Навеяло...

[DOBERMAN]

...Черная, звенящая сталью лавина стремительно неслась, уничтожая все живое на своем пути, ничто не могло остановить ее - Бунгардинские наемники тщетно пытались найти спасение в свое тонких длинных мечах и стальных щитах, городская пехота Дунлада даже представить не могла, что их хваленые бердыши, не раз разбивавшие сеньорскую конницу в войне Северных провинций, окажутся бесполезными, а лесники графства Манн даже не стали натягивать тетивы своих длинных луков – сразу бросились бежать… Император стоял на холме возле своего шатра и понимал, что все, ради чего он боролся все эти годы, все, ради чего он пожертвовал своим счастьем и семьей, ради чего проливал кровь, терпел лишения, сражался, порабощал - рушится, как карточный домик от дуновения ветерка... Хотя его империя была далеко не карточным домиком, а скачущие во весь опор всадники далеко не дуновением ветерка... Как и почему это случилось – уже не имело значения. Теперь главное – достойно встретить смерть. А он – Йорксварик из дома Гулланда Седого, знал как это делать. Рука еще крепка, а старый меч еще ни разу не подводил. Главное – что гвардейцы не побежали, остались. Помнят, старые горные медведи, кто привел их к славе, почестям и богатству. Выстроились, блестят на солнце начищенными латами, стоимостью не в одно поместье, выставили вперед длинные копья, ждут. Из под забрал шлемов глядят гордые, повидавшие не одну битву, но уже усталые – глаза. Знают, что не уйти, знают, что на этом поле сложат свои, в большинстве своем уже седые головы. Нет в их сердцах страха, только желание продать свою жизнь подороже.

 

Император помнит, какими они были треть века назад, когда в первый раз он вел их на битву, помнит веселые и задорные лица, желавшие лишь битв и праздников… Помнит победу… Его подняли на щит и под восторженные крики и древние победные песни несли так в пивную ближайшего городка… Духи Всемогущие! Как же они там напились! Таких побед было еще много. И после каждой из них росла его слава, равно как и власть. До тех пор, пока все народы Западной Ойкумены не пали ниц перед ним… И братья так же стояли, непоколебимо, как стена, а на лицах их было обожание. Нет теперь этого… ушло… Все – прах… Все – пыль… Все – пепел…

 

Стоят и сейчас, а на них, словно лавина в горах их детства, выставив вперед копья, скачут черные всадники. Тихо. Ни звука, ни клича, ни хулы на врага… Ну что ж. Пора. Пора…

 

… Удар был сокрушительной силы. Казалось, боги перевернули небо и землю, казалось тысячи кузнецов ударили враз по наковальням. Треск копий, удары стали о сталь, крики и проклятья умирающих, ржанье пронзенных пиками лошадей – все смешалось, стало лишь одним, незримым, но разрывающим сердце криком смерти, устремившимся к небесам. Пощады не знали, старые гвардейцы, переломав копья, взялись за тяжелые широкие мечи и огромных размеров топоры, круша и давя напиравшую черную массу. Черные всадники, передний ряд которых остался лежать на земле, остановленный пиками, словно смерч, кружились над врагом, словно волны, вздымая лошадей, они поднимались, чтобы с устрашающей мощью низвергнуться вниз, вонзая стальные жала в неприкрытые броней места. Раненые кони взбесились, топча и своих и чужих, тела падали одно на другое, создавая скользкие заслоны, земля стала мокрой от крови и мозгов, обильно ее окропивших. Во всей этой суматохе, бешеном танце смерти и боли, самым странным было спокойствие, с которым бойцы наносили удары друг другу, они убивали как жнецы жнут пшеницу – быстро и точно. Для них война давно перестала быть развлечением, она стала ремеслом. Да и неоткуда было здесь взять юношескому запалу… А черные… У них вообще не было эмоций… Старики говорили что их воспитывают степные монахи, учащие все в жизни воспринимать беспристрастно.

 

Император сражался в первом ряду, он успел забрать жизни шестерых, когда поднятый на дыбы конь черного ударил его копытом по шлему и оглушил. Свет померк…

 

Вода, ледяная вода, выплеснутая на лицо, привела его в чувство. Хотелось подняться, но тело не слушалось – раздавленные прошедшимися по нему кости больше не служили… Сил хватило лишь на то, чтобы приподняться и увидеть. Увидеть поле, на котором лежали все друзья, и глаза… О Духи Всемогущие! Что это были за глаза! Такие встречались лишь раз в жизни… Темные, жгущие как угли, они были у той – Первой… Племя которой они разбили, а она стала его добычей… На утро он забыл ее, оставил возле потухшего походного костра и двинулся дальше – завоевывать мир… Но откуда они у этого? Глаза вспыхнули и потухли. Ответом на вопрос был удар коротким мечом в горло…

[geodave]

Круто.

 

По твоей идее это сын его в конце пришил?

[DOBERMAN]

Круто

Спасибо, но тавтологии много, надо бы подредактить чуть...

 

По твоей идее это сын его в конце пришил?

 

А никакой идеи и не было... Просто мне почему то представилась картина этого боя... Равнина, окруженная темными холмами... Солнце необычного цвета... Как будто-бы другой мир... У меня всегда так... Картина, образ, вспышка - и сразу начинает раскручиватся сюжет, и самое интересное то, что я сам не знаю что будет через два слова... Оно просто рождается само по себе...

[Sergius]

Симпатично написано

 

Только вот "меня терзают смутные сомнения"(с)

Имя императора наверное указано неверно. Его случайно зовут не DOBERMAN?

[Merzost]

DOBERMAN

А чё очень даже хорощё, Браза

Император сражался в первом ряду, он успел забрать жизни шестерых, когда поднятый на дыбы конь черного ударил его копытом по шлему и оглушил. Свет померк…

Вот это правильно, а любят некоторые авторы что у них один хрюндель дивизию ВДВ голыми руками давит.

[Валькирия]

Красивая лексика и хороший слог. Продолжайте в том же духе и о Вас услышит мир. Тавтология? Она если и есть, то слух (и взгляд) не режет

[Snark]

ладно написал, придраться нам, простым читателям, не к чему

[Merzost]

Вот вощем "Навеяло" -

Масенький рассказ:

Мда Вощем так. Жил-дабыл на Форуме один Камрад и решил он пипиською померится. Приходит и говорит: "Смотрите пацаки КОМУ обязан Форум своим существованием. Так что все три раза передо мной делаем КУ " И был таков.

[Алекс]

Merzost

Забавный рассказ. Только все не совсем так было.

[Merzost]

Алекс

А разве там названы чьинибуть имена?

З.Ы Все персонажи и совытия вымышлины.

З. Мнение Автора может не совпадать с мнением Автора.

[Simoren]

Merzost

Алекс

 

Товарищи, товарищи... Многоуважаемый Доберман тут выложил своё высоко-поэтичное и -интелектуальное произведение... А вы? Вы сюда сунули малопоэтичное и малоинтелектуальное творение... И не стыдно? Я, конечно, не против... Но... за державу обидно...

[Валькирия]

Совестью можно не пользоваться, но иметь ее нужно!

 

"Имея совесть и не пользуясь родимой, кристально чистой её легче сохранить" (мой афоризм )

[Damian]

Мда-а-а-а... Не ожидал я такого творческого порыва, не ожидал

Ну что, скинуть чтоль в офф-топ? Нехай тамошние хозяева модерят

 

А-а-а... Ладно, так потрём В опчём - "В сад, все в сад" (с)

[DOBERMAN]

Алекс

 

Вапще их всех мачить нада за такой беспредел! А то видишь сам топик модерит, власть мона сказать монополизировал, вот и тиранит нас - простых и бедных юзеров!

 

Не довольно ли вечного постореза?

Встанем, юзвери, повсюду зараз!

От Днепра и до Белого моря,

И Поволжье, и Дальний Кавказ!

На модеров, на беспредел — на тиранов!

Да на злого вампира админа!

Бей, губи их, злодеев проклятых!

Засветись лучшей жизни заря!

 

Вставай, подымайся, юзверь простой!

Вставай на врагов, брат голодный!

Раздайся крик мести народной!

Вперед!

 

И взойдет за кровавой зарею

ТВОВ правды и братства людей.

Купим мир мы последней борьбою:

Купим кровью мы счастье детей.

И настанет година свободы,

Сгинет ложь, сгинет зло навсегда,

И сольются в едино народы

В вольном царстве святого труда...

 

:lol:

[DOBERMAN]

Simoren

Боги! драка!!!

 

Госпожа, это не драка... так... разминка... Но Рагнарок близок! Дрожите смертные!

[DOBERMAN]

Огромный, древний замок догорал…

 

Клубы черного дыма закрывали звезды, а языки бушующего пламени, казалось, силятся поглотить луну… Лишь вой волков, да треск падающих обугленных балок нарушал ночную тишину.

 

Никогда больше эти старинные, покрытые рунами своды не услышат сказаний скальдов, хвалебных рассказов о деяниях подвыпивших воинов, женского смеха и детского плача… Никогда более не будет горделиво реять над донжоном огромная хоругвь с красным драконом на золотом поле… И молодой сеньор не будет во время охоты вытаптывать вилланские посевы…

 

Тяжела юдоль его - лежать в арке разбитых ворот с разрубленным черепом и пустыми безжизненными глазницами взывать небо о милосердии! А молоденькие фрейлины госпожи… Их так и оставили умирать истекая кровью… Надругались и оставили… Хозяин же замка, гордый старый Аинур, умер так как жил – с мечом в правой руке и чеканом в левой. Он косил нападающих как умелый жнец в жатву колосья, немало их так и осталось лежать у ног его, немало… Но они одолели и взяли его числом! На всю округу, наверное, был слышен рев, когда он слово дикий раненный вепрь умирал, пронзенный выпрямленной косой… Но даже к мертвому, к нему боялись подойти… Так и ушел он в небытие, вместе с рухнувшим донжоном, с которого он, бывало, посылал дерзкие вызовы не только соседям и бунтующим холопам, а и королям!

 

Все было разграблено и искверненно, даже маленькая фамильная часовня, благородный прах рода Аинуров был выброшен из гробниц и разметан по ветру, фамильные драгоценности с гербом еще многие десятилетия после можно было встретить в сундуках местных вилланов, так же как оружие, парчу и книги с непонятными знаками. Но холопы верили, что они приносят удачу и свято хранили… А зря.

 

- Адель, Адель! Постой! Куда же ты!

- Уйди, негодный, уйди! Не трогай меня!

- Адель! Ну пожалуйста, постой…

- Ах! Не трогай меня! Я же сказала, что только после свадьбы!

- Адель, я люблю тебя…

- О Жак…

Из желтеющих посевов пшеницы раздались приглушенные звуки поцелуев, нежный шепот и хихиканье. Теплая, нежаркая погода, голубое небо, поющие птицы, пряные запахи полевых трав только усиливали идиллию молодых влюбленных, мило ворковавших и не видевших многого… очень многого..

 

Темнело. Жак проснулся первым. Он долго не мог сообразить где он и почему он раздет. Перед глазами застыло смеркавшееся небо и призрачная луна. Трещали сверчки. Повернувшись он увидел возле себя прекрасную обнаженную девушку, полную именно той здоровой полнотой, которая заставляет мужчин подолгу задерживать взгляд на стане. Светлые длинные волосы, длинные ресницы приспущенных глаз, пухлый чувственный ротик… Жак улыбнулся, он понял откуда это ощущение счастья переполнявшее его. Наконец-то его Адель с ним, и теперь ее родители не смогут выдать ее за богатого кузнеца Валена. Наконец-то! Адель открыла глазки и томно глянула на него своими темно-синими глазами, Жак не смог удержаться и прильнул к ней снова. И лишь через несколько часов, в ночной тьме, среди странных ночных звуков и нежных запахов ночных фиалок они все-таки устали и легли. Обнявшись они долго смотрели на ночное небо и луну.

- Жак, а правда что на Луне живут злые карлики, которые каждую ночь смотрят на землю через волшебное зеркало и если находят одинокого малыша, то забирают к себе рабство?

- Старики говорят, что да… Но мы ведь нашего не оставим? Мы всегда будет закрывать шторки над его кроваткой, чтоб злобные карлики при свете луны не увидели его и не забрали. А даже если они и прийдут, я возьму самострел дядюшки Рэкса и убью их!

- Жак, милый, я боюсь за тебя… Все же знают что карлика можно убить только мечом, в рукояти которого лунный камень! Давай лучше сделаем так, чтоб они никогда не пришли?

- Да, Адель, да. Мы так и сделаем. Скоро мы с тобой поженимся, построим свой домик на краю деревни, около бобрового ручья, заведем корову, свиней, овец и птицу, будем вместе работать на нашем поле, а ночью любить друг друга, и никого не будет счастливее нас…

По наступившей после этих слов тишине стало ясно что влюбленные снова скрылись под покровом любви и нежности…

 

Пробудился Жак от рассвета. Вернее нет, на рассвет это похоже не было. Странно, очень странно подумал он. Почему это на западе так светло? Из-за Кедрового Бора, по которому протекал Бобровый ручей и за котором находилась их деревня, поднимались страшные языки пламени. И тут его осенило.

- Адель, пробудись, Адель! Деревня горит! Адель!

Адель уставшая и заспанная лишь ответила:

- Пустое Жак, пустое, иди лучше ко мне…

- Адель!!! Деревня!!! Пожар! Родители! Брат! Твоя сестра! Адель!!!

Адель неохотно поднялась и, увидев страшное зарево, так и осталась стоять в оцепенении. И только страшный крик разнесся по пшеничному полю:

- НЕЕЕЕЕТТ!!!

 

Даже не одеваясь они бросились бежать. Несколько раз упав, они таки добежали до Бора, спотыкаясь и таща друг друга за руки пересекли его, даже не держась за натянутые веревки перешли по бревну через Бобровый ручей и… И УВИДЕЛИ. И сердца их остановились.

 

ТУ БИ КОНТИНУЕД

Изменено 3 сентября, 2004 пользователем DOBERMAN

[Simoren]

а мне понравилось... трагично, но красиво...

и не на что не похоже

[DOBERMAN]

Simoren

 

Вообще это халтура, которая родилась от нечегонеделанья

Спасибо за доброе слово

[Simoren]

DOBERMAN

 

да ну почему халтура-то? очень даже неплохо...

[DOBERMAN]

Simoren

 

Ну это пока только фрагмент... Но имхо страсти и накалу маловато

[Simoren]

DOBERMAN

 

Что???? никак дождусь от тебя чего-нибудь большое давай, давай...

[Leonardo]

DOBERMAN

Продолжение будет? или уже забросили это дело?

[Roman Verbitsky]

Грязь. Липкая, вонючая грязь. Она была повсюду. И только бороздка на щеке, оставленная слезой, отчетливо выделялась на измазанном лице. Дорни плакала. Плакала не потому, что капризничала, нет, она плакала потому, что впервые в ее короткой жизни ей было страшно. Она видела как с пробитой рогатиной грудью упал в эту зловонную жижу ее отец, а мать – леди Сарса, страшно кричала, когда чернь насиловала ее прямо здесь, на торговой площади этого маленького городишка и успокоилась только тогда, когда темный бородач перерезал ей горло. Почему ее оставили в живих она не знала, как и не знала того, почему они вообще напали на них... Это была их обычная поездка к дяде Роббу, поездка, которую они совершали каждую весну, накануне праздника Первых Цветов. Отец, в сопровождении двух оруженосцев и пяти рыцарей весело гарцевал на своем Одержимом, он даже панцирь не надел, из оружия при нем были лишь кинжал и мизерикордия, да легкий кожанный доспех под бархатным кафтаном. Мать, облаченная в светлые шелка, ехала вместе со своей фрейлиной леди Маргет в легком паланкине. Их путь пролегал через этот богами забытый городишко, проезжая через который, Дони весело красовалась на своем новом пони. И тут, ни с того, ни с сего, из-за угла вылетела толпа вооруженной черни, мигом разметав оруженосцев отца и убив двух рыцарей, остальные полегли под стрелами лучников, стреляющих с крыш окружающих домов. Отец держался храбро... Мать, гордая женщина, ударом стилета избавила от позора леди Маргет, а себя спасти не успела... Дорни же, от страха свалилась с пони прямо в лужу, порядком нахлебавшись грязи, может ее, измазанную не узнали, приняв за рыночную попрошайку и потому оставили в живых? Она не знала...

[Simoren]

2Roman Verbitsky

 

Когда ты что-нибудь цельное напишешь? Талант ведь в землю зарываешь...