет в пределах Земли:

  Ведь наша любовь - это танки, танки, сто тысяч чертей!

  Они черепа, как поганки, давят без лишних затей,

  Они раздирают пустыни трех континентов подряд,

  Они на чужой равнине чадящим огнём горят...

  Гусеницы проложат дорогу через огонь,

  Через ряды "колючки", хватающей - только тронь,

  Прислуга при металлоломе - так наших зовут ребят,

  Но если нет хода для "томми" - вперёд, Железный Солдат!

  Ведь наша любовь - это танки...

  Новых "железнобоких" не остановит картечь,

  И пулемёт запнётся, и оборвёт свою речь,

  ................

  Ведь наша любовь - это танки...

  Ловит в прицел умело наводчик, чей узок глаз,

  Фаустник знает дело, и мажет не каждый раз,

  И с "Кромвелем" или "Кометой" ведёт дуэль наравне

  Японская "тридцатьчетвёрка" с сакурой на броне:

  Ведь наша любовь - это танки, танки, сто тысяч чертей!

  Мы их проклинаем по пьянке, и нянчим, как малых детей,

  Мы с ними взорвали пустыни трех континентов подряд,

  Мы в ад попадаем с ними, уж если они горят...

 

  1995 (1947)

[Игорь]

2Kirill

первый созвучен с вересковым медом.Про древних кельтов.

[Hugin]

Что-то вспомнилось. Грустно.

 

Башлачев, "Грибоедовский вальс"

 

В отдаленном совхозе "Победа"

Был потрепанный старенький "ЗИЛ".

А при нем был Степан Грибоедов,

И на "ЗИЛе" он воду возил.

 

Он справлялся с работой отлично.

Был по обыкновению пьян.

Словом, был человеком обычным

Водовоз Грибоедов Степан.

 

После бани он бегал на танцы.

Так и щупал бы баб до сих пор,

Но случился в деревне с сеансом

Выдающийся гипнотизер.

 

На заплеванной маленькой сцене

Он буквально творил чудеса.

Мужики выражали сомненье,

И таращили бабы глаза.

 

Он над темным народом смеялся.

И тогда, чтоб проверить обман,

Из последнего ряда поднялся

Водовоз Грибоедов Степан.

 

Он спокойно вошел на эстраду,

И мгновенно он был поражен

Гипнотическим опытным взглядом,

Словно финским точеным ножом.

 

И поплыли знакомые лица...

И приснился невиданный сон -

Видит он небо Аустерлица,

Он не Степка, а Наполеон!

 

Он увидел свои эскадроны.

Он услышал раскаты стрельбы

Он заметил чужие знамена

В окуляре подзорной трубы.

 

Но он легко оценил положенье

И движением властной руки

Дал приказ о начале сраженья

И направил в атаку полки.

 

Опаленный горячим азартом,

Он лупил в полковой барабан.

Был неистовым он Бонапартом,

Водовоз Грибоедов Степан.

 

Пели ядра, и в пламени битвы

Доставалось своим и врагам.

Он плевался словами молитвы

Незнакомым французским богам.

 

Вот и все. Бой окончен. Победа.

Враг повержен. Гвардейцы, шабаш!

Покачнулся Степан Грибоедов,

И слетела минутная блажь.

 

На заплеванной сцене райклуба

Он стоял, как стоял до сих пор.

А над ним скалил желтые зубы

Выдающийся гипнотизер.

 

Он домой возвратился под вечер

И глушил самогон до утра.

Всюду чудился запах картечи

И повсюду кричали "Ура!"

 

Спохватились о нем только в среду.

Дверь сломали и в хату вошли.

А на них водовоз Грибоедов,

Улыбаясь, глядел из петли.

 

Он смотрел голубыми глазами.

Треуголка упала из рук.

И на нем был залитый слезами

Императорский серый сюртук.

Изменено 13 февраля, 2005 пользователем Hugin

[Валькирия]

А мне вот этот нравится. Автор - Владимир Леви.

Просто потрясающее....Только глубоко вдумайтесь...Особенно, в выделенный текст.

 

Любовь измеряется мерой прощения,

привязанность - болью прощания,

а ненависть силой того отвращения,

с которым мы помним свои обещания...

 

Я снова бреду по заброшенной улице

на мыс, где прибой по-змеиному молится,

качая права, и пока не расколется,

качать продолжает, рычит, алкоголится,

и пьяные волны мычат и тусуются,

гогочут, ревут, друг на друга бросаются,

как толпы поэтов, не втиснутых в сборники,

не принятых в члены, а призванных в дворники.

Стихия сегодня гуляет в наморднике,

душа и природа не соприкасаются.

 

Любовь измеряется мерой прощения,

привязанность - болью прощания,

а совесть - всего лишь в себя превращение,

всего лишь с Началом Начал совещание...

 

А в море житейском с припадками ревности

тебя обгрызают, как рыбы-пирании,

друзья и заботы - источники нервности -

и все-то ты знаешь заранее,

и жуть возрастает в пропорции к сумме

развеявшихся иллюзий...

Кто был потупее, кто благоразумен -

тот взгляд своевременно сузил.

Но время взрывается. Новый обычай

родится как частное мнение.

Права человека по сущности птичьи,

и суть естества - отклонение,

 

измена, измена! - проклятье всевышнее

Адаму, а Еве напутствие...

Свобода - для мозга нагрузка излишняя,

она измеряется мерой отсутствия.

 

А море свои продолжает качания,

толкуя, как древний раввин, изречение,

что страсть измеряется мерой отчаяния,

и смерть для нее не имеет значения.

 

На пляже не прибрано. Ржавые челюсти,

засохшие кеды, скелеты консервные,

бутылки, газеты четырежды скверные.

Ах, люди, какие вы все-таки нервные,

как много осталось несъеденной прелести

на взгляд воробья - и как мало беспечности.

Модерные звуки как платья распороты,

а старые скромно подкрасили бороды

и прячутся в храме - единственном в городе

музее огарков распроданной вечности.

 

Лишь музыка помнит, что жизнь - возвращение

забытого займа, узор Завещания.

Любовь измеряется мерой прощения,

привязанность - болью прощания...

Изменено 13 февраля, 2005 пользователем Валькирия

[Snark]

Талант Поэта